КЛАССЫ И СОСЛОВИЯ, СОСЛОВНО-КОРПОРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО

и социал-демократических идеологий, социалистического общественного идеала, как идеала национального общества, отрицающего религиозное миросозерцание. Социалистические и социал-демократические движения, захватывая влияние на рабочих, своей политической деятельностью ускоряли развитие индустриальных производственных отношений в прусской Германии и в других европейских державах, необратимо поворачивая их к росту господства рационально материалистических интересов средних и мелких слоёв семейных собственников. В таких обстоятельствах Преобразования Петра Великого XVIII века, нацеленные на использование рационального немецкого протестантизма для опережающего внедрения достижений западноевропейских стран в удельно-крепостнической России, исчерпали свои возможности быть исторически передовыми в начале ХХ века. Они мешали совершенствовать городские производственные отношения, что было необходимым для наращивания промышленного производства империи.

Российская империя была народно-земледельческой и по мировосприятию и по основным хозяйственным, правовым отношениям. Главной опорой царской власти было землевладельческое дворянство и народное крестьянство. Однако народно-патриотическое самосознание русского народа сложилось вокруг христианской идеи народа, как идеи Бога, а не на основании единых общественно- производственных отношений. Русское крестьянство не становилось социальным слоем третьего сословия, но состояло из множества местных, многие века сохраняющих родоплеменные традиции, земледельческих общин, каждая из которых имела собственную, обусловленную климатом и природой, культуру земледелия и свои особенности умозрения. Народ воспринимал себя единым обществом лишь в идее, в вере, в народной православной культуре, и был по своей сути идеалистическим обществом. Тогда как индустриальное производство, расширяясь до монополистического производства, требовало для своего развития создания единой культуры социальных производственных отношений во всех городах страны. Для его развития нужна была единая индустриальная социологизация поведения многих тысяч и миллионов рабочих и служащих, всех участников индустриального производства, замена народных общинных связей городскими социальными общественными отношениями, неизмеримо более сложными, чем земледельческие общинные отношения. И такой социологизации производственных отношений не имело оказывающееся на городском рынке труда русское крестьянство с его традициями местного землячества. В среде продающего свой труд на индустриальных предприятиях пролетариата поневоле происходило разрушение православного и народного земледельческого умозрения, так как его православное сознание испытывало потрясение, коренным образом изменялось городскими материалистическими знаниями и навыками в условиях цехового разделения труда. Однако это разрушение православного и народного земледельческого умозрения влекло за собой разложения у русского пролетариата народного общественного сознания как такового, настраивало пролетариат против существующих общественных и государственных отношений, заражало его анархистскими настроениями и настроениями люмпенов. Восстановление у пролетариата общественного самосознания оказывалось возможным единственно вокруг приближенного марксистскими идеологами к христианскому идеалу, но диалектически отрицающему его, коммунистического идеала социалистических народных общественных отношений. Именно эту цель и ставили большевики.

Царская государственная власть православной и военно-чиновничьей Российской империи была не в состоянии править и управлять индустриальным пролетариатом и индустриализацией страны. Либерализация правительством экономической политики, призванная снять препятствия для товарно- денежного обмена и роста индустриальных капиталовложений, в действительности сделала господствующими спекулятивно-коммерческие и ростовщические интересы. В стране появились крупные олигархические состояния и интересы, которые довели до предела моральное и нравственное разложение имперского чиновничества, сверху до низу погрязшее во взяточничестве и мздоимстве. Обогащение, вызывающая роскошь жизни немногих сопровождались обнищанием связанных с производственными отношениями слоёв русского населения. Мировая война лишь углубила общественный и общегосударственный кризис и ускорила социальную революцию. Февральская революция 1917 года, началом которой стал взрыв недовольства пролетариата столичного Петрограда, была возглавлена городскими семейными собственниками, русской буржуазией, и направлена ими по пути буржуазной революции. Однако буржуазную революцию поддержали только в нескольких крупных городах России, где быстро складывались интересы семейной собственности и зарождались классовые политические идеологии. С одной стороны, республиканские идеологии крупных землевладельцев и крупных городских имущественных собственников, а с другой стороны, демократические идеологии слоёв средних и мелких семейных собственников.

В течение трёх лет Первой Мировой войны многие миллионы русских крестьян направлялись на фронт, где их вооружали и где они приобретали кровавый опыт использования оружия в боевых действиях. Поэтому после февральской революции 1917 года, когда была разрушена самодержавная Российская империя, для создания новых учреждений правления и управления страной понадобилось в полной мере учесть умозрение вооружённого и готового применять оружие русского крестьянства. Общинные крестьяне, представляя подавляющее большинство населения страны, вооружённые и приученные к военному насилию за годы Первой мировой войны, не поняли, не восприняли идей и призывов городских семейных собственников поддержать буржуазную революцию. Но им были понятны призывы эсеров к крестьянской народной контрреволюции, требования уничтожения крупной земельной собственности и установления общинного колхозного равноправия при землепользовании, отражающего местные традиции родоплеменных отношений. Только большевикам, которые действовали на основаниях программных положений Ленина о союзе пролетариата и беднейшего русского крестьянства, о руководстве пролетариатом беднейшим крестьянством, об учёте интересов общинного крестьянства, удалось направить русскую народную контрреволюцию в русло городской социальной революции, подчинить её индустриальной социальной революции.

Большевики добились политического успеха потому, что устанавливали власть диктатуры интересов индустриального пролетариата, представляющего несколько процентов населения страны, но таким образом, чтобы диктатура пролетариата была способной учитывать и отражать средневековое умозрение народного русского крестьянства, являющегося огромным большинством среди государствообразующего этноса и переживающего демографический взрыв, массовое обезземеливание. Иначе говоря, создаваемая большевиками русская диктатура пролетариата сочетала в себе цели индустриальной социальной революции и народно-патриотической контрреволюции, то есть превращалась в социал-феодальную диктатуру, восстанавливающую народные общественные и государственные отношения, но уже приспосабливаемые к индустриальному развитию страны. Её воплощение в политическую действительность становилось возможным потому, что русский большевизм предложил мессианское мировоззрение построения коммунистического общества с помощью диктатуры пролетариата. Коммунистическое общество в большевистском понимании было по своей сути осуществлённой Лениным рациональной марксистской реформацией идеала христианского общества, каким оно виделось византийским православием, что сделало его понятным русским народным массам.

Провозглашённая Лениным цель создания индустриального социалистического общества и государства, способного противостоять мощи других держав мира, не могла быть осуществлена без революционно решительного углубления понятного народному крестьянству разделения обязанностей между людьми, но на более существенном, более сложном уровне, чем это было в царской самодержавной России. Большевики запретили классовые идеологии и партии, а в гражданской войне и после неё уничтожили или изгнали за рубеж большинство представителей семейных собственников, тем самым они расчистили основание для выстраивания в стране новых сословных отношений, отвечающих новым историческим обстоятельствам эпохи индустриализации.

Уничтоженное революциями 1917 года и кровопролитной гражданской войной чиновно-полицейское устройство Российской империи большевики заменяли понятным русскому народному умозрению устройством пролетарско-крестьянской народной советской империи, прообразом которой служила православная Византийская империя. Но только прообразом, а не примером для подражания. Коммунистическая идеология при этом заменила народную православную идеологию, а коммунистический идеал индустриальных общественных отношений – евангелический идеал