Украденная невеста

остановился с угрожающим видом.

— Попалась!

Она высунула в ответ язык.

— Я надеру тебе уши и расскажу папе, чем ты занимаешься.

Она переступила на месте.

— Тебе меня не догнать.

Она действительно бегала быстрее всех.

— Я не хочу, чтобы за мной шпионили.

— Ты любишь ее?

— Нет! — И сразу пожалел о вырвавшихся словах, потому что это было не ее дело. — Послушай, Эль, подойди ко мне. — Он сделал к ней шаг.

Она отступила тоже на шаг, качая головой. Потом лукаво улыбнулась:

— Меня тоже поцеловали.

— Надеюсь, ты врешь.

— Нет. Джек О'Коннор, на прошлой неделе, около часовни.

Он застыл от неожиданного признания и вдруг бросился обратно, призывая грума оседлать лошадь.

— Я убью Джека О'Коннора! — И он не шутил — ведь она еще ребенок.

Она схватила его за руку:

— Подожди! Это моя вина.

Он угрюмо смотрел на нее.

— Целовал или нет?

Она закусила губу.

— Это я его поцеловала. Вот так. — И вдруг обхватила его за шею руками, намереваясь поцеловать в губы.

Он стряхнул ее с себя.

— Ты сама бросилась ему на шею!

— Ну и что? Ты целуешь девушек! И даже леди! Ты повеса. Так говорит папа.

Действительно, братья не пропускали ни одной юбки, в них играла молодая кровь.

— Ты не должна шпионить за мной! Я уже не мальчик, Эль. Ты не должна видеть такие вещи.

— Ты имеешь в виду то, как лезешь к ней под юбку и трогаешь ее там? — И она изобразила страстные стоны: — О-о-о-о-о!

С него хватит. Он хотел схватить ее, но она вывернулась и умчалась, он погнался за ней, полный решимости наказать. Она стала бегать вокруг дерева, ловко избегая его рук, но вдруг устала и захныкала.

— Ладно, сдаюсь. — Он пошел прочь.

Она успокоилась и вышла из-за дерева, а он резко повернулся и схватил ее.

Встряхнув ее хорошенько несколько раз, предупредил:

— В следующий раз поймаю, положу тебя на колено и отшлепаю, как пятилетнюю.

— Перестань, ладно, больше не буду, клянусь!

— Леди не должны клясться, хотя ты сорванец, а не леди. — И, взяв ее за ухо, повел обратно к конюшне.

— Прости, я больше не стану клясться! Только не надо говорить папе! — Из глаз Эль хлынули слезы.

Он остановился. Несмотря на ее ужасное поведение, ему стало жаль ее.

— Ты поцеловала Джека?

Она, поколебавшись, ответила:

— Да, но только в щеку, а не в губы.

— Я так и думал. — Он вздохнул с облегчением. — Леди не лгут, Эль, и не целуют мальчиков, и не клянутся.

— Ненавижу быть леди!

И он не мог сдержать улыбки, а она улыбнулась в ответ.

— Элеонора, я тебя так люблю!

Шон вернулся в реальность. Он не хотел видеть, как Эль занимается любовью с мужчиной. Синклер взял в ладони ее лицо, и она — проклятье! — улыбалась, глядя на него.

Синклер весь дрожал от нетерпеливой страсти.

— Я стараюсь изо всех сил остаться джентльменом, — прошептал жених, — но ты меня искушаешь.

— Я тоже испытываю искушение. Никто не узнает, остался ты джентльменом сегодня ночью или нет.

Шон уже выступил вперед, чтобы прервать это бесстыдство, но опомнился. Неужели она явно намекает, что жених может себе позволить больше свободы действий? Она была дерзкой и своевольной девчонкой, а теперь стала такой же пылкой и неуправляемой женщиной. Она уже допускала к себе… жениха? Зная ее, он не сомневался, что она не дорожит своей невинностью и, скорее всего, ей понравятся постельные игры.

И снова они целуются.

Он ударил кулаком о стену. Где, черт побери, ее братья?! Он не хочет быть свидетелем того, как она отдается жениху.

Эль отпрянула от Синклера.

— Что это было? — Она огляделась.

Теперь Шон вжался в стену, стараясь стать незаметным.

— Что было? — Синклер явно обезумел от страсти и ничего не слышал.

— Ты не слышал? — Она казалась напуганной. — За нами следят?

— Дорогая, кто может за нами следить?

— Рекс, это ты? — позвала она сердито.

— О боже! Твои братья вечно охраняют тебя, конечно, это похвально, но каждый из них уже намекнул, что я должен остаться джентльменом до брачной ночи. Нам надо вернуться.

— О, да не обращай на них внимания! Они привыкли мной командовать. Я с ними разберусь. Не бойся! Мне так нравятся твои поцелуи, Питер.

Шону захотелось схватить ее за ухо, как будто ей все еще было одиннадцать, и потрясти хорошенько.

Вдруг двери на террасу распахнулись, послышался стук костыля о плитку, и Шон узнал Рекса. Пораженный, он понял, что Рекс калека, у него нет правой ноги. Впрочем, откуда ему было знать. Ведь он так давно не был дома. Рекс, стуча костылем, добрался до парочки.

— Вам не кажется, что пора прервать любовное свидание наедине, вы еще не женаты, — предупредил он серьезно.

Шон видел перед собой другого Рекса. И теперь ему стало жаль его больше, чем самого себя.

— Мне двадцать два, — заявила Эль. Ни одна женщина не стала бы объявлять, сколько ей лет. — И мне не нужны няньки.

— О, я с тобой не согласен, так что идем! — И предложил ей руку, что выглядело как приказ.

Она обиделась:

— О, ты, конечно, старший здесь, сэр Рекс.

Значит, Рекс получил рыцарство. Конечно, он заслужил титул на полях сражений, и Шон гордился