Вскрытие покажет

звериным слухом! В номере были только кровать, тумбочка и шкаф. Ни одной вещи, которая могла бы принадлежать Фэю, я не заметила, как будто он просто шел по коридору и заскочил в первую попавшуюся дверь на пару минут.

– Я здесь не живу, – в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил он. – Но тут нас никто не потревожит: все, что происходит в этом заведении, остается за его дверьми.

– Да уж, контингент здесь примечательный! – выдавила я из себя, намереваясь подойти к окну.

– Не надо, – предупредил Фэй.

Я покорно остановилась и, оглядевшись, присела на краешек кровати.

– Итак, – начал Фэй, приближаясь ко мне своей мягкой, неслышной поступью большой кошки, – что ты тут делаешь?

– Сразу берешь быка за рога, да? – усмехнулась я, ругая себя за то, что снова позволила ему взять инициативу в свои руки.

– Будешь со мной откровенна, и я тоже кое-чем поделюсь, – пожал он плечами. – Здесь не самое лучшее место для отдыха, поэтому, полагаю, ты не в отпуске? Живешь ты в Санкт-Петербурге и вряд ли променяла бы практически столичный мегаполис на Хабаровск – я прав?

– Допустим, – уклончиво ответила я.

– Все еще работаешь на Интерпол?

– Нет, на другую организацию.

Откинув голову назад, Фэй рассмеялся.

– Господи, мы с тобой похожи, не находишь? Оба работаем на какую-то организацию и избегаем откровенных разговоров!

Это и в самом деле выглядело смешно, и я улыбнулась, отбросив подозрения.

– Я работаю в пограничной медсанчасти, замещаю одного врача. Это ненадолго.

– Как и на «Панацее»? – нахмурился Фэй. – Военные дела?

– Нет, но, как ты понимаешь, о них я не стала бы с тобой говорить!

– Понимаю, – серьезно кивнул он. – Можешь оставить свои военные тайны при себе – они меня не интересуют, я ведь по другой части!

– Кстати, о твоей части, – поймала я его на слове. – За кем охотишься на этот раз?

– Охочусь? Помилуй, к чему такие сравнения?!

– Давай не будем водить друг друга за нос, Фэй, – серьезно сказала я. – Если ты здесь, это означает, что тебе кого-то заказали.

– Что ж, может, и так, – скрестил он руки на груди, выпятив подбородок.

– Оружие или наркотики?

Брови его взлетели к линии волос.

– О как! Ты имеешь к этому какое-то отношение?

– К чему?

– Тебе бы в разведке служить… Ладно, слушай. Кое-кто недоволен тем, что к нам хлынул довольно большой поток White China – тебе знаком этот термин?

– Аналог героина, – кивнула я. – Слышала.

Фэй внимательно на меня посмотрел.

– Как ты с этим связана?

– Я – с наркотиками?!

– Извини – просто на всякий случай спросил, – успокаивающе остановил он меня. – Но откуда ты знаешь о Белом Китайце?

Я решила, что изворачиваться смысла не имеет – даже наоборот, Фэй мог бы помочь.

– На заставе, где я работаю, появился Белый Китаец: один солдат едва не погиб. Мы думаем, что его доставили из Китая через границу.

Фэй покачал головой.

– Нет, вы не правы: Белого Китайца делают где-то здесь.

– Ты уверен?

– Я занимаюсь этим уже два месяца: все следы ведут в Хабаровск… Или куда-то поблизости.

– То есть ты хочешь сказать, что Белый Китаец – наших рук дело, а не ваших?

– Но это же изначально ваше изобретение, верно?

Я вспомнила байку о том, что Советский Союз подарил новый наркотик «братской республике Китай», и прикусила язык: неужели это правда?

– Ни за что не проверю, что ты робингудствуешь!

– Чего-чего? – не понял Фэй.

– Робина Гуда знаешь? Ну, разбойника, который отбирал у богатых, отдавал бедным и так далее?

– Я вырос в Чикаго, помнишь? – пожал он плечами. – Англосаксонский фольклор у меня в крови, точно так же, как китайские легенды о Короле Обезьян.

– Ты в жизни не работал на полицию, – сказала я, видя, что продолжать он не собирается. – Тогда почему ты этим занимаешься?

– Думаешь, тебе понравится мой ответ?

– Уверена, что не понравится, – вздохнула я. – Но все-таки хотелось бы знать.

– Ладно. Дело, разумеется, не в том, чтобы помочь полиции ликвидировать бандитское гнездо – да никто и не стал бы ставить передо мной столь глобальных задач. Просто кое-кто – его имя тебе ни о чем не скажет – не желает потерять свой рынок сбыта…

– А ты говорил, что не занимаешься наркотиками! – возмущенно перебила я.

– Не занимаюсь – это правда, – кивнул он. – Но то, чем я занимаюсь, едва ли лучше, и тебе это известно. Я не распространяю наркотики, не защищаю тех, кто это делает… Черт, да я даже не знаком с тем, кто хочет избавиться от местных конкурентов! Однако, как ты должна понимать, я не выбираю свои задания: заказ поступил, и я в деле.

– Это, конечно же, весомое оправдание! – буркнула я. – Ты узнал, кто занимается производством Белого Китайца?

– Не совсем, но я уже близок к цели. А теперь давай вернемся к тебе: какое отношение ты имеешь ко всему этому?

Набрав в легкие побольше воздуха, я начала рассказывать. Все это время Фэй ни разу не перебил – даже когда я делала паузы, размышляя, как бы получше сформулировать свою речь по-английски.

– Я знал, что кто-то на вашей заставе замешан, – произнес он, когда я закончила. – В дела военных я не лезу – не мой уровень, пусть этим власти занимаются! В кафе Ма приходит много солдат, даже офицеры захаживают…

– Думаешь, отец Цин как-то связан с этим делом?

– А ты, выходит, и с Цин знакома?

Похоже, мне действительно удалось удивить Фэя, с чем я себя и поздравила, испытывая тайное удовлетворение: в женщине должна быть загадка!

– Лично я – нет, – ответила я, позволив Фэю немного помучиться. – Но мой очень хороший знакомый – да.

– Хороший знакомый? – нахмурился он.

– Друг моего сына, Денис, – мы здесь вместе, – окончательно раскрыла я карты. – Значит, ты работаешь у Ма?

– Надо же как-то легализоваться? – пожал плечами Фэй. – Кроме того, ему все равно требовался телохранитель и вышибала в одном лице, ведь китайцам здесь порой несладко приходится. Вот, к примеру, та же Цин: к ней постоянно пристают местные отморозки и солдатня, находящаяся в Хабаровске в увольнении. У китайцев не принято, чтобы девушки сами давали отпор мужчинам – это вы, русские, можете и послать куда подальше, и в зубы навалять…

– А разве не все китаянки владеют приемами кун-фу?

– Разумеется, нет, да и неприлично китайской девушке вступать в перепалку или, не приведи господь,