благое, перспективное, я заказы выполнял.
Сделал он 'шаланду, полную туфта ли' — других слов не подберу — и давай испытывать её на Волге, класс хождения галсами показывать…
После определённого числа позорных фрикций, совершённых чёртовым Хвостовым на водах, эта гадская шаланда перевернулась и утопла, хорошо, всех ребят вовремя вытащили, вода была холодная; капитан 'Стерегущего' не поверил испытателю, подстраховал. Хвостова тоже вытащил, простить не могу. И ничего, кроме хохота на стенах и мата внизу, от нашего яхт-клуба не осталось.
Кто бы тогда знал, что это только начало…
Потом он дирижабль взялся строить, ай! не буду говорить, не то за валидолом полезу.
— Стефания, расскажи об этой яхте подробней, пожалуйста.
Стефания словоохотливо, как это всегда бывает, лишь дело коснётся собственных достижений, начала мне пояснять, что корпус судна полностью сделали в Париже, бегучий и стоячий такелаж частично изготовлялся на месте, частью поставлялся каналом. Сама яхта частная, хозяин, он же и создатель их целую кучу перестроил на старой Земле. Теперь ещё одну строит, уже на продажу.
— Мне нужно с ним встретиться! — сразу решил я.
— Это будет нетрудно устроить, господин Президент.
Разведпереводчица потянула из кармана маленькую рацию, отошла в сторону.
Нужен был союз с франками, нужен.
Как ты щёки не надувай в законной гордости, каких значительных результатов не добивайся автономно, но вместе всегда круче. Для прогресса необходимо реальное разделение труда, взаимный доступ к технологиям, особенно, забытым ныне, и, главное, к знаниям и практикам специалистов. Нужна кооперация и концессии, опытные бюро и лаборатории, куда будут собраны все профильные спецы вопроса.
Яхта парусная, вот ёлки! Никак не успокоюсь!
Даже покататься захотелось, хотя бы по речке.
— Стефания…
Пусть организовывает. Хотя 'Стерегущий', ясен пень, будет фланировать в пяти метрах.
Отдельно, уже не в марине, стояли рыбацкие RIB-моторки, всего две штуки, и обе на ремонте, остальных рыбачков, видать, разогнали перед мероприятием.
Я резко согнулся, посмотрел вниз, вызвав лёгкую панику среди подчинённых, Демченко молнией метнулся, встал рядом.
— Что бегаете-то, мне просто интересно.
Капитальный ремонтный ангар, склады, подсобки…
В подпорной стенке, упирающейся в огромный причал Нотр-Дама, прорублены широкие пологие ступеньки, отличный пологий каменный спуск — удобный подъезд к воде, тоже 'космическая' работа. Порой мне хочется встретить кого из Смотрящий и смачно закатать ему в морду, — почему у нас территория не была благоустроена изначально, спрашивается? Почему грязюка, сплошной голый грунт, сразу размываемый затяжными осенними дождями? В Берлине, между прочим, брусчатка тоже имелась в поставке, хоть и не везде. Или это обусловили 'генетикой', мол, в 'европах' так принято? Вот и причесали их ещё при рождении, не то что нас, так лохматыми и оставили.
Скорее всего, в том и причина.
Потапов, кстати, рассказывал, что в Базеле тоже плитка лежит на тротуарах центральной улици, 'с рождения', а вот в Маниле, например, ничего подобного не наблюдается — азиаты, зачем им, и так обойдутся. У Смотрящих явно есть некий Дискриминатор, они, оказывается, тоже могут быть загипнотизированы. Ими можно манипулировать, вот только технология не понятна.
Я же уверен, что вся уютность и аккуратность старых европейских стран исторически обусловлена лишь одним обстоятельством: количеством золота, вбитым в единицу площади за столетия. Площади, всем известно, там мало, а вот золота в страны наподобие Голландии или Франции за века свезли, мама не горюй, со всех колоний тянули ресурсы. А теперь представьте себе бескрайнюю Сибирь… Сколько туда положили копеечек на квадратный километр площади в обозримом историческом прошлом? И можно ли было их вообще вложить, без векового грабежа дальних диких стран? А когда начали вкладывать? И сколько туда нужно вложить потомственно, в такие огромные площади? То-то и оно.
Просто время и деньги. Так что поправим. Я уже не говорю про фактор вечных нападений извне.
Ничего, мы и сами причешемся.
Отстроимся и облагородимся, ни в какую такую врождённую генетическую способность одних лишь европейцев жить культурно и протирать от пыли каждый кустик я не верю. В столь тесных, густонаселённых территориях, где каждый дюйм поверхности, накачанный вывезенным из колоний золотом, кому-то принадлежит, таковая традиция воспитывалась лишь строжайшими наказаниями — непонятливых на виселицу отправляли за стрельбу по оленям. Да и сейчас штрафы там будь здоров, причём за всё подряд. Так что ничего врождённого, просто адаптация к реалиям. Привычная дисциплина через кровавые пинки железным сапогом.
Кстати, нам такой экстрим не нужен, русские за середину.
Завершая обход, я вышел на внутреннюю стену Форта.
Огромное вытянутое поле рассекала грунтовая дорога, ведущая к Квебеку. Теперь там будет стоять блокпост Союза — на месте сгоревшего блокгауза бывшего поста, на котором так никто и не появился, зря спалили, такое впечатление, что канадцам теперь не до франков и не до нас — ведь и на Промзоне затишье. Ну, и ладно, свято место пусто не бывает…
По дороге между нарядных домиков major city мелькала автомашина, сюда катит.
— Стефания, а как называется центральная улица Парижа?
— Господин Президент, тут вам будет несложно догадаться, — уклончиво подсказала девушка.
Немного смущается. Демченко нетактично заржал.
— Неужели Елисейские Поля?
Анна два раза кивнула.
Зараза, а мы когда-нибудь назовём свою главную улицу, а? Я вас спрашиваю!
Тем временем на Елисейские Поля с грунтовой магистрали свернул необычный грузовой автомобиль густого зелёного цвета, бортовой, даже на картинках такого не видел, тарахтя, медленно покатил к Нотр- Даму.
— Что за зверь?
— 'Ситроен C6', 1939-го года выпуска, — подсказал всезнающий Сергей. — Тут хватает раритетных автомобилей.
— Как и у немцев, — вспомнил я.
На огороженной каменным парапетом площадке у стены — там у лягушатников нечто вроде основной автостоянки, стояли другие раритеты.
— Этот, который типа 'утка'? Gewitterhexe, уродец… — 'Ситроен 2CVA', образца 1930-го года, он один такой, — продолжил Демченко, показывая хорошую осведомлённость о состоянии местного автопарка. — А рядом с ним стоит тот самый военный 'Лаффли V15', их две штуки, сегодня забирают на подготовку к операции, я правильно говорю, дорогая Стефания?
Той оставалось только кивнуть.
Сбоку под навесом красуется ярко-жёлтый кран-'двадцатипятитонник' KATO KR-250. С перевалкой грузов по схеме река-суша никаких проблем не будет.
— А это что там стоит, товарищ Демченко? — ехидно спросил я у Серёги, глядя на солидную блестящую машину. Такую, пожалую, я бы и себе забрал.
— Так… известно что, 'Ленд-Крузер', восьмидесятка, — виновато пробубнил сталкер, вместе со мной ревниво разглядывай тяжёлый чёрный джипарь.
— И как так получается, товарищ Демченко, что наши многоопытные сталкеры вытаскивают какую-то рухлядь древнегреческую, типа вашего 'виллиса', а вот несчастные французы, лишённые сталкерской группы, с вашей помощью, между прочим, добывают себе такую красоту?
— Фарт, Алексей Александрович, и ничего более! Новичкам везёт.
