Солнце уже зашло, небо потемнело. В сумерках он уныло брел рядом с ней по гравию. Прямо в лицо им летели какие-то насекомые, может быть, ночные бабочки, и Арт яростно отбивался от них.
— Донимают? — спросила она.
— Й-й-еще как, блин, донимают.
Она предложила:
— Давай запремся и не будем никуда выходить.
— Вообще?
— Насколько получится. На всю ночь, до завтра. Давай ляжем пораньше.
Они вошли в комнатку. Она закрыла дверь, заперла ее и опустила все шторы на окнах. В номере был кондиционер, и она включила его на вентиляцию. Он взревел, и она обрадовалась его гулу.
— То, чего я хотела, — сказала она.
Она ликовала. Теперь уединение стало полным, у них есть все, что им нужно. Наконец-то они свободны. Она упала на кровать и попросила:
— Ляг со мной. Пожалуйста.
— И что дальше?
— Просто полежим.
Он неохотно присел на край кровати.
— Нет, не так, ты ложись. Чего ты? Разве не этим мы должны заниматься? — пытаясь объяснить ему, что она имеет в виду, она добавила: — Мы просто становимся ближе друг другу — когда вот так лежим.
Сбросив туфли, он обнял ее. Потом потянулся к светильнику над кроватью, чтобы выключить его.
— Нет, — сказала она. — Не выключай.
— Почему?
— Я хочу, чтобы ты видел меня.
— Я знаю, как ты выглядишь.
— Оставь свет, — попросила она.
Он приподнялся, освободил ее из объятий. Потом встал, взял журнал и уселся в кресло.
— Ты стыдишься, — сказала она. — Нет, правда.
Он не поднимал взгляда.
— Мне хотелось смотреть на тебя, — объяснила она. — Разве в этом есть что-то плохое? Мне не следует делать этого? Мне нравится, как ты выглядишь.
Подождав, она попросила:
— Оставь, пожалуйста, хоть какой-нибудь свет. Может, хотя бы в ванной?
С журналом под мышкой он сходил в ванную и включил лампу над раковиной. Вернувшись с недовольным лицом, он потянулся к светильнику над ее головой. Выключив его, он снова лег. Кровать просела от его веса.
Сначала ей ничего не было видно. Потом в темноте стал проступать рисунок его волос, переносица, брови и уши, плечи. Она подняла руку и расстегнула ему рубашку. Стянув ее, она приподнялась, обхватила его руками и прижалась головой к его груди. Он не двигался.
— Сними с себя все, — попросила она. — Пожалуйста. Для меня.
Он разделся. Она лежала рядом с ним, подложив ему под голову руку. Но он никак не реагировал. Она скользнула вниз, и ее темные волосы укрыли его живот, но он даже не пошевелился. Никакого отклика, подумала она. Совсем.
— Хорошо, — сказала она. — Просто лежать вот так.
— Нормально, — пробормотал он.
Она поцеловала его. Тело его было холодным, жестким, каким-то бездушным.
— Может, просто полежим?
Она расстегнула рубашку на себе, сняла джинсы. И лежала с закрытыми глазами, прижавшись к нему, прильнув губами к его шее. Спрятав сжатые кулаки у него под мышками, она подумала: «Никогда. Никогда больше».
— Сейчас еще только часов восемь, — сказал он.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Ты понимаешь это? Ради бога… Она надавила ему на лицо ногтями, чтобы он посмотрел на нее.
— Я хочу быть с тобой. Хочу именно того, что у нас сейчас есть. Этого достаточно.
— Чего валяться-то просто так? — недоумевал он.
— Чего ты хочешь? Что тебе нужно?
— Давай сходим куда-нибудь.
Она не отпускала его: прижала его запястья, поясницу, сковала его ногами. Она обнимала его, пока у нее не заныло тело, до боли в груди.
— Куда? — наконец проговорила она.
— Я видел там, у дороги, каток. Мы его п-п-проезжали.
— Нет, — сказала она.
— Пошли.
Он приподнял ее и положил рядом с собой.
Она встала и начала одеваться.
— Что за каток?
— Ледяной.
— Тебе хочется кататься на коньках? — Она отошла и приложила ладони к лицу, прикрыв пальцами глаза. — Поверить не могу, Арт.
— А почему бы и нет? — возмутился он. — Что тут такого?
— Нет, ничего.
— Ты не хочешь?
— Нет, — сказала она. — Что-то не тянет. Я не пойду.
— Ты что, не умеешь? Я тебя научу. — Он поднялся и стремительно оделся. — Я прилично катаюсь. Даже других учил.
Она ушла в ванную и заперлась там.
— Что ты там делаешь? — крикнул он через дверь.
— Я неважно себя чувствую, — ответила она.
Она села на корзину с бельем.
— Хочешь, чтобы я остался?
— Нет, иди, — сказала она.
— Я где-то через час вернусь. К-к-как? Нормально?
Она уставилась на свои руки. Вот захлопнулась входная дверь номера. Захрустел гравий под его ногами — он шел через площадку к краю шоссе. Распахнув дверь ванной, она выбежала через комнату на крыльцо. Вдалеке двигалась вдоль шоссе его уменьшившаяся фигурка.
— Пошел к черту, — выругалась она.
Он удалялся.
— Черт тебя побери, Арт, — выдохнула она и закрыла дверь.
Надев туфли, она выскочила из номера и побежала по гравию к шоссе, за ним. Его силуэт двигался впереди, а потом растворился в огнях придорожного бара и бензоколонки. Она замедлила шаг. Вдали виднелась неоновая вывеска катка, Пэт не спускала с нее глаз. Арт исчез из виду, и она пошла на огни вывески.
У катка стояли машины — одни были заперты, в других еще сидели люди. Дети, подумала она. Мальчишки в спортивных куртках и свободных брюках, девчонки в платьях. К катку был пристроен буфет, подростки подходили к нему. У кассы катка выстроилась очередь из детей, среди них был и Арт — он стоял за девочкой в клетчатой юбке и двухцветных кожаных туфлях, с наброшенным на плечи красным шерстяным свитером. Девочке было не больше пятнадцати лет. За Артом стоял со своей девушкой долговязый круглолицый солдат.
Спрятавшись подальше от света, она пыталась отдышаться, прийти в себя. Очередь выросла. Арт
