тарелочка салатика. Отличная еда! А ученые, видимо, занимаются очень тяжким трудом. Столько мясных, овощных, соленых блюд — на толпу, а не пять человек. Попугаю, кстати, даже хлебушка не накрошили — спокойно разгуливал по кромке стола с интересом наблюдая за едоками. Профессор, с хрустом обгладывая ножку курни, заинтересованно спросил:
— А вы, я вижу, мясное не едите?
— Не люблю.
Хмыкнув, Террайн продолжил:
— Бывали на Черной Звезде?
— Не доводилось.
— Тогда вам будет там очень интересно, — заключил профессор, отложил обглоданную косточку и, порывшись в тарелками с сочными кусочками курни, вытащил следующий.
— Что там интересного? Мертвая планета, вулканы, скачущие показатели электромагнитных полей, чудовищная радиация. Кстати, в НИИ мне так и не сообщили координаты станции, куда вас доставить.
— На орбите Черной Звезды нет станций. Исследовательская лаборатория находиться на планете.
Я поперхнулся соком. На планете! Вот зачем я им понадобился — защитное поле кипера отражает абсолютно все.
— Мы так не договаривались! — чувствую, эти ребята могут меня затащить если не в ад, то в преисподнюю точно!
— Вы так думаете, капитан? — ехидничает Террайн, — мне принести договор?
Я попался. В договоре было упоминание о сложных полетах — за особую плату. Так что хочешь или не хочешь, а везти придется. Чертов Вайсберг!
— И что вы будете делать на планете? Сидеть в корабле и носу за шлюз не высовывать? — подобная перспектива меня еще больше напугала. За полчаса знакомства с учеными уже хочу от них избавиться.
— Почему же сидеть? У нас там прекрасная база и километры исследований.
— Что значит километры исследований? — они что, на бумаге записи делают? Каменный век.
— Лабиринт, — прогудел Орлов.
— Какой такой лабиринт? — чувствую себя неуютно. Как и все загадочное, Черная Звезда меня когда-то очень сильно интересовала. Порывшись в Инфосети, выудил море информации, и если сказать кратко, она значила следующее: радиация, камень, вулканы и все. Ничего интересного.
— Не лабиринт, а Лабиринт, молодой человек, — ну да, намного понятней стало, — километры подземных туннелей.
— А, пещеры, — мне полегчало. Бывал я в разных пещерах на Элегии. Камень сверху, камень снизу, стены в потеках и прохлада. Мне мой корабль больше нравиться — прохлада, и никаких камней под ногами, на стенах, в полу и потолке.
— И как вы их исследовать будете? Или в них можно на кипере летать?
— Ножками исследовать будем, — улыбается Ниа. Прямо расстрел — основную беседу ведет сидящий напротив меня профессор, а Ниа и Орлов своими репликами постреливают с углов стола.
— Не заметил я в вашем оборудовании скафандров высокой защиты от радиации, — а они хохмачи. Вылезти под чудовищное излучение в легких космических скафандрах — это даже не глупость. Это верх идиотизма!
— Под землей нет радиации, — Эрл Террайн хорошо откушал, откинулся на спинку стула и задумчиво стал вертеть в руке сигару.
— Пещеры на глубине в пару тысяч километров что ли? — недоумеваю. Радиация всепроникающа.
— Пещеры в среднем на глубине ста метров под поверхностью. Есть и намного глубже — мы туда еще не добрались. Лабиринт поистине огромен.
— И вы хотите сказать, что на поверхности творится сущий ад, а на глубине сто метров можно бродить без всякой защиты? — хмыкнул я.
— И дышать — там есть воздух. Скафандры в пещерах не нужны.
Меня точно ученые держат за идиота. Рассказывают сказки, а про себя хихикают и насмехаются. Взяв бокал с соком, в задумчивости стал его изучать. К концу хорошего ужина, я бы точно уже допивал третий бокальчик пива, а сока едва осилил на половину. Что бы это значило? Сок хуже идет, или пиво так сделано, что прямо бежит?
— Спасибо за интересную лекцию. Я допускаю, что на Черной Звезде может быть бескрайняя система пещер, но что там есть пригодный для дыхания воздух, нет радиации и высоких температур — не верю. Это просто фантастика какая-то! — закончил пламенную речь и одни махом допил сок. Вкусный ужин!
— Все очень просто, капитан, — Террайн осторожно вскрыл обертку, отрезал кончик сигары, достал из бокового кармана пиджака коробку спичек и тут я очнулся.
— На борту курить нельзя!
— Капитан, включите панели регенераторов в расходы, я подпишу, — профессор чиркнул спичкой и, не спеша, стал раскуривать сигару, — как я уже сказал: все очень просто. На Черной Звезде огромные залежи анаптания.
— Анаптаний! — вскричал я и ужаснулся.
— Анаптаний, анаптаний, анаптаний... — стал наматывать круги по комнате Ворон.
Во что я вляпался?!
Глава 4
На следующие полчаса я просто выпал из реальности. Анаптаний, залежи анаптания... В человеческом галактическом содружестве этот металл стал самым ценным материалом. И свойства тут ни при чем, хотя они просто поразительные: анаптаний абсолютно не восприимчив ко всем видам излучений. Если на обшивку кипера нанести его тонким слоем, корабль станет практическим неуязвим и невидим; нанести на реактор — без всякой системы охлаждения при полной загрузке не будет перегреваться; наконец сделать кухонный нож — никогда не затупится, даже если алмазы резать. Ценность анаптания — невозможность добычи. Те некоторые кусочки, которые исследовались и выставлены в музеях Земли, были добыты с огромными финансовыми затратами и большими потерями техники и людей. И раз на Черной Звезде до сих пор не копается все население Элении — добывать его тоже невозможно. И судя по легкости, с которой меня посвятили в эту тайну, об этих залежах давно известно.
Когда Ниа убрала все со стола, а профессор Террайн предложил испить вкуснейшего и очень дорого кофе сорта 'Вкус Богов', я все еще не совсем ориентировался в реальности. В мыслях, в темной и тесной норе, с проклятиями, тяжело дыша, в этот момент я пытался выдрать кусочек анаптания из стенки тоннеля и прикидывал, на какую сумму он потянет. Кусочек сопротивлялся, никак не желая поддаться моим потугам.
— Кофе будете? — добродушно предложил Террайн, пыхтя сигарой. Видя, в каком я состоянии, ученые меня не беспокоили, но чашечку все-таки предложили.
— Буду! — решив, что пару минут передышки делу не повредят, согласился. После пары чашечек горячего напитка, я не заметил вкуса — выдирал, чертыхаясь, злополучный кусок руды. Не зря считают его добычу такой сложной — сопротивляется зараза!
Вернулся в реальность я после призыва ИИ:
— КАПИТАН! — гаркнул воробей так, что я чуть не свалился со стула. Кают-компания поразила своей чистотой и безлюдностью. Сколько время? Похоже, научная экспедиция посапывает в каютах, только я заснул прямо на жестком стуле.
— Спать пора, — сварливо напомнил ИИ.
Зайдя в рубку, достаю из оружейного сейфа гамак, одеяло и подушку. Соорудив ложе (зацепив края гамака за оружейный пульт и специальный крючок у двери), ложусь в постель. Надеюсь, завтра никаких потрясений не будет.
Проснулся я от смутного беспокойства. Кинул взгляд на притухший монитор — часы показывали семь утра. Я вышел из рубки, вспоминая обрывки сна, в котором я и огромный кусок анаптания гонялись друг за
