по ливерам. Ладно, в Замке что-нибудь придумают, у нас Уксусников есть.
Тощий - на выпуск - привязан на корме, Первый раз меня боятся больше, чем Гоблина, даже своеобразная гордость прошибает. Народ сидит на палубе, отходит от стычки. Клима тянет на разговоры, пацан льнёт к Гоблину, Мишка молодец, всё понимает, говорит с парнем по-взрослому, обсуждает детали драки.
Хорошие у нас будут бойцы, не подведут.
Связаться с Башней Гоблину не удалось, видать, горы мешают. Ничего, позже попробуем ещё раз.
Гырц, гырц!
Эта жестянка до икоты доведёт.
- Раз, раз… Экипаж, внимание, объёкт в бухте. - Боевая тревога.
Опять двадцать пять! Все бросились по местам, ДШК опять лишился чехла, мы за надстройкой. 'Дункан' осторожно вкатился в огромную заводь, оконтуренную рядком деревьев и купами кустарника.
Во дела! Объект! Вот это, я понимаю, Объект… Это вам не пошлая 'локалка' с консервами и двумя 'запорами'!
В центре бухты стояла Баржа.
- Миша, моих берёшь кого? - раздалось из громкоговорителя.
- Да! - сразу заявил Гоблин. - Кастет, бери Гошу, ПКМ и дозором наверх, контроль в сторону Тортуги. Остальным приготовиться к досмотру. Клим, миномёт притащи, внизу поставим. Работаем!
Ну, Смотрящие…
Если баржа целая, то поставим вам статую в Посаде.
Сидящую, со скрещенными на груди руками и большим носом. И начнут к вам ходить многонациональные молодожёны русского анклава и тереть нос руками на счастье, пока он не заблестит, как у алкаша. А дети будут, подсаживая друг друга, забираться на руки и сидеть, болтая в воздухе ногами.
- На реке перехватили и сюда завели, - сообщил экипажу динамик.
'Дункан' осторожно ткнулся носом в берег, и с него тут же горохом посыпался экипаж - кто причальный конец крепить, а мы с Гошей наверх, к обрезу степи. Поставили пулемёт, рядом стрелковое, бинокли… Так, готово.
Чисто вокруг.
Лесок вокруг бухты небольшой, хвойных мало, просматривается, за ним - африканская степь. Отлично, незаметно не подкрадёшься. А по берегу кто ходит?
- Гоша, дуй по берегу до реки, засядешь там, осуществляй контроль береговой полосы. Стой! Рация есть, работает? Включи. Хорошо. Давай!
Вскоре подошёл Гоблин с сомалийцем. Коротко напутствовал, дал пинка под задницу, и отправил курьера в полёт, пусть доставляет послание, если в Тортуге не все ещё разбежались.
- Мишка, а что ты деду перед боем сказал? - поинтересовался я.
- Чтобы камеры выключил.
Снова оставшись один, я откровенно затосковал.
Мужики лазят по барже, Корнеев в каких-то местах буквально ложится на металл, что-то смотрит, вынюхивает. Не очень большая баржа. Окрашена защитным зелёно-бурым цветом, на корме будка- надстройка из рифлёного железа. Спереди аппарель. Мощная, не похожа она на французскую, подлиннее, пошире и повыше. Явно не российского производства - рифлёный профиль обшивки не знакомый. И не совсем мирная.
Елки, ну как она? Целая?
Пш-шш…
- 'Кастет' - 'Гоблину'.
- Слушаю.
- Как там?
- Спокойно, у вас что? Жить будет? Поплывёт?
- Нормуль. Клим к вам поднимется, сменит. Спускайся, тут посмотришь. Как принял? Приём.
На берегу меня встретил возбуждённый Коломийцев.
- Костя, родной, ты понимаешь, что это?
- Как что, баржа, чего там, - удивился я.
Капитан сделал возмущённое лицо.
- Это понтон, Костя! Понтон! Пон-тон. Двухсекционный, на первой секции крепкая аппарель, на второй - моторный отсек. Вот только двигателя нет, сняли, говнюки, - добавил он, сокрушённо цыкнув языком.
- Здорово! А грузоподъёмность как?
- Точно пусть Дугин считает, или научники. А я думаю, что тонн шестьдесят возьмёт.
- Зверь!
- Каждая секция.
Я с уважением посмотрел на 'баржу', полез на палубу, померил шагами. Одна секция десять в длину, восемь метров в ширину. Солидный аппарат, чёрта перевезёт. А движок с водомётом на него технари впихнут, это тебе не целиком баржу с ноля клепать, товарищ Дугин. Автомобильный 'газоновский' вполне пойдёт. Можно и поэкономичней, из современных, тут подумать надо будет… Края скошены. Корпуса понтонов между собой соединены жёстко, специальными устройствами многократного использования, никакой вам пошлой сварки. Ух ты, а это что у нас?
- Шахты для прохода свай, Костя. Загоняй на понтон бурстанок, упоры для фиксации тяжёлой техники на палубе есть, и долби дно реки.
- Так это же мосты можно строить!
- А то… Красавец.
Не ходите дети, в Африку гулять. Но если с ДШК, то ходите, многое обрящете.
- Как таскать такую шнягу, удобно?
- Сам ты шняга, мазута! А тут бундесовская вещь… И чего там неудобного будет? Как хочешь цепляй. На две секции - восемь крестовых швартовных кнехтов, четыре битинга. Для крепления техники на палубе даже талрепы со стропами есть. Леерное съёмное. Осадка восемьдесят сантимов.
Хорошо, что сомалийцы понтон в бухту завели, льдом не побило. Тремя лодками волокли, не меньше.
Хотя это не зима была, а недоразумение. И льда мало. Всего два месяца снег лежал, и то неполных, да ещё с перерывами, во многих местах таял при потеплении. Ниже минус десяти температура ни разу не опустилась. Больше готовились к проблемам, чем их получили. Печки дизельные натащили, в избах и помещениях Замка печи понаставили - вся продукция маленького кирпзаводика туда уходила. Одежды зимней набрали каналом. Казаки тулупы шили, аж шесть орлов в таких шастали, портупеями перетянутые. Ну и ладно, на следующий год проще будет. Да и не приходится год на год, вдруг тут климат скачет?
Но зима красивая, надо признать. Чистая, по-открыточному сочная, даже праздничная. Уже понятно, что именно межсезонье в наших краях наиболее противное и вредное для здоровья время года… Я сказал 'наших'?
Значит всё, корни пустил. Моя земля.
- Эй, на 'Густаве'! Мужики-и-и!! - заорал с буксира Корнеев. - Давайте на 'Дункан', обед стынет! А я пойду, Клима сменю, потом Гошу!
Обед это хорошо, это приемлемо.
Ну, Коломийцев…
- 'Карл Густав', говоришь? - ехидно усмехнулся Гоблин.
- Так германец жеж. И никакой не 'Карл', просто 'Густав'. Солидно звучит, согласен?
- Согласны, согласны… Пошли, братва, сегодня котлеты на камбузе, сам видел, - поторопил я. - С капустой квашеной. Да с горчичкой.
