номер.
— Грядет пришествие Господа нашего Иисуса Христа! Следуйте за Спасителем! — Голос женский, с отчетливым южным акцентом. — Я не могу подойти к телефону. Оставьте сообщение, и я обязательно перезвоню вам.
Джеймисон никогда не слышал Бренду, и голос ничего ему не говорил. К тому же Бренда не принадлежала к стану религиозных фанатиков. Впрочем, то было давно — до того, как ее сына судили за убийства. До того, как его приговорили к смертной казни. Возможно, как и многие другие, страдающая мать искала успокоение в религии.
Майк повесил трубку. Оставлять сообщение не было смысла. Лучше перезвонить чуть позже.
Он взял мобильник и, не глядя, набрал номер.
— Алло? — Неуверенный женский голос.
— Мелани, привет! Это Майк. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. — Она вздохнула с облегчением, узнав, кто звонит. — В смысле, уже лучше. Иду на поправку.
— Я приеду завтра в районе десяти.
— Можно попозже? У меня кое-какие дела…
— Конечно, можно. Во сколько тебе удобно?
— Давай в одиннадцать.
— Идет.
— Майк, извини, я с тобой попрощаюсь. В дверь звонят.
— Ладно, тогда до завтра.
Джеймисон повесил трубку. Что-то не так. Мелани странно себя ведет. Да еще звонок в дверь… А что, если пришел убийца? Что, если Мелани знает убийцу — и впустит его? Когда она давала показания, то была убеждена, что никогда раньше не встречала этого человека. Вдруг она ошибалась? Что, если это он звонит в дверь? Через пять минут Майк перезвонил:
— Извините за беспокойство, не могли бы вы уточнить ваш адрес?
— Конечно.
Мелани спокойно продиктовала адрес, хотя в ее голосе проскользнуло тщательно скрываемое удивление.
— У вас все в порядке?
— Да, все отлично. — На этот раз удивление звучало намного отчетливее.
Джеймисон еще раз извинился и повесил трубку. Мелани не выходила у него из головы. Что-то притягивало Майка к этой женщине. Время, проведенное в больнице, странно их сблизило. Мелани была частью его прошлого. Частью того времени, когда судили Стивена Гейджа. В присутствии этой женщины словно оживали тени былых чувств и желаний.
За окном все еще лил дождь. Подсвеченные фонарями струи выстукивали убаюкивающий ритм по крышам и карнизам. Еще раз позвонить Бренде Холлуорти, а потом — в душ!
— Алло? — Тот же голос, что и в первый раз, но теперь не на пленке, вживую.
— Я говорю с миссис Холлуорти?
— Да, а вы кто?
— Майк Джеймисон. Мы с вами встречались. Правда, очень давно…
— Как, вы сказали, вас зовут?
— Майк Джеймисон. Мы встречались — в Теннесси.
— Так ты тот самый мальчик из ФБР?
— Я… Да… Уже не из ФБР.
Майк поежился. Надо же… Еще одна тень из прошлого — мать Стивена Гейджа.
Главное, не дать ей повесить трубку. Говорить, говорить — что угодно, но говорить.
— Мы давно не виделись, — прошептал Джеймисон.
— Точно, — брезгливо ответила Бренда.
Ему показалось, что она сейчас повесит трубку, но женщина на том конце провода ждала. Ждала и молчала.
— Я надеялся, что вы могли бы ответить мне на вопросы насчет Дианы Мейси. Она написала…
— Господь учит нас прощать, — перебила Бренда. — Видит Бог, я стараюсь следовать его заповедям. Каждый вечер я молюсь о силе — силе прощать, однако существуют вещи, которые сильнее нас. У вас есть дети, мистер Джеймисон?
— Да, — ответил Майк после небольшой паузы. — Да, есть.
— Сколько?
— Двое.
— Мальчики или девочки?
— Мальчик и девочка.
— У меня было трое сыновей. Теперь осталось двое. Такое нельзя забыть. И простить такое тоже нельзя. Вы должны были что-нибудь сделать, что-нибудь придумать! Вы должны были спасти моего мальчика, не дать ему умереть. Нет такого закона у Бога, чтобы люди убивали друг друга. Зло не искоренить злом.
Женщина замолчала, словно захлебнувшись собственными словами.
— Даже представить не могу, через что вы прошли, — признался Джеймисон.
— Так вот, оказывается, почему вы звоните. Из-за Дианы Мейси! Думаете, моя семья имеет к этому отношение? Видит Бог, мне не жаль, что она умерла, но смерти я ей не желала. Если вы решили, что убийство — моих рук дело, то вы ошиблись. Я христианка, офицер, и я хорошо воспитала своих мальчиков. У них уже у самих есть семьи…
— Постойте, миссис Холлуорти. Я знаю, что вы тут ни при чем.
— Правда?
— Конечно. — Надо же было хоть что-то сказать. — Я хотел задать вам пару вопросов про знакомых Стивена. Это быстро.
— Ну так спрашивайте. — Женщина чуть смягчилась.
— Вы помните Мелани Уайт?
— Еще бы! Она защищала Стиви — не одна, само собой.
— Вы с сыном о ней разговаривали?
— Пару раз. Он считал, что Мелани умная девочка.
— Стивен когда-нибудь злился на мисс Уайт? Может, он думал, что адвокаты делают не все, что в их силах?
— Я бы не сказала, чтобы он злился. Нервничал Стиви здорово, да это понятно, все-таки его хотели приговорить к смертной казни. Посмотрела бы я на вас!
— Мог ли Стивен быть недоволен именно мисс Уайт?
— Да нет… Девочка очень старалась, сын это видел, да и я тоже.
— А что вы скажете про Лору Сетон? Прерывистое дыхание в трубке.
— Маленькая дрянь! Давайте не будем вспоминать про нее.
Майк терпеливо ждал, и Бренда оправдала его надежды.
— Извините, — продолжила она. — Прости Господи, эта девчонка — просто двуличная стерва. Если бы она действительно любила Стиви, не стала бы она давать тех показаний. Жаль, что она не сдохла. Знала бы, где эта сволочь сейчас, — придушила бы собственными руками.
— Хорошо вас понимаю, миссис Холлуорти. Если бы такое произошло с моими детьми, уверен, я чувствовал бы то же самое.
— Диву даюсь, почему Стиви всегда к ней так относился! Каждый раз, когда я плохо отзывалась о Лоре, он словно с ума сходил. Эта девчонка — его слабое место. Знаете, мой Стиви был таким славным мальчиком, таким чувствительным. Знаю, вы мне не верите, но я-то лучше его знаю! Помню, он все говорил мне: «Не надо, мама. Лора просто растерялась». Растерялась! Как бы не так!
Растерялась? Да, это вряд ли. Майк воскресил в памяти Лору — такую, какой она была в тот памятный день в суде. Бледная девушка нервно теребит край блузки. Голос тихий, но четкий. Испуганная — да.
