В октябре 2008 года кризис отразился на внешней торговле: рост экспорта (11,9 %) существенно отстал от роста импорта (21,2 %), в результате чего положительное сальдо внешней торговли сократилось по сравнению с ноябрем
2007 года на 20 % – с 12,5 до 9,9 млрд долларов. Дальнейшее его сокращение такими темпами скоро приведет сальдо внешней торговли к нулю, что сделает коммерчески необходимой не просто разрушительную, но и смертельно опасную для выживания страны девальвацию рубля.
Совокупный финансовый результат российских предприятий – общая прибыль за вычетом убытка в I квартале 2008 года выросла по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 17,2 %, а во II квартале (в основном из-за взлета цен на нефть) – на 61,3 %. Однако уже в III квартале из-за начала кризиса совокупный финансовый результат оказался на 2,5 % ниже прошлогоднего. В октябре же 2008 года совокупный финансовый результат составил лишь 63,4 млрд рублей по сравнению с 532,1 млрд рублей в октябре прошлого года, то есть упал в 8,4 раза.
При сохранении таких темпов ухудшения ситуации совокупный финансовый результат в
2009 году окажется устойчиво отрицательным, то есть совокупные убытки субъектов российской экономики превысят их совокупную прибыль.
Это будет означать убыточность России: не только государство, но и вся страна перестанет зарабатывать деньги и начнет проедать их, встав на путь банкротства и финансовой катастрофы.
Экономическая активность затухает. Ее лучший по качеству показатель, в наименьшей степени поддающийся любым искажениям, вызванным как несовершенством статистических методик, так и административно-политическим давлением, – грузооборот железнодорожного транспорта – упал в октябре на 2,5 %, а ноябре – уже на 11,5 % по сравнению с ростом на 6,5 и 5,0 % соответственно в октябре и ноябре прошлого года.
В том же октябре, когда формально промышленный рост в целом по стране все еще продолжался (хотя и составлял 0,6 %, находящиеся в пределах статистической погрешности), сокращение производства в Липецкой области составило 16 %, Нижегородской – 14 %, Челябинской и Вологодской – по 12 %, Ярославской – 10 %, в Ленинграде – 9 %, в Свердловской, Кемеровской, Калининградской и Владимирской областях – по 8 %.
В ноябре промышленный спад составил 8,7 %, и в декабре Минэкономразвития по принципу «у страха глаза велики» всерьез ожидало 19 % (хотя реально спад составил 10,3 %). В 2009 году спад ВВП, который так и не дожил до своего удвоения, составит (в зависимости от различных сценариев развития) от 5 до 15 %.
Инвестиционный рост в ноябре замедлился вчетверо по сравнению с аналогичным периодом прошлого года – до 3,9 %, и в 2009 году он также сменится инвестиционным спадом.
Соответственно, растет безработица: 1 ноября она была выше прошлогодней на 8,7 %, 1 декабря – на 17,8 %. До конца новогодних праздников она оставалась относительно небольшой (число безработных за ноябрь выросло с 4,6 до 5,0 млн человек, а их доля в экономически активном населении – с 6,1 до 6,6 %), однако в то время основная часть работодателей еще пыталась сохранить работников, сокращая время работы, выплаты, переводя на полставки и отправляя в административные отпуска. После новогодних каникул, когда масштабы проблем стали окончательно ясны, начались массовые увольнения, и к концу года безработица вырастет как минимум до 9 млн человек, а при неблагоприятном развитии событий – до 15 млн (так как люди из-за тотальной коррупции и административного рэкета не смогут спасаться малым бизнесом, как в 1992–1994 годах).
Грозным предвестием будущих массовых увольнений стало возобновление забытого было после лихих 90-х роста долга по зарплате: за октябрь он увеличился на треть, а за ноябрь подскочил уже более чем в 1,9 раза (до 7,8 млрд руб.), причем этот рост был вызван не только нехваткой средств у предприятий, местных и региональных бюджетов, но и экономией на людях, которой занялся по-прежнему имеющий огромные резервы федеральный бюджет.
Наиболее трагичной будет ситуация в моногородах и поселках при заводах, в которых живет более 20 млн россиян. Без чрезвычайных мер к следующей зиме они могут превратиться в подлинные «зоны смерти».
Поскольку Россия искусственно удерживается правящей клептократией в нищете, даже небольшое снижение зарплат может оказаться фатальным для людей. Ведь когда на конвейере АвтоВАЗа рабочий получал до забастовок 8-11 тысяч рублей, а после забастовок – 10–12 тысяч рублей в месяц за полноценную рабочую неделю при близких к московским ценах, то перевод на 4-дневную рабочую неделю сталкивает семьи за грань нищеты.
Уже в октябре продажи мяса в Курской, Самарской и Липецкой областях сократились в полтора раза – правда, с учетом наличия у людей большого количества личных подсобных хозяйств реальное потребление мяса сократилось не в полтора раза, а максимум на четверть.
В ноябре реальные доходы населения упали впервые с 1999 года – на 6,2 % по сравнению с прошлым ноябрем (когда рост составил 15,5 %). При этом надо учитывать, что статистика смешивает бедных с богатыми, так что падение уровня жизни у относительно бедных слоев общества, начавшееся еще осенью 2007 года (тогда же начался процесс размывания среднего класса), ускорилось драматически.
Существенно, что треть российских семей имеет потребительские ипотечные кредиты, и уже в ноябре 11 % семей (32 % от имеющих кредиты) столкнулись с трудностями при осуществлении регулярных выплат из-за потери работы либо сокращения доходов по другим причинам, связанным с кризисом.
Несмотря на падение реальных доходов, рост розничного товарооборота продолжился, хотя и замедлился вдвое по сравнению с ноябрем 2007 года, – с 16,4 до 8,0 %. Это отражает продолжающееся падение мотивации к сбережению, естественной в условиях роста цен и угрозы девальвации. Кроме того, люди стремятся сделать запасы товаров первой необходимости и импортных товаров, цены на которые могут вырасти после девальвации (запугивание девальвацией еще в октябре стало стандартным маркетинговым ходом продавцов импортной бытовой техники).
А впереди и бюджетный кризис, который может привести к третьему, наиболее болезненному витку сжатия спроса.
Уже в ноябре 2009 года доходы в федеральный бюджет сократились по сравнению со среднемесячным уровнем предыдущих десяти месяцев на 30 %, а расходы выросли почти на две трети. Результат – возникновение впервые после дефолта поистине оглушительного дефицита в 7,2 % ВВП.
Бюджет-2009, рассчитанный на основе цены на нефть в 95 долл/барр (причем во время его принятия даже Кудрин признал эту цену завышенной на треть), на основе экономического роста (когда будет спад), заведомо нереалистичной инфляции в 8,5 %, не учитывающий сокращение собираемости налогов в условиях кризиса и роста бартерных расчетов, будет секвестирован уже в первом квартале.
Правящая бюрократия уже в середине декабря 2008 года была объята паникой до такой степени, что, располагая всеми необходимыми резервами (неиспользуемые остатки средств только федерального бюджета составляли на 1 декабря 2009 года 6,8 трлн руб. – практически второй годовой бюджет), всерьез рассматривала возможность получения внешних займов – естественно, на короткие сроки и под кабально высокие проценты.
При этом мало кто задумывался о резком ухудшении положения с региональными и местными бюджетами, – а ведь даже в Москве две трети налоговых доходов дает налог на прибыль, которой в значительной степени просто не будет. Три четверти бюджета Вологодской области (в том числе 38 % – своим налогом на прибыль) обеспечивает «Северсталь», уже вдвое сократившая производство. 49 % средств Алтайского края – трансферты из федерального бюджета, а главный налогоплательщик – коксохимический комбинат, сокративший производство почти в два раза. По оценкам специалистов, уже в начале 2009 года во многих российских городах возникла нехватка средств на выплату зарплаты даже одному-единственному мэру! – и отнюдь не везде эта зарплата была завышена.
Российская экономика стремительно погружается в депрессионную спираль. В ней сжатие спроса (первоначально из-за сокращения экспортной выручки и прекращения внешнего кредитования) обрушивает производство, что в свою очередь ведет к новому сжатию спроса из-за падения доходов населения и налогов. Это новое сжатие спроса в свою очередь провоцирует новое сокращение производства, и так до тех пор, пока государство не одумается и не начнет компенсировать сжатие коммерческого спроса увеличением своих расходов.
