— Не знаете куда?
Ответа не последовало. На их лицах по-прежнему невозможно было ничего прочесть.
Когда придут, не знаете?
Молчание. Он пошел по бетонной дорожке к тротуару. Когда он уже закрывал за собой калитку, один из них подсказал:
— В «Старой перечнице» поищите.
— Где-где?
Выдержав паузу, другой добавил:
— В «Старой перечнице», в драйв-ине.
— По Филлмор, в ту сторону, — пояснил первый.
Третий, с похожим на клюв носом, так и сидел, насупившись и не вымолвив ни слова. Его правая щека у самых губ была изуродована серповидным шрамом.
— Через пару кварталов, — сказал первый.
— Спасибо, — поблагодарил Джим.
Они долго провожали его взглядом.
На стоянке у автокафе, в лоб к стеклянным дверям здания, стоял довоенный «Плимут». В нем сидело четверо или пятеро ребят — среди них была одна девочка. Джим медленно подошел к машине. Они ели гамбургеры, запивая их молочным коктейлем из белых картонных упаковок. Девочкой оказалась Рейчел.
Сначала ни она, ни Арт не узнали его.
— Привет, — поздоровался он.
— А, привет, — только и сказала она.
Все пятеро выглядели подавленными и лишь сосредоточенно поглощали еду.
— Так вот где вы проводите время, — неуклюже пробормотал он.
Все кивнули, как бы разделив кивок на пятерых.
— Она н-н-неважно себя чувствует, — сказал Арт.
— Серьезное что-то?
— Д-д-да нет.
— Хандрит, — пояснил его приятель.
— Угу, — подтвердил Арт. — Весь д-д-день хандрит. На р-р-работу вот не пошла.
— Да, плохи дела, — выдавил Джим, не зная, как показать свое участие.
Хандрили, похоже, все пятеро. Они жевали, передавали друг другу коктейли. Арт, наклонившись, стряхнул с брюк кусочки жареной картошки. К дальней стороне кафе подъехала еще одна машина, почти такая же, как у них. Из нее высыпали подростки и пошли внутрь заказывать еду.
— Чем ее развеселить? — спросил Джим.
Они посовещались. Один из мальчиков сказал:
— Может, вам ее к этой женщине отвезти?
— К учительнице ее ш-ш-школьной, — пояснил Арт.
— Давайте, — с готовностью согласился Джим.
Через некоторое время дверь «Плимута» открылась. Рейчел вышла, выбросила пустую упаковку в мусорный бак и вернулась. Шла она медленно, щеки у нее впали и потемнели.
— Поехали, — сказала она мужу.
— Хорошо, — ответил Арт. — Только я к ней заходить не буду. Н-н-не хочу я ее видеть.
— Где ваша машина? — спросила она у Джима.
— Там, на улице. Сейчас подгоню.
— Не надо, — покачала она головой. — Я прогулялась бы. Пешком пройтись хочется.
Они пошли втроем по Филлмор-стрит, мимо магазинов и баров.
— Что она преподает? — спросил Джим.
— Это моя учительница по домоводству, — ответила Рейчел. — Мы с ней иногда встречаемся — поговорить.
Она пнула ногой бутылочную пробку, и та прокатилась по асфальту в канаву.
— Вы извините, что я такая, — сказала она, опустив голову.
— Ты н-н-не виновата, — ласково коснулся ее Арт и стал объяснять Джиму: — Это я виноват. Ей не нравится, что я с этими п-п-парнями вожусь — боится она. Но я с ними завязал, ч-ч-честно.
— Да я не против — дружи себе. Просто они ведь могут…
Рейчел замолкла.
— Она думает, что они затеяли какую-то п-п-пакость. Послушай, — обратился Арт к жене и резко притянул ее к себе. — Все, я больше в этом не участвую, понимаешь? Это был последний раз.
Они подошли к машине Джима. Он отпер дверь и открыл ее перед ними.
— Дорогая, наверное, — предположила Рейчел.
— Чересчур дорогая, — ответил он.
Они полезли было на заднее сиденье, но он сказал:
— Мы все поместимся впереди.
Закрыв двери, он дал задний ход и влился в поток автомобилей. Рейчел и Арт, склонившись друг к другу, едва слышно что-то обсуждали между собой.
— Знаете, она передумала туда ехать, — сообщил Арт и спросил у жены: — А к-к-куда тогда хочешь?
— Помнишь, куда мы все время плавать ходили?
— Т-т-тебе нельзя плавать.
— Знаю, — сказала она, — но помнишь, мы ходили в бассейн, там, где зоопарк Флейшхакера[35]? Можно просто пойти, посидеть. Там, наверное, хорошо.
Повернув налево, он поехал в направлении зоопарка Флейшхакера.
— С-с-спасибо вам большое, — сказал Арт.
— Мне самому приятно, — ответил Джим, и это было правдой.
— Вы там бывали? — спросила Рейчел.
— Гулял раньше — по Парку, по возможности старался выбираться.
— Парк — это дальше, — сказала она. — Там тоже хорошо.
Ее, похоже, отпустило. Она выпрямилась и смотрела в окно на дома и машины. Асфальт отражал яркий июльский солнечный свет.
— Как малыш, хорошо? — спросил Джим.
— Хорошо, — сказала Рейчел.
— Армия, как я понимаю, теперь вам не грозит?
— Что вы, Арта могут забрать, — ответила она. — Ему даже успели извещение прислать — и он пошел. Сказали, что годен. Только у него почки плохие — есть надо поменьше, особенно сладкого. А он не сказал им — забыл. Его чуть было уже не призвали, даже уведомление пришло, когда явиться нужно. Тогда я им позвонила. Пришлось мне идти, разговаривать с ними. Тогда его отпустили. Так что могли забрать — но теперь, наверное, уже вряд ли.
— Ты ведь не хочешь в армию, — сказал Джим, хотя это и так было понятно.
— Если придется, я п-п-пойду, конечно, — ответил Арт. — Только ведь войны нет никакой.
— Рано или поздно они до каждого доберутся, — сказала Рейчел. — Им просто нужно, наверное, зацепить человека, чтобы он у них всегда на крючке был. На всякий случай. У них там на каждого дело заведено.
— Кроме женщин, — уточнил Арт.
Солнце согревало своими лучами деревья, дорожки, посыпанные гравием, воду в бассейне. На берегу загорали подростки в плавках и купальных костюмах. Кое-где стояли пляжные зонтики.
Рейчел села на низенькие ступеньки, спускавшиеся к воде. Джим почувствовал себя в их компании каким-то долговязым стариком. Но, судя по всему, дела у них обстояли примерно так же, как и у него. И ему, и им было одинаково несладко.
