- Я хочу знать, сможет ли Джебел доставить меня в Администрацию Союза. Я должна передать важную информацию, касающуюся Захвата. Мой пилот сказал мне, что Спецелли Снэп тянется на десять гиперстатических единиц, каждая единица может быть преодолена лодкой-'пауком', а 'Тарик' сможет все время оставаться в зоне радиозащиты. Если Джебел сопроводит меня в штаб-квартиру, я гарантирую ему покровительство и благополучное возвращение в самую отдаленную часть Снэп.
Батчер посмотрел на нее.
- Весь путь вниз по Языку Дракона?
- Да. Брасс сказал мне, что так называют конец Снэп.
- Гарантируется покровительство?
- Верно. Я покажу вам свои бумаги, подписанные генералом Форестером, если вы...
Но он махнул рукой, чтобы она замолчала.
- Джебел! - сказал он в стенной интерком. Разговор велся направленно, поэтому она не могла слышать ответ. - Направьте 'Тарик' вниз по Языку Дракона в первом цикле.
Последовал вопрос или возражение.
- Направляйтесь вниз по Языку, и все будет хорошо.
Батчер кивнул в ответ на неразличимый шепот, а потом сказал: - Он умер.
Батчер выключил интерком и повернулся к Ридре.
- Все в порядке. Джебел направит 'Тарик' к штаб-квартире.
Ее начальное недоверие сменилось изумлением.
Изумлением сопровождала бы она и его безусловное подчинение ее плану разрушения защиты корабля Захватчиков, если бы Вавилон-17 не поглотил ее полностью.
- Что ж, спасибо, - начала она, - но вы даже не спросили меня...
Она решила выразиться иначе, но Батчер сжал свой кулак.
- Знать, что корабль должен быть уничтожен. - Он ударил кулаком в грудь. - Теперь идти вниз по Языку Дракона. 'Тарик' идет по Языку Дракона.
И он снова ударил себя кулаком в грудь.
Ридра хотела задать вопрос, но поглядев на мертвый зародыш в темной жидкости, только сказала: - Спасибо, Батчер.
Выйдя в распахнутую дверь, она обдумывала его слова, стараясь найти какое-нибудь объяснение его действиям. Даже грубая манера, с которой он говорит...
Его слова! Догадка пронзила ее, и она снова поспешила по коридору.
- Брасс, он не может сказать 'я'!
Ридра перегнулась через стол, побуждаемая возбуждением и любопытством.
Пилот сомкнул когти вокруг своего питьевого рога.
Деревянные столы в общем зале накрывались для ужина.
- Я, мне, мой... Думаю, что он этого не может выговорить. Или подумать. Интересно, из какого он ада?
- Я могу припомнить несколько, где это местоимение используется редко, но ни одного, где бы оно не было даже таким, хотя бы сказывающимся в глагольных окончаниях.
- И что же это значит?
- Странный человек, со странным образом мыслей. Не знаю почему, но он хорошо ко мне относится и даже служит посредником между мной и Джебелом. Мне хочется его понять, поэтому я не обижаю его.
Ридра огляделась, общий зал был охвачен приготовлениями. Девушка, которая приносила им цыплят, теперь глядела на нее, все еще испуганная, испуг смешивался с любопытством, и она перебралась на два стола ближе, потом любопытство сменилось равнодушием, и она отправилась за ложками к шкафу в стене.
Ридра задумалась: что случится, если она переведет свое восприятие движений людей, движений их мускулов на Вавилон-17? Она понимала теперь, что это не только язык, а гибкая матрица для аналитических возможностей, где то или иное слово так же соответствовало узлам в 'паутине' в медицинском отсеке или в защитной сетке космического корабля. 'Что он сделает с выражением человеческого лица? Возможно, дрожание ресниц или пальца может быть описано математически и имеет свое значение, или, возможно... одновременно проникал в компактность Вавилона-17.' Но она закрыла глаза, услышав... голоса.
То, что она сидела в общем зале, который постепенно заполнялся людьми, пришедшими на ужин, составляло малую часть ее сознания.
... Отлично, Корд. Чтобы быть черным господином 'Тарика' тебе нужно больше, чем шальная эрудиция или живот, набитый жертвами из грязного студня. Открой рот и руки. Чтобы понять власть, используя свой мозг. Честолюбие, как рубиновая жидкость, пятнает твой мозг, дрожит в нем желанием убить, швырнуть в смерть. Ты называешь имя своей жертвы всякий раз, как наполняешь чашу черепа бормочущим убийством. Она подсказывает тебе движение твоих пальцев к лезвию, скрывающемуся за кожаной оболочкой, ты остаешься в безопасности, утратив удивительные миры, под сговорчивый свист персонафикса, внушающего лживые воспоминания, в то время, как землетрясение меняет 'Тарик', ты втыкаешь булавки в персики, прячешь свой кинжал с желобком, а тем временем длинные и стройные линии твоего мозга поддаются моим изменениям. Теперь же слушай меня, я приказываю: убийство проходит... - И она была удивлена, что он продержался так долго.
Она смотрела прямо на Джеффри Корда. А Джеффри Корд прямо на нее смотрел, дрожа.
Кто- то вскрикнул. Она думала на Вавилоне-17 и утратила английские слова. Но теперь она снова думала по-английски.
Джеффри Корд дернул головой, его черные волосы рассыпались, он оттолкнул стол и подбежал к ней. Отравленный кинжал, который она видела только через его мозг, был выхвачен и направлен прямо в живот.
Она отпрыгнула, ударила его по запястью, когда он попытался ударить ее и промахнулся. Он упал навзничь и покатился по полу.
Золото, серебро, янтарь: Брасс несся из своего угла зала. Сереброволосый Джебел - из другого. Плащ его развевался. Но Батчер уже был рядом с ней, между нею и поднимающимся Кордом.
- Что такое? - спросил Джебел.
Корд стоял на одном колене, все еще держа в руках кинжал, его черные глаза перебегали от одного ствола вибропистолета к стволу другого. Он словно окаменел.
- Мне не нравятся нападения на моих гостей.
- Это нож предназначен для вас, Джебел, - тяжело дыша, сказала Ридра. - Проверьте записи персонафикса 'Тарика'. Он хотел убить вас, взять под гипнотический контроль Батчера и захватить 'Тарик'.
- О! - воскликнул Джебел. - Один из этих, - он повернулся к Батчеру. - Наступило время еще одного. Уже шесть месяцев никого не было. Благодарю вас, капитан Вонг.
Батчер сделал шаг вперед и взял нож у Корда, чье тело, казалось, окаменело, жили только глаза. Ридра слышала в тишине лишь дыхание Корда, а Батчер, держа кинжал за лезвие, осматривал его. Лезвие в тяжелых пальцах Батчера казалось маленьким. Рукоять семи дюймов длины была сделана из орехового дерева.
Свободной рукой Батчер ухватил Корда за черные волосы. Затем, он погрузил кинжал по рукоять в правый глаз Корда.
Крик перешел в хрип. Слабеющие руки упали с плеч Батчера. Сидевшие вблизи поднялись.
Сердце Ридры прыгнуло в груди, ударяясь о ребра.
- Но вы даже не проверили... Может я ошиблась... А может, здесь было еще что-то...
Язык запутался в беспомощном протесте. Сердце в груди замерло.
Батчер с окровавленными руками холодно взглянул на нее.
- Он двигался с ножом на 'Тарике' к Джебелу и к леди, и он умер!
Кулак правой руки ударил по ладони левой, теперь почти беззвучно, так как удар смягчила красная жидкость.
