каждую машину приходилось по пять-шесть попаданий из гранатомета. Нещадно рвался боеприпас в танках добавляя свою толику смерти в гибнущую колонну. Башни танков вырывало и они перелетали через пятиэтажные дома. Танковая корма из толстенной брони разрывалась, как консервная банка.
Сергей командовал третьей машиной. Водитель по счастью оказался виртуозом. Каким-то чудом он успевал уворачиваться от летящих в машину гранат и объезжать горящую бронетехнику, находя немыслимые лазейки.
Буквально каждое окно в высотных домах по обе стороны несло смерть. Необученная пехота погибала подразделениями. Сергей откинул люк, вытащил руку с автоматом и поливал по окнам длинными очередями, успевая при этом курить и менять пустые магазины. На панели загорелась лампочка: признак того, что открылась дверь десанта. Молодой солдатик держась за дверь кричал: «возьмите меня, подождите».
Ему крикнули: «прыгай!» Он сделал рывок, но неожиданно обмяк и упал. Пуля пробила ему голову.
Не зная города, не имея карт, они блуждали по улицам, как и десятки подразделений, пытаясь выйти из-под огня. Но буквально каждый дом, каждый двор встречал их стрельбой.
Наконец им удалось собраться на вокзале. Этот момент можно вспомнить по газетным публикациям. Именно здесь они попали в плотное кольцо окружения и отбивались из последних сил.
С каждым часом раненых и убитых становилось все больше и больше. Все медикаменты были уже истрачены. Многие умирали от потери крови. Разбить кольцо окружения попытались десантники. Они шли к вокзалу по железнодорожным путям. Но попали под ураганный огонь. У бронетехники на рельсах стали слетать гусеницы. Десантники были вынуждены отступить. На окруженных, по рации боевиков вышел известный депутат и правозащитник Ковалев. Он предложил майкопцам сдаться. Об этом не могло быть и речи. Но решили потянуть время. Пока переговорщик обсуждал условия сдачи, все оставшиеся на ногах бешено готовились к прорыву из окружения. Чинили технику, составляли экипажи, заряжали магазины. Они уже поняли, что все армейские частоты боевики прослушивают и вовремя предпринимают контрмеры. Не зная города и чтобы как-то объясняться со своими, военные вынуждены были давать по рации точные ориентиры, детально описывать место, где они находятся. Боевики успевали понять о чем речь и устраивали засады. Сами они пользовались коротковолновыми рациями уоки-токи (каких у военных понятно не было), постоянно меняли частоту (чтобы отследить ее нужна специальная аппаратура) и разговаривали по-чеченски (языка понятно никто из военных не знал).
Майкопцы договорились о командах по радио. Выходило так: если звучит «на хуй!» — это означает «вперед», «в пизду!» — «на лево», «к ебеням!» — «направо», и так далее. Как потом оказалось именно это спасло им жизнь. Зная примерное направление выезда из города три БМП прорвали кольцо окружения и снова стали плутать по улицам. Шли на максимальной скорости. Наглухо задраенными. По встречным боевикам не стреляли. И те принимали их за своих, весело приветствуя машины поднятым оружием. Проскочили какую-то площадь, (возможно перед дворцом президента Дудаева), где возле костров сидели группки боевиков. Опять возгласы приветствия. Заскочили в сады. Деревья падали под напором брони. Команды по радио — только кодовым матом. Но посторонний ничего понять не мог: ни кто двигается, ни куда двигается.
Выскочили из сада — и сразу полетели в Сунжу. Несколько секунд полета и экипажи БМП увидели в триплексы плеск мутной волны.
БМП машина плавучая. Но ее надо специально готовить. Способности этих БМП хватило на то чтобы не утонуть сразу. Все успели выскочить и вплавь добраться до другого берега. Кто-то из солдат забыл в машине автомат. Сергей спросил: — Где оружие?
— В десанте осталось.
Машина уже уходила под воду.
— Ныряй бля, и достань оружие! А то я тебя сам укакошу.
Солдат нырнул (это в декабре! В бушлате!) достал автомат и поплыл за остальными к берегу.
На их счастье, плутать им пришлось недолго. Навстречу попались подразделения волгоградцев, под командованием генерала Рохлина. Им дали сухую одежду, патронов, накормили и даже отдали БМП взамен утопленных. Честно сказать, дальше я уже помню сбивчиво, что рассказывал Сергей.
Они снова пошли в Грозный вместе с рохлинцами. Опять попали в окружение. Сергей работал снайпером. Потом история с БМП и окружением повторилась точь-в-точь, словно судьба играючи прокрутила полюбившийся ролик. Опять прорыв. Команды в эфире — только матом. Те же сады, знакомый полет и купание в Сунже. Все также благополучно выбрались. Встретили новые подразделения шедшие к Грозному.
— И вот мы, встретились здесь с вами, в этом вагоне, — заключил Сергей, — В Москве что говорят о нашей войне?
В голове у меня все смешалось от такого потока информации. И все это так разнилось с той информацией, которую мы получали дома. Здесь был настоящий кошмар. В Москве трагедия всячески замалчивалась. Масштабы войны, потери среди военных и гражданских всячески сглаживались.
— Ни хрена не знают в этой Москве ни о чем, — ответил я, — Всем все равно. Новогодние праздники, гулянки. О том, что здесь происходит — мало кого волнует.
Офицеры оживились:
— Что правда всем начхать?
— Ну, я не видел по крайней мере, чтобы кто-то бегал по Москве с озабоченным видом. Так балагурят чего-то по телеку, но ведь никто ж и не знает, чем тут все обернулось. Ваши генералы все скрывают.
— М-да, скоты, — заключили военные.
Мы выпили.
— А сейчас чем занимаетесь? — спросил я.
— Трупы собираем. Своих. Они ведь до сих пор лежат на этих улицах.
— Остальные как воюют? Я видел много подразделений Внутренних войск. Снуют по дорогам, как заводные зайцы с ключиком в заднице.
— От этих вояк мы вообще офигеваем!
— А чего такое?
— Если наши солдатики, как займут какой-нибудь магазин или палатку, то сразу продукты ищут, пожрать чего. Тут кока-колу ящиками таскали. Я вон даже в одной аптеке нашел несколько коробок жень- шеня в капсулах. Очень вкусно.
— А Ввэшники чего?
— Они сразу телевизоры, видики, бля пиздят. Короче грабежом занимаются. Охерели совсем. Ковры таскают, технику, сервизы, ни чем бля не гнушаются. А как воевать — то хер кого из них найдешь. Они мол, всегда в прикрытии должны стоять. Ты еще увидишь тут жопу в алмазах или небо — как тебе нравится — и сам все поймешь.
Теперь пришла наша очередь рассказывать: как жизнь в Москве? Какие там порядки, как нам работается журналистами, видим ли мы этих гребаных правителей? Скакали с темы на тему, разбавляли водку трофейным Жень-шенем и травили анекдоты.
Я приехал на войну в бронежилете. Офицеры стали хохмить, предлагая испытать его на прочность.
— Давай пальнем! В редакции героем станешь! — смеялись они.
— А вдруг пробьет? Хрен я потом расскажу о вас в Москве.
— Ну, тогда сними, а мы по нему пальнем.
— А если опять же пробьет? Меня тогда спросят, а ты почему живой? Бронежилет на вытянутых руках носил?
— А вообще хреновый у тебя броник, — сказал Сергей.
— Какой дали, — говорю.
— Так он не твой? Надо тебе другой подыскать. Более прочный.
— Давай, — соглашаюсь я.
