обеда.
Чтобы полицейские не опознали, мы надели на головы чёрные маски с прорезями для глаз и теперь походили на шайку разбойников. Из оружия каждый взял по небольшому кинжалу, лелея надежду, что проливать кровь не придётся. Полицейские, которых мы ждали, были нормальными парнями, и не их вина, что министр Эванс оказался редкостной сволочью.
Я заворчал, поёрзал немного по твёрдому, как гранит, суку и снова стал таращиться на дорогу. Результат прежний: никого нет, даже одинокого путника.
Неужели Брутс обманул? По всем прикидкам карета вот-вот должна появиться. Время идёт, а её всё нет и нет.
Я стал волноваться и тут увидел, как откуда-то из низины стал выползать и стелиться по всей дороге белый, похожий на бязь, туман. Всё в порядке. Алур дело знает. Я действительно мог разглядеть сквозь туман всё, вплоть до мелочей. Ещё немного, и показалась карета. Сердце часто застучало. Такое бывает перед схваткой. Как бы ни храбрился, натура всё равно даёт о себе знать.
Ветки дерева, на котором устроилась Лиринна, раздвинулись. Появилась её голова в маске. Я поднял руку, дескать, готов. Она кивнула, бросила острый сосредоточенный взгляд на дорогу и снова исчезла.
Напряжённая тишина исчезла. Послышался свист, треск, чья-то отчаянная ругань, лошадиное ржание. С громыханием из-за поворота выкатилась карета, заляпанная от колёс до крыши грязью, в сопровождении охраны: трёх всадников на вороных конях спереди и двух сзади. По виду обычные полицейские, разве что в кирасах, всё, как положено по уставу, хотя я прекрасно знал, как жарко и тяжело в доспехах, особенно если не раз пришлось слезать с коней, преодолевая распутицу.
Мы договорились, что передних охранников возьмёт на себя Лигрель, задних — Лиринна. Карета, так уж и быть, моя. Я отметил, что на запятках никого нет, возни будет меньше. С кучером как-нибудь справлюсь: выкину с облучка, перехвачу вожжи. Ничего сложного, рутина…
Эх, Гэбрил, Гэбрил, везёт тебе на приключения.
Туман заполонил окружающее пространство, поднялся до верхушек деревьев. Только высоко стоящее солнце бросало на землю багровый отсвет. В отличие от парней в кирасах, я его видел.
Всадник, скакавший во главе отряда, остановился. Похоже, ему что-то не понравилось или сердце кольнуло предчувствие.
Я перестал дышать, моля небеса, чтобы охрана не передумала. И небеса вняли молитве, отряд продолжил движение.
Я дождался, когда карета окажется аккурат под моей веткой, и спрыгнул как белка. Полёт длился недолго. Удар, страшный треск под ногами: крыша экипажа, не выдержав моего веса, проломилась, и я оказался по пояс в ловушке — тело застряло в карете, как пробка в бутылке. Что самое досадное, я не мог пошевелить руками. Они оказались прижаты по швам будто тисками. Дёрнулся в одну сторону — бесполезно, в другую — поранился о заострённые сколы фанеры и, кажется, до крови. Что делать?
В это время Лигрель лихо расправлялся с охраной. Он приземлился за спиной солдата, выбросил его из седла и развернул коня навстречу другим стражникам. Я же остался в роли наблюдателя, который вертел головой и не мог ничего предпринять.
— Гэбрил, хватит лентяйничать, — закричал эльф.
Лигрель на полном скаку перерезал подпругу у седла противника, и ещё один стражник тяжело рухнул на землю.
Лиринна стоя на спине коня, недавний обладатель которого уже барахтался в луже, ловко кувыркнулась в воздухе и оказалась на лошади другого солдата.
Тут кто-то схватил меня за лодыжки и резко со страшной силой потянул. Раздался треск не хуже предыдущего. Я приземлился на деревянную скамейку лицом к двум охранникам, между которыми сидел бледный и испуганный Гибсон. На руках и ногах его были железные «браслеты». Он открывал и закрывал рот, силясь что-то сказать, но я не слышал ни звука. Полицейские, ошарашенные не меньше его, ещё не успели сообразить, что со мной делать. Они наставили пистолеты, но не решились нажать на курки.
— Привет, — сказал я и впечатал в лица охранников подошвы кованых башмаков, раздвинув ноги так, чтобы не зацепить капитана. Две головы одновременно гулко стукнулись о деревянную отделку кареты. Тела полицейских обмякли и медленно сползли на пол.
Гибсон задрожал. Похоже, он думал, что, разделавшись с полицейскими, я примусь за него. Пришлось снять маску и показать лицо. Удивительно, но он меня сразу узнал.
— Гэбрил! Что вы тут делаете? — справившись с непослушными челюстями, спросил капитан.
— Гуляю, — коротко пояснил я. — Никуда не выходите, я скоро вернусь.
Дверь кареты запиралась на внешний замок. Я забрал у бесчувственных полицейских пистолеты и несколькими выстрелами проделал в ней огромную дыру, выбил замок ногой. Дверь распахнулась. Я прыгнул и зацепился за верх створки. От толчка дверь прижало к правой стенке, мне пришлось просто подать корпус вперёд, и через секунду я уже сидел рядом с кучером.
Тот с напряжением всматривался в дорогу, правя лошадьми, и не сразу заметил появление соседа.
— Сам спрыгнешь или помочь? — спросил я.
Услышав голос, он повернулся. Я увидел пару изумлённых глаз, чуть ли не залезших на лоб.
— Ааа, чтоб тебя! — что было силы завопил кучер и, бросив поводья, попытался ударить меня рукой.
Я увернулся и ногой сшиб его с облучка. Тело кучера, с широко раскрытыми руками, пролетев несколько метров, шмякнулось в высокую траву, смягчившую падение.
— Прости, так получилось, — сказал я и стал притормаживать разогнавшихся лошадей.
Ко мне подскакал Лигрель.
— Как дела? — спросил он.
— Отлично! — Я поднял большой палец. — Займись охранниками, их нужно связать и заткнуть им рты, пока не очухались.
Эльф кивнул и отстал.
Из остановившейся кареты вышел сгорбленный капитан. На него было страшно смотреть — помятый, истерзанный, без пыток явно не обошлось — я не понаслышке знаю о методах наших служб безопасности. Гибсон хлебнул немало, вряд ли с ним церемонились.
Туман развеялся. Место засады осталось далеко позади, и Алуру придётся долго добираться до нас пешком, если у него, конечно, возникнет такое желание.
— Как себя чувствуете, капитан? — спросил я, спрыгнув с козел.
— Даже не знаю, — пожав плечами, сказал он. — Не понимаю, что вы здесь затеяли и зачем?
— Мы затеяли ваше освобождение. О мотивах поговорим позже. Пора уносить ноги, пока нас не засекли.
Но Гибсон вдруг заупрямился.
— Я никуда не пойду, — заявил он. — Останусь здесь и дождусь полицейских.
— Вы что, умом тронулись? Вас виселица ждёт. Мы — ваш последний шанс умереть в постели.
— Плевать. Я слишком долго жил с грузом на сердце. Быть может, смерть станет для меня избавлением.
— Нет, он точно спятил, — вздохнул я и, подойдя к Гибсону, хорошенько врезал ему в висок, потом перекинул потерявшего сознание капитана на плечо и сказал: — Приношу свои извинения, Гибсон, но времени на уговоры не осталось. Это всё для вашего блага.
— Не слишком ли грубо? — спросила Лиринна.
— В самый раз. Лучше обыщи полицейских, у кого-то из них должны быть ключи от кандалов.
— Уже сделано. — Лигрель покрутил на пальцах связку ключей.
Мы сняли с Гибсона кандалы. За это время он успел прийти в сознание, открыл глаза и жалобно произнёс:
— Надеюсь, вы знаете, что делаете.
— Знаем, — заверил я. — Самостоятельно идти сможете?
— Да. — Капитан встал и двинулся вперёд, но, пройдя несколько шагов, застонал и едва не упал.
— Не могу, ноги не слушаются, — с горестью признался он.
