отпускай. Раз. Два. Три! – Она рванула Галло вверх и одновременно откинулась на спину. В какой-то момент тяжесть его тела повлекла ее вперед, но он уперся в землю правой рукой, оттолкнулся, и она подхватила его под мышки.
Перевалившись через край обрыва, Галло рухнул на Кэтрин.
Дыхание перехватило. Несколько секунд она отчаянно хватала ртом воздух, силясь вдохнуть и заодно выбраться из-под Галло. Он поднялся первым и посмотрел на нее сверху вниз. Глаза его блестели, губы кривились в горькой усмешке.
И он держал что-то в руке…
Пистолет.
– Я же говорил тебе, чтобы стреляла. Надо было слушать.
Он спустил курок.
Тьма…
Кэтрин открыла глаза. В нескольких футах от нее горел костер.
По ту сторону костра сидел, скрестив ноги, человек. Отсветы пламени играли на его лице.
Галло.
– Очнулась? Хорошо. Я не знал, насколько силен яд в твоем пугаче. Учитывая мой вес, ты могла зарядить для меня приличную дозу. Как самочувствие?
Кэтрин прислушалась к себе – головокружение, слабость, апатия. Смысл сказанного дошел лишь теперь. Он применил против нее ее же собственное оружие. Так вот в чем дело.
– Жить буду… – прохрипела она. Язык распух и, казалось, едва помещается во рту. – Огорчен?
– Нет. – Галло взял лежавшую на траве палочку, поворошил угли. – Какие будут последствия? Паралич?
– Нет. Через пятнадцать минут я буду в норме.
– Эффективная штука. Что это?
– Ты… не знаешь. Смесь приготовил Ху Чанг… специально для меня.
– Ху Чанг?
– Старый друг. – Густой туман в голове постепенно рассеивался, вялость проходила. Кэтрин попыталась сесть и обнаружила, что руки связаны на запястьях. – Ты связал меня, как свинью на рынке. Боишься?
– Да. Ты очень опасный противник. Должен признаться, мне эта игра пришлась по вкусу. Давно не получал такого удовольствия.
Он назвал это игрой. Она называла танцем. Смысл один и тот же.
– Ах ты, сукин сын. Я же спасла твою шкуру.
– Спасла. Но только для того, чтобы тут же ее и забрать. Признайся, ты ведь действовала исключительно импульсивно, когда бросилась меня вытаскивать. Я на твоем месте, наверное, поступил бы так же. – Он взглянул на лежащий на траве пистолет. – А может, и нет. Но почему стрелы? Почему не пули?
– Ева попросила взять тебя живым. Думает, что ты знаешь, где похоронена Бонни. Так что, ты знаешь?
Галло отвел глаза.
– Может быть. Не знаю… – Он немного помолчал. – Если так, получается, что руки тебе не я один связал. Ева тоже постаралась. Для тебя это могло плохо кончиться.
– Ева ничего мне не связывала. Я сама так решила.
Галло взглянул на пистолет.
– Понятно. – Он привстал и снял висевший над огнем котелок, в котором булькала закипевшая вода. – С этими ядами никогда не угадаешь. Последствия бывают самые нежелательные. Я бы не… – Он не договорил, заметив, как она напряглась, глядя на котелок. – Ты подумала, что я ошпарю тебя кипятком? Это было бы настоящим кощунством. У тебя самая чудесная кожа, которую я когда-либо видел. – Он поставил котелок на землю, достал из рюкзака пластиковую чашку, высыпал в нее пакетик растворимого кофе. – Я, может, и сукин сын, но от такого злодейства меня бы точно стошнило.
– Так ведь ты больной. Ева сказала, что ты спятил. Сказала, что ты сам ей в этом признался.
– Так и есть. – Галло налил в чашку кипятка. – У меня случаются приступы безумия. Но они проходят. Удобно, да? Но тем более опасно для тех, кто может довериться мне в мои минуты просветления. – Он горько усмехнулся. – Я как бешеный пес, которого следовало бы пристрелить из жалости. Сам пытался. Но она не позволила.
– Ева?
– Нет, Бонни. – Он поднялся, подошел к Кэтрин, протянул ей чашку и сам опустился рядом на колени. – А может, это только бред. Галлюцинации. Инстинкт самосохранения – штука сильная.
– Мне на твои галлюцинации наплевать. А что касается чувства самосохранения, то, по-моему, оно у тебя не очень-то развито. По крайней мере, по склону ты разгуливал точно как сумасшедший. Знал ведь, что я могу снять тебя одним выстрелом.
– Однако ж ты не выстрелила. – Галло улыбнулся. – Я даже огорчился. Но потом вмешалось провидение. – Он посмотрел на нее. – Чашку удержать сможешь или мне помочь?
Слабость еще не прошла, но соблазн был слишком велик. Организм требовал кофеина. С другой стороны, она могла бы выронить чашку и оказаться вообще без кофе.
– Не хочу.
– Ясно. Значит, сил еще маловато. – Галло обнял ее за плечи и помог сесть. – Выбирай. Можешь выплеснуть кофе мне в лицо, а можешь выпить. Почувствуешь себя лучше. – Он поднес чашку к ее губам. – Думаю, что знаю, какой вариант ты выберешь. Ты, может, и злишься за то, что я в тебя выстрелил, но как профессионал понимаешь, что нужно поскорее приготовиться к следующей схватке.
Поколебавшись совсем недолго, Кэтрин раздвинула губы.
– Вот и правильно. – Галло наклонил чашку, и горячий напиток излился ей в рот. – Он убрал чашку. – Ничего другого я от тебя не ожидал.
Галло по-прежнему поддерживал ее одной рукой, и она чувствовала идущий от него запах земли, тепло его тела, и от этого ей было как-то не по себе.
Он пристально посмотрел на нее.
– О чем думаешь?
Она не стала отводить глаза.
– Ты провонял не меньше, чем я.
От удивления он даже приоткрыл рот, но тут же усмехнулся.
– А мне нравится, как от тебя пахнет. Ничего лишнего, только свое. Жаль, что чувство не взаимное.
Она вдруг поймала себя на том, что согласна с ним, что и ей тоже нравится его запах. Но ведь так быть не должно? Может, все дело в том, что в последние дни между ними возникла некая первобытная связь, как между двумя охотниками.
– Я предпочитаю что-то более изысканное.
– Знаю. Не будь это так важно для тебя, вряд ли полезла бы купаться в холодное озеро.
Кэтрин бросила на него быстрый взгляд. Черт, она же знала, что он где-то близко.
Галло кивнул.
– Я видел тебя лишь мельком. Ты унеслась, как испуганный лебедь. Чутье у тебя и впрямь отменное. – Он снова поднес ей чашку. – Кто такой Ху Чанг?
– Я же сказала, друг.
– Очень умелый друг. Был твоим любовником?
– Нет.
– Что-то вроде отца?
– Нет. Ху Чанг годился мне в дедушки. Впрочем, это ничего не значит. Возраст – не самое главное.
Он дал ей допить кофе.
