интеллигентное лицо, глаза спрятаны за невесомой золотистой оправой и слегка затемненными стеклами, странного покроя комбез выглядит будто костюм на богатом аристократе. Незнакомец явно перевалил уже за пятый десяток, добравшись до 'сознательного' возраста, что подтвердилось следующей его фразой:
— Молодости свойственны преждевременные выводы, — насмешливо произнес и, приложив палец к дужке очков, неожиданно представился, — Ричард Хант.
— Джеймс Видуорт Келлас, — ответить любезностью не получилось ввиду отсутствия необходимо аксессуара, так что просто кивнул.
— Интересно, — задумчиво произнес Хант.
— Что?
— Пустяки, — ответил собеседник и перевел взгляд на вакханалию за окном, — согласен, обстановка этого зала предлагает расслабление духа и тела, но и картина поверхности навевает определенные мысли, не давая скатиться в пучину отдыха.
— Вот и зря, — бурчу недовольно, — так все хорошо сделали, но этим дурацким видом все испортили.
— Вы очень наблюдательны, — похвалил Хант, — только не стоит забывать, что каждое событие имеет определенные исходные данные, и, если они нам неизвестны, то мы не в состоянии оценить логичность или абсурдность происходящего.
— Кхм... вы с кем сейчас разговариваете?
— Кроме нас двоих в зале отдыха никого больше нет, — насмешливо ответил собеседник.
— Я бы не был столь категоричен, — в свою очередь отвечаю той же кредиткой собеседнику, — такое впечатление, что здесь проходной холл, за любым поворотом можно столкнуться с очередным незнакомцем.
— А поворотов-то много, — удачно пошутил Хант.
Я рассмеялся, а собеседник сдержанно улыбнулся, посверкивая веселыми глазами, спрятанными за тонкими стеклами, и пришло понимание, что в этот раз мне попался попутчик намного более интересный, чем болтливый боевой пилот с космической станции.
Хотя сложно понять, почему так происходит. Как в практически бесконечных просторах подземных тоннелей могут пересекаться пути представителей разных поисковых групп, причем кто-то реально ищет что-то неизвестное, а кто просто ходит, смотрит и ничем в принципе не занимается. И как точно подметил Хант, логичность или абсурдность всего происходящего невозможно оценить без точного знания событий, с которых все это и началось. Интересно, что же здесь все-таки происходит...
— Скажите, а чем вы здесь занимаетесь? — озадачил собеседника простым, на первый взгляд, вопросом.
Мудрость человеческая бесконечна... или глупость? Порой совершенно невозможно понять, к какой из этих крайностей следует отнести очередную диковину. Вот, например, вопрос на засыпку: почему на нижние этажи научно-исследовательской станции так тяжело попасть? Первые три уровня насквозь пронизаны широкими и удобными коридорами, множество лестниц и лифтов. А дальнейший путь может продолжиться за неприметной дверкой, по неудобной лесенке, причем, только на следующий этаж, который опять придется почти весь облазить, дабы найти следующий спуск. Строите секретную лабораторию — так не делайте такие просторные верхние уровни, а если соорудили огромную научную станцию — так зачем создавать трудности для ученых?
Хотя, может быть, местным обитателям наоборот нравилось блуждать по этим бесконечным запутанным коридорам? На поверхность выбраться невозможно, каждый день одни и те же люди, надоевшие до оскомины рабочие кабинеты и небольшие жилые помещения. Чем не развлечение — пропустить свой поворот и блуждать по этажу в поиске правильной дороги. А если еще и на каждом уровне пропускать свой поворот... Странные люди придумали это место. Да еще и построили.
Наверное, я бы никогда и не узнал об этом лабиринте, если бы не возникло желание объединиться в поисках непонятно чего с Хантом. Но вдвоем, по крайней мере, веселее. Хотя, судя по тому, как часто появляются в этих местах из ниоткуда разные люди, бродить в такой компании мы долго не будем. Еще кто встретится за очередным поворотом...
Следующий коридор, обязательная остановка у каждой двери, попытка открыть ее и заглянуть: вдруг лестница. Повторяя на автомате ставший привычным за последние пару часов алгоритм, я мыслями вернулся к тому разговору, итогом которого и стал дальнейший путь.
— Скажите, а чем вы здесь занимаетесь? — озадачил собеседника простым, на первый взгляд, вопросом.
— Отдыхаю, — лениво отозвался Хант, — а если взглянуть шире, то пытаюсь отыскать дух станции.
— А почему не сердце, почки или печень? — спросил насмешливо.
— В этом нет ничего интересного. Обычные установки с очень большим запасом прочности говорят всего лишь о тщательном подходе создателей, а не о чем-то исключительном и загадочном.
— Разве дух — не эфемерное понятие?
— Нет, — отозвался Хант, выпрямившись и направив свой взгляд на меня, продолжил, — как вы понимаете, научно-исследовательская станция создается с одной конкретной целью: познавать. Это может быть что угодно: новый вид энергии, технология, глубочайшее изучение тайн вселенной или микрокосмоса. Любая деятельность человека, тем более в таких масштабах, ведет к четко поставленной цели. Значит, где-то здесь есть что-то очень ценное.
— Это место давно заброшено, может даже тысячи лет назад, и, как вы упомянули, все так хорошо сохранилось именно из-за надежной системы жизнеобеспечения. Но это же никак не гарантирует того, что здесь были разгаданы тайны мироздания, — возражаю с сомнением.
— Естественно, — откинулся на спинку Хант, — но попробовать стоит.
Вот же эти ученые, нет, чтобы как бравый пилот, выполнить поставленную задачу и не грузиться, все ищут и ищут...
— А вы откуда?
— НИИ.
Ричард не стал уточнять название, но и так понятно — Вейра. Что это вообще за такой институт, посылает толпы ученых в такое место, а потом еще и не признается в этом.
— А я пилот кипера.
— И что вы тут делаете? — безразличным тоном поинтересовался собеседник.
— Э-э... хожу.
— Ходите? — в голосе Ханта появились нотки интереса.
— Я пилот, а эта профессия не способствует ежедневным прогулкам, в то время как ходьба очень полезна для всего организма. Вот пока есть свободная минутка — и брожу. Интересное место, есть на что поглазеть, и нет скукоты, — стыдно признаваться, что сначала потерял целую экспедицию, теперь еще и второй пилот затерялся в глубинах Лабиринта...
Ричард покивал, показав глубокую веру в мои слова, но при этом отвернулся, видимо, чтобы скрыть иронию на лице. С другой стороны, а что он хотел услышать в ответ на: 'ищу дух станции'?
Повисла тишина. Странно, но спать совершенно не хочется, и я, бездумно уставившись в окно, ощутил странное беспокойство. Буйная круговерть атмосферы Черной Звезды непонятным образом вызывает стойкое ощущение настороженности, тогда как станция навевает спокойствие и расслабленность. Такое впечатление, что или станция не на своем месте, или изначально было создано такое противопоставление: буйная атмосфера снаружи и внутреннее спокойствие. И только сейчас я понял, что после Лабиринта в этом месте постоянно витает легкое чувство тревоги — искусственные стены и потолок видимо не могут задержать негативные посулы Черной Звезды...
Стойкое желание нарушить звенящую тишину вылилось в вопрос:
— Куда путь держите?
— Вниз, — отозвался Хант.
— Почему?
— Все научно-исследовательские станции строились по одним четким правилам. Важные или
