– Китайские власти не пытались с нами договориться… Но, в любом случае, такая договоренность крайне маловероятна. Меня, честно говоря, очень беспокоит то, что делают в этом смысле Google, Yahoo или Microsoft. Даже если они верят, что поступают правильно (Google, например, говорит, что жизненно важно предоставить китайцам доступ к информации, поэтому, видимо, можно пойти на некоторые уступки), мы-то с вами знаем, что Китай – это огромный рынок. И у очень многих компаний появляется соблазн сказать, что, мол, мы делаем это лишь для того, чтобы помочь народу Китая.
Но мы не коммерческая организация. И не приемлем никакой цензуры. У нас есть определенные ограничения, мы порой блокируем статьи от изменений, но не подстраиваем их содержание под чьи-то желания. Мы нейтральны. Поэтому, наверное, могли бы подчистить и заблокировать от немедленных изменений такие статьи, как статья о площади Тяньаньмэнь, или страничку о фаньлунгун. Но, опять же, это решение должен принимать не Китай, не Джимми Уэйлс, а сами участники сообщества Википедии.
Думаю, что в долговременном смысле такой подход более перспективен. На нашей с вами памяти произошли невероятные изменения в России. И я не уверен, что это хорошая идея для, скажем, Google – ставить под удар свою репутацию ради достижения краткосрочных целей. Когда-нибудь в Китае все изменится, и китайцы вспомнят, кто помогал цензорам.
Да, у него есть Ferrari, но ездит он на Hyundai, потому что Hyundai – в отличие от Ferrari – заводится. Да, пока Википедия не может гарантировать качество выдаваемой информации, но со временем «проверенные» статьи будут маркироваться как «стабильные», и у посетителя будет выбор – читать самый последний или не столь свежий, но проверенный вариант. Да, морально прошлый год был довольно тяжелым, потому что пресса с удовольствием муссировала любой скандал, связанный с Википедией, но даже негативные публикации шли проекту на пользу.
Джимми – из тех хорошо информированных оптимистов, которые не стали пессимистами. Правда, в будущее он смотрит не столько с уверенностью, сколько с интересом:
– Я могу легко предсказать будущее русской Википедии, потому что английская уже прошла все эти стадии развития. Я знаю, что бывает, когда у вас триста или пятьсот тысяч статей. Но предсказать будущее английской Википедии гораздо труднее. С нынешними темпами роста в следующем марте у нас будет два миллиона статей, а еще через год – четыре миллиона. И я даже представить не могу, на что это будет похоже.
ТЕХНОЛОГИИ: Ориентация на язык
Одну из самых актуальных, наболевших и, не побоюсь этого слова, фундаментальных проблем разработки можно кратко назвать так: «проект программы не равен ее исходному коду». Впечатляющий набор современных инструментов для анализа, проектирования, рефакторинга и реинжиниринга предназначен, по сути, для сокращения разрыва между проектом системы и ее реализацией в исходном коде.
Так как же сохранить качественный программный проект в условиях постоянно меняющихся требований заказчика? Статья, предлагаемая вашему вниманию, посвящена одному из потенциальных решений, которое способно существенно повлиять на сложившуюся практику разработки.
В качестве вступления следует отметить, что современные методы разработки программного обеспечения позволяют достаточно четко отделить бизнес-требования к системе от программной архитектуры, а уж тем более – от исходного кода реализации... но лишь на ранних стадиях разработки. При этом серьезное изменение проекта на поздних стадиях может стать тем самым «дятлом, залетевшим в форточку и разрушившим цивилизацию».
Для того чтобы этого не произошло, опытные разработчики и архитекторы рекомендуют:
пользуйтесь шаблонами проектирования (при этом снижаются риски, связанные с неудачным выбором архитектуры);
периодически проводите ревизии проекта (забавно, что при этом зачастую происходит документирование поведения системы «пост-фактум»);
делайте архитектуру многослойной с минимальной зависимостью между слоями;
прототипируйте, выпуская сборки как можно чаще (золотое правило экстремального программирования);
определяйте возможные направления будущих изменений проекта (это уже из области технологий «третьего глаза»).
Этот список можно продолжать бесконечно, однако и так понятно, что подобные рекомендации позволяют лишь снизить риски, обусловленные расхождением проекта и исходного кода. Корень же всех зол кроется в том, что высокоуровневые аспекты проекта выражаются и документируются в терминах естественного языка (каким является, например, русский или английский), тогда как код реализации пишется на каком-нибудь формальном языке (C++, Java, C#). И между двумя этими типами языков лежит целая пропасть.
Решение проблемы напрашивается само собой: может, сразу излагать бизнес-требования на формальном языке? Или хотя бы не бизнес-требования (это мы сильно замахнулись), а высокоуровневые абстракции предметной области, из которых и состоит проект системы?
Да вот только где бы найти подходящий язык! Очевидно, что универсальные языки программирования для этой цели непригодны: в описании функций системы никогда не встречаются термины наподобие «класс» или «виртуальный метод». Диаграммы UML тоже хороши только в качестве красивых иллюстраций к техническому проекту системы[Справедливости ради нужно отметить, что диаграммы классов и взаимодействия могут быть полезны и на этапе реализации, но они опять-таки не содержат «правильных» абстракций]. Еще несколько лет назад казалось, что с этой ролью справится XML, однако сейчас понятно, что подобные проблемы ему не по зубам (более подробно по этому поводу см. врезку «XML и XSLT»).
Вывод: подобные языки нужно создавать. Причем нужно создавать свой, особенный набор языков для каждого типа проектируемых систем, поскольку абстракции, на которых основана какая-нибудь бухгалтерская программа, сильно отличаются от абстракций системы по сбору данных для аналитической отчетности. Для таких языков даже существует устоявшийся термин – DSL (Domain-Specific Language, специализированный язык предметной области), – которым мы и будем пользоваться в дальнейшем.
Идея языков предметной области стара как мир. Макросы, языки командных оболочек (shell-скрипты Unix, например), проблемно-ориентированные языки приложений (такие как встроенный язык известной в России системы «1С»), языки пользовательских интерфейсов (например, XUL, широко известный в сообществе Mozilla), даже «великий и могучий» SQL для работы с базами данных, – все вышеперечисленные языки относятся к категории DSL, поскольку каждый из них проектировался для своей предметной области. Вместе с тем, за редкими исключениями, DSL не используются в качестве средства разработки программных приложений. А ведь как было бы здорово: разработать DSL и записать на нем код проекта…
«Создавать языки под каждый конкретный проект? Вздор!» – скажет вам любой специалист, хорошо знающий, как дорого обходится проектирование формальных языков с нуля. Действительно, при классической схеме разработки любого языка нужно написать много кода для распознавания исходных текстов на этом языке и их погружения в объектную модель, пригодную для дальнейших манипуляций. Кроме того, даже при условии, что эта работа проделана, возникает ряд вопросов.
Как отображать и редактировать программы на таком языке? Понятно, что в век высоких скоростей и мощных сред разработки ограничиться простым текстовым редактором a-la «Блокнот» уже не получится: представления о производительности труда разработчика ныне совсем не те, что в «далекие» 90-е годы XX века.
Какова стоимость внесения изменений в разработанный язык? Если для того, чтобы изменить какое-то понятие предметной области, нужно «перекроить» весь код распознавателя, выгода от использования такого подхода равна нулю.
И главное: предположим, объектная модель получена. Что делать дальше? Ведь модель еще нужно
