— Смешного тут мало. На нас теперь повесят еще и убийство генерала. Да и часового, который оказался вашим бойцом, нам припаяют. Мол, мы взяли его в заложники… Да таких извергов, как мы, Москва просто обязана найти и обезвредить. Самым что ни на есть радикальным способом! — Я подбавил в голос изрядную долю сарказма, но, пока говорил, сам поверил.
— А у них там, в Москве, ни у кого нет времени хорошенько подумать? Пораскинуть мозгами и понять, что вы не диверсанты, а обыкновенные журналисты, которые и на войну-то попали недавно.
— Нет, Шумер, раскидывать мозгами будем мы сами. И помогут нам раскинуть мозгами по этим скалам те самые армейские спецназовцы. Майор Федулов, без сомнения, им уже все рассказал о нас. Нам не дадут времени оправдаться.
— Более того! Леша пристрелил тут давеча некоего Идриса, наркоторговца какого-то Абдулы, — довеском прибавил Колчин. — Теперь и нарики за нами гоняются.
— Лихо вы работаете, — покачал головой Шумер. — Только я вам вот что скажу: если они хорошо подумают, то дело покажется им нечисто. Двое журналистов, пусть даже вместе с нами, вряд ли смогу так облапошить все российские спецслужбы.
Вернулся Зак и сказал, что дорога свободна. Рысью мы выскочили из пещеры и побежали по еле приметной дороге.
— Эта физкультура меня доконает, — сказал я на бегу Колчину.
Он только кивнул. Дескать, и его тоже.
Глава 31
Вскоре мы углубились в гигантскую расщелину между скал. Она петляла, уходила в сторону под прямыми углами, и через пару-тройку километров она вывела нас в шикарную долину. Здесь густо росли деревья, журчала в траве небольшая речка. Вдоль берегов стояли опрятные белые домики. На одной из крыш я заметил спутниковую тарелку. Возле скопления домиков торчала высокая железная опора с торчащими во все стороны антеннами.
Мы с Колчиным остановились и смотрели во все глаза.
— Не может быть! — выдохнул Сашка.
— Что, не ожидали? — с непроизвольной горделивостью спросил Зак. — Думали увидеть глиняные хижины, грязных детей и лохматых дикарей возле костра?
— Не хватает только кадиллаков, ну, или джипов, — восхитился я.
— Это точно! Только ездить здесь невозможно, — посетовал Зак, — даже на вертолете трудновато залететь.
— Как вас сверху еще не увидели?!
— Увидеть можно случайно или если знать, где искать. А вы, ребята, первые гости, которые сюда попадают.
— Вика здесь? — тут же спросил я.
Исмаилиты засмеялись.
— Девушка с волосами вороненого крыла, глазами небесной глубины? — спросил Шумер.
— Ты верно ее описал.
— Она тут.
— Тогда чего мы ждем?!
Навстречу из сада выскочила стая здоровенных овчарок. Мы с Колчиным напряглись.
Заметив нашу реакцию, исмаилиты посмеялись:
— Не бойтесь, они не кусаются.
Одна клыкастая зверюга ткнулась влажным носом мне в ладонь. Потом обнюхала мои кроссовки. Той же процедуре подвергся и Колчин.
— А зачем ей такие зубы, если она не кусается? — поинтересовался я.
— Выросли просто, — пожал Шумер плечами. — Но вы не бойтесь. Раз вы с нами — они вас не тронут.
Я толкнул дверь и шагнул в гостиную.
Вика стояла ко мне спиной и разглядывала какие-то фотографии.
— Гражданка Лихолит! С вещами на выход!
Она резко повернулась и тут же бросилась мне на шею:
— Я могла бы и не оборачиваться, чтобы узнать тебя! — Она целовала мое лицо. — Только ты можешь так по-дурацки шутить!
Потом мы целовались уже по-взрослому… Думаю, что читателям это уже неинтересно.
Вика сидела возле окна. Колчин раздобыл где-то баночное пиво, и мы с ним булькали себе в горло шипящей прохладой, сидя на кожаном диване.
— Здесь красиво, правда? — Вика мечтательно смотрела на природу.
— Не ожидал такого увидеть, — признался я. — Всегда полагал, что в горах цивилизации нет.
— Честно говоря, я тоже! — Она рассмеялась. — Ты уже был в храме?
— Нет.
— Там красиво. Еще тебе надо поговорить с главой этого поселка. Очень занимательный мужик.
— Вика, а ты это… хм… — как бы поделикатней? Медальон-то был фальшивый…
Она снова рассмеялась:
— Ну и что? Это никак не сказалось на их отношении ко мне.
— Честно говоря, думал, что они тебя прибьют. Когда я сам узнал, что это подделка.
— Нет. Даже слова упрека не сказали. Мне кажется, они сами все прекрасно поняли.
— Ты не обижаешься на меня за то, что я тогда так подставил тебя?
— Поначалу готова была тебя на клочки порвать, — призналась она. — Но теперь нисколечко не жалею, что оказалась здесь. Так интересно! Даже не представляешь, сколько всего нового я узнала.
— Да, почти год прошел. За это время можно многое успеть, — кивнул Колчин.
— Не очень-то вы за мной спешили! — подковырнула Вика.
— Опять недовольна! Вот и спасай друзей, ё-мое!
— Сейчас мне так хочется домой! — Вика посмотрела на меня. Глаза голубые-голубые.
Мы с Колчиным переглянулись, словно решая, кому из нас рассказывать.
— Ты еще не знаешь, что нас обвиняют по самым тяжким статьям Уголовного кодекса? — начал все- таки Колчин.
— Что? — Небесная глубина Викиных глаз потемнела.
— Да, Вика, — продолжил уже я. — Скорее всего, ни я, ни Колчин больше не сможем вернуться в Москву. И вообще в Россию.
— Что вы такое говорите?! Почему?!
Я глянул на Колчина, прося его снова взять инициативу.
— Потому что нас обвиняют в государственной измене, многочисленных убийствах, похищении и много в чем еще. Придется перечислять весь уголовный кодекс. А мне неохота! — Он хлебнул пивка.
— Вы что, ради меня на все это пошли?
— Ну, в общем, да.
— И… — она запнулась. — И многих вы… того самого… убили?
Мы с Сашкой расхохотались:
— Да так, пару батальонов противника! Не больше!.. Ну-ну, ну-ну! Никого мы не убивали. Просто некие товарищи, мечтающие уничтожить исмаилитов, оказались довольно проворными людьми. И они свалили все на нас. Теперь нам невозможно оправдаться. Мы звонили домой. Говорили с Павловым. Он нас предупредил честно, что мы будем арестованы или даже убиты, как только попадем в Россию.
Вика все еще отказывалась верить.
Пришлось вкратце ей рассказать о наших злоключениях — в последовательности.
— Ой-ёй! И никак не доказать вашу невиновность?
— Ну, а как?! Кстати, а ты сама звонила домой? Связывалась с нашими?
— Да, один раз. Но я попросила родителей ничего никому не говорить. Это опасно. Исмаилитов могут запеленговать. Так они мне объяснили. А в редакцию звонить не стала. Мне запретили.
— И чем ты тут занималась? — поинтересовался я.
