По официальным данным налогового управления, частные корпорации ежегодно расходуют на «представительство» или на так называемые «деловые кутежи» шестьсот миллиардов иен. Фирмачи, которые списывают друг на друга расходы по принципу «сегодня угощаю я, завтра – ты», дают почти две трети оборота всех японских ресторанов, баров и других заведений, где едят и пьют.
Чем же объяснить такое расточительство со стороны капиталистических предприятий, которые отлично знают счет деньгам и зря не потратят ни иены? Ответ прост, хотя и циничен: лучше промотать, чем отдать государству. Деньги, которые облагались бы налогом как прибыль, под видом умышленно раздутых представительских расходов включаются в издержки производства.
Так транжирятся баснословные средства – больше половины суммы, которая взимается с корпораций в государственный бюджет.
Еще пятьсот сорок миллиардов иен в год (больше, чем Франция и Италия, вместо взятые) тратит Япония на восхваление капиталистического благоденствия, то есть на коммерческую рекламу.
В обществе, где ради коммерции можно прокутить шестьсот миллиардов да еще пятьсот сорок сжечь в неоновом пожарище, не находится шестидесяти миллиардов иен, чтобы освободить студенчество от изнурительных поисков побочного заработка.
Не служи г ли сам подобный факт достаточно впечатляющей рекламой капиталистического строя? Когда сопоставляешь приведенные цифры, перед глазами встает образ японского юноши, который отдает за книгу несколько монет, только что полученных за стакан собственной крови.
Что касается до народного просвещения в Японии, то, сравнивая массою один целый народ с другим, японцы, по моему мнению, суть самый просвещенный народ во всей подсолнечной. В Японии нет человека, который бы не умел читать и писать.
Кому хоть мимоходом случалось побывать в Стране восходящего солнца, тому, без сомнения, не могла не броситься в глаза поголовная грамотность ее обитателей и обилие школ, рассеянных по всему лицу японской земли. Даже рикши поражают иностранца знанием недоступных для него тайн мудреной японской письменности.
ИХ ПОМЫСЛЫ
Купите счастливый сон
Рассекая тихоокеанскую волну, корабль мчался к японским берегам. Его квадратный парус казался алым от заходящего солнца, за которым он настойчиво гнался.
Семеро на борту парусника очень спешили. Но ветер народной фантазии, как всегда, доставил их к сроку – когда гулкие раскаты старых бронзовых колоколов начали отбивать новогоднюю полночь.
Япония замерла, отсчитывая эти сто восемь ударов. Ведь Новый год тут не просто праздник из праздников, а как бы общий для всего народа день рождения. У японцев до недавнего времени не было обычая праздновать дату своего появления на свет. Сто восьмой удар новогоднего колокола добавляет единицу сразу ко всем возрастам. Даже младенца, родившеюся накануне, наутро считают годовалым.
В новогоднюю полночь человек становится на гад старше и к тому же переступает некий порог, за которым его ждет совершенно новая судьба Двери жилищ принято украшать в эту пору ветвями сосны, бамбука и сливы. Сосна олицетворяет для японцев долголетие, бамбук – стойкость, а расцветающая в разгар зимы слива – жизнерадостность среди невзгод.
К этим общим пожеланиям каждый вправе добавлять свои личные надежды. Вот почему в канун праздника по всей Японии бойко раскупаются картинки с изображением сказочного парусника. Их кладут под подушку, чтобы увидеть в новогоднюю ночь самый желанный сон: семь богов счастья на Драгоценном корабле. Сон же этот предвещает человеку исполнение его самой заветной мечты.
Итак, парусник мчался к японским берегам. Человек непосвященный заметил бы на борту трех толстяков, двух старцев, воина и женщину. Однако каждый из семерых вполне заслуживает того, чтобы познакомиться
Бога удачи Эбису сразу отличишь от двух других толстяков по удилищу в руке и окуню под мышкой. Иным и не может быть бог удачи в стране, где все жители заядлые рыболовы и даже сам император пристрастен к рыбалке. За помощью к Эбису обращаются те, кому, помимо снасти и сноровки, требуется еще и везение рыбаки, мореходы, торговцы. Изображение толстяка с удочкой найдешь почти в каждой лавке. Эбису, однако, вместе с удачей олицетворяет еще и честность. Так что один день в году торговцы обязаны пускать товары в полцены, как бы извиняясь за полученные сверх меры барыши.
Может быть, именно поэтому в деловом мире больше, чем Эбису, уважают Дайкоку – дородного деревенского бородача, восседающего на куле с рисом. Когда-то его почитали лишь крестьяне как бога плодородия, способного вознаградить за труд урожаем сам-сто. Но с тех пор как в руках у бородача оказался короткий деревянный молоток, Дайкоку стал к тому же покровителем всех тех, кому требуется искусство выколачивать деньги торговцев, биржевиков, банкиров; словом, из бога плодородия превратился в бога наживы.
Наконец, третий толстяк – улыбчивый и круглолицый бог судьбы Хотэй. Его приметы: бритая голова и круглый живот, выпирающий из монашеского одеяния. Нрава он беззаботного, даже непутового, что при его служебном положении довольно рискованно, ибо не кто иной, как Хотэй, таскает за спиной большущий мешок с людскими судьбами. Богу судьбы поклоняются прорицатели и гадалки, а также политики и повара (те и другие иной раз заварят такое, что сами не ведают, что у них получится).
Впрочем, как торговцы вывешивают в лавке Эбису, чтобы убедить покупателей в своей честности (хотя сами бьют челом богу наживы Дайкоку), так и политики вместо Хотэя любят публично называть своим кумиром бога мудрости Дзюродзина.
Это ученого вида старец с длиннейшей бородой, который держит в руке еще более длинный свиток знания, то и дело дополняя его. Трудится он в поте лица, ибо человечество теперь чуть ли не каждые восемь лет удваивает объем познанного. Дзюродзин слывет к тому же любителем выпивки и женщин, без чего он попросту не был бы достаточно мудрым в понимании японцев. Философы, судьи, изобретатели, учителя, журналисты, как и упоминавшиеся уже политики, считают Дзюродзина своим покровителем.
Бог долголетия Фуку-року-дзю – это маленький лысый старичок с непомерно высоким лбом (считается,
