— Сегодня большая группа собирается на рыбалку, и сейчас они завтракают. Тебе лучше пройти через бальную залу. Все леди, за исключением моей жены, наверняка еще спят. — На его лице промелькнуло выражение нежности.
— Спасибо тебе, Ти. За твою мудрость. Я теперь чувствую себя гораздо увереннее.
Он поцеловал ее в щеку.
— Твоя любовь к Питеру будет расти со временем. И как только появятся дети, все сожаления исчезнут. Ты заслуживаешь счастья. И Синклер тебе его даст.
— Ты прав, впрочем, как всегда. — Она хитро улыбнулась. Никогда не помешает лишний раз польстить наследнику.
Он засмеялся:
— Моя жена не согласилась бы с твоим мнением. Не преувеличивай, моя дорогая.
— О, но ты самый умный из всех братьев! Ты не отведешь Аполло в конюшню? — Она выпалила все разом.
— Конечно.
Она быстро обняла его и зашагала к дому, огибая на пути западное крыло, чтобы попасть на террасу бальной залы.
Тирелл смотрел ей вслед. Улыбка исчезла с его лица. Ему повезло в жизни, ему не подбирали невесту, он женился по любви. Элеонора все еще любит Шона, и сильнее, чем когда бы то ни было. Конечно, он желал, чтобы она тоже вышла замуж по любви, но это невозможно. А Питер Синклер способен сделать ее жизнь счастливой. Потому что, если бы Шон вернулся, он бы ничего не смог ей предложить. Тирелл нахмурился. Он скрыл от сестры правду и от души надеялся, что поступил правильно и ей во благо.
Потому что прошлой ночью, после того как закончился ужин, капитан Броули, командир части, расположенной к югу от Лимерика, просил аудиенции у графа. И Тирелл присутствовал при их разговоре по праву наследника. Молодой капитан доложил, что местонахождение Шона О'Нила обнаружено.
И буквально сразил их известием, что Шон был заключен в военную тюрьму в Дублине и содержался там два года. Их ужас возрос, когда капитан сказал, что Шона обвиняют в государственной измене. Необъяснимо было, почему его два года держали в тюрьме и не казнили, за измену полагалась немедленная смерть. И почему им не сообщили об этом? И главная новость потрясла больше всего — три дня назад Шон взял в заложники начальника тюрьмы, а потом сбежал.
Теперь он беглый преступник, его разыскивают, за его голову назначена награда.
Поэтому Тирелл ожидал, что в любой момент Шон может объявиться в Адере.
Глава 2
Люди считают, что ад — это огонь, жаркое пламя, пожирающее грешников; они все ошибаются.
Ад — это тьма. Темнота, молчание и полное одиночество. Изоляция. Он это знал, потому что провел два года в этом кошмаре. И три дня назад бежал.
Дневной свет был для его глаз нестерпим, каждый звук заставлял вздрагивать. Его преследовали и хотели повесить. Поэтому он прятался в лесу днем, а ночью пробирался на юг. Он слышал раньше, что в Корке есть люди, которые помогут покинуть страну. Те, кого англичане называют радикалами и изменниками, которым нечего терять, кроме своей жизни.
Скоро рассвет. Три ночи пробирался он от окраин Дублина до Корка.
Сидя в темной норе, он однажды понял, что ему никогда отсюда не выйти живым, и начал планировать побег, а чтобы иметь для этого силы, принялся тренировать тело. Упражнения были просты — он нашел выступ в стене и использовал его, подтягиваясь или отжимаясь. Всякий раз до тех пор, пока не начинали ныть мускулы. Ноги, отвыкшие от ходьбы, требовали особых упражнений, но он вынужден был ограничиться приседаниями и не смог восстановить их до конца. Сейчас ноги платили ему за это дикой болью, особенно в ступнях.
Тренировать мозг было труднее. Он сконцентрировался на математических задачах, географии, философии и стихах. И быстро сообразил, что должен непрерывно занимать свою голову, чтобы не вспоминать, потому что память вела к прошлому, от этого охватывало отчаяние и, хуже того, мучил страх. Избегать воспоминаний любой ценой. Он держал в руке фонарь. Это было его главным сокровищем. Погруженный в полный мрак в течение двух лет, он теперь ценил выше всех благ источник света, равно как чистый воздух, которым дышал, и свободу. Он взглянул на небо, которое постепенно светлело. Пора гасить фонарь. Один заключенный из деревни Килвор рассказал ему, как добраться до нужной фермы, и теперь надо было спешить. Он погасил фонарь.
Утрамбованная земляная дорога вела в центр города. Где-то недалеко находилась ферма Конелли. Его уверяли, что там он найдет приют и отдых.
С сильно бьющимся сердцем он пробирался через лес параллельно дороге, больше не осмеливаясь идти по ней. За три дня после побега он не выходил на дороги, даже на тропы, шел лесом или крался среди холмов. Однажды чуть не наткнулся на солдат, но это было теперь в сотнях миль отсюда. Недалеко от Дублина слышал топот кавалькады, выглядывая из-за камней на вершине холма, видел синие мундиры конного взвода. Последний раз перед тюрьмой он видел такой отряд и гибель двух дюжин мужчин, а с ними невинных женщин и детей. Страх погнал его в лес.
Теперь небо окрасилось бледно-розовым цветом. День обещал быть ясным, без дождя. В нем нарастало знакомое чувство тревоги и напряжения, хотелось спрятаться, зарыться в землю, но он должен победить страх, тем более что находился близко к цели. Постепенно Шон начинал привыкать к дневному свету. Звуки пробуждающегося леса заставляли его вздрагивать. Птицы уже начали весело распевать на ветках деревьев, и, как обычно, их пение вызвало у него слезы умиления. Песни птиц были так же драгоценны, как фонарь, который он нес.
Дорога сделала поворот, впереди показался дом с покатой соломенной крышей и оштукатуренными стенами. Перед домом у колодца рылись в грязи две свиньи, за домом виднелись небольшое поле кукурузы и сарай.
Он наблюдал, спрятавшись за деревом, глаза еще плохо видели. Наконец он уловил движение в кукурузе, затем показался человек. Шон надеялся, что это и есть Конелли. Он взглянул в оба конца дороги и, не доверяя зрению, прислушался. Лишь пение птиц нарушало тишину да ветерок шелестел в листьях. Он решился и вышел на дорогу. Пот катился теперь градом, ему казалось, что сейчас на него немедленно набросятся солдаты. Но никого не было на дороге, и он перевел дыхание.
Человек увидел его и застыл на месте.
Шон знал, что его вид может внушать отвращение и ужас, и все-таки, проклиная судьбу, шел прямо на человека. Он пытался обрести голос, что требовало неимоверных усилий. В тюрьме в общей драке ему полоснули по горлу ножом. Никто не послал к нему врача, он валялся в своей темной дыре и был на пороге смерти. Удивительно, но рана зажила, хотя он больше не мог говорить как раньше, каждое слово болезненно отзывалось в горле и требовало усилий. Ему пришлось молчать два года, и теперь он обнаружил, что не может говорить.
После нескольких попыток что-то произнести с неимоверным трудом он хрипло выдавил:
— Кон… елли? — и сам испугался звука своего голоса.
— Ты, должно быть, О'Нил. — Человек, большой мужчина с красным носом и голубыми глазами, поспешил навстречу и взял его за руку, чтобы поддержать.
От его прикосновения Шон испытал такой шок, что отдернул руку и отскочил в сторону.
— Но как… Как ты узнал…
— У нас существует тайная почта.
Конелли озабоченно посмотрел на Шона:
— Лучше тебе войти в дом.
И тогда несчастный беглец понял, что, опережая его, кто-то передавал весть о том, что он сбежал и направляется сюда. Шон вошел за здоровяком в дом и испытал облегчение, когда массивная дверь
