еще можем.
– На смотровую, на смотровую, – закричал Арамчик, но Ирина махнула рукой:
– Домой! Мне еще кучу всего надо успеть.
– Фа! Фа! Фа! – сказал Арамчик и отвернулся к окну, обиженный на весь белый свет.
Действительно, добравшись до дому и переложив Темку из рюкзачка в кроватку, Ирина развила бурную деятельность.
Запустила белье в стирку. Включила духовку и две конфорки, разговаривая сама с собой: «Так: бульон для супа, вода для гречи, а в духовке я окорочка запеку, ничего с ними за сутки не станет». Пока грелась вода в кастрюлях, сполоснула под душем будущего гонщика и прочла ему на ночь сказку, полную импровизаций. Из-за приоткрытой двери детской до Кирилла доносилось:
– Жили-были три гонщика. Звали их Хуан-Пабло Мантойа, Шумахер и этот… Господи!
– Барикелло, мам!
– Точно, Барикелло. И вот решили поросята…
– Не поросята, мам, – гонщики!
– Так. У кого глаза открыты? Ну да, гонщики. Решили они построить себе по болиду…
Через пять минут Ирина вышла из детской, устало сдувая челку со лба. На немой вопрос мужа кивнула: «Вроде уснул». Покрутила ручки у плиты, успокаивая клокотание в кастрюлях, заметила мимоходом:
– Хорошо тем, у кого газовые плиты. Можно не напрягаться по поводу завтра.
– А тем, у кого печка, вообще рай, – ответил муж.
Ирина бросила в воду картошку и крупу, выложила на противень обмазанные чесноком и майонезом окорочка и, открыв дверцу холодильника, печально посмотрела внутрь.
– Тебе чем-нибудь помочь? – вызвался Кирилл, которому было неловко сидеть без дела и наблюдать за метаниями жены.
– Да чем ты поможешь. Хотя… – Ира достала из холодильника какой-то пакетик и озабоченно понюхала его. – На, съешь вот это, а то пропадет.
В пакетике оказалась ветчина, которой хватило на шесть больших бутербродов. Кирилл красиво разложил их на тарелке и понес в зал, где на диване перед телевизором сидели старшие сыновья. Они сидели спиной к входу, так что сначала Кирилл увидел только затылки: коротко стриженый – Арсения и вихрастый – Артурки.
– Хотите насмотреться впрок? – пошутил он.
Затылки не шелохнулись.
Кирилл вгляделся в происходящее на экране и покачал головой. Ну да, очередное реалити-шоу. Как тут оторваться, когда вместо надоевших актеров тебе, как под микроскопом, практически в разрезе, показывают живых людей со всеми их комплексами, недостатками, дурными привычками…
– Па-ап, – позвал Артурка. – А что такое «секс»?
…Иногда даже слишком живых, закончил мысль Кирилл. Он раскрыл рот, сказал «Э-э…» и обнаружил, что совершенно не готов к разговору. «Подрастешь – сам узнаешь» «Спроси лучше у мамы» «Погоди, сейчас я тебе дам одну книжку…» Все ответы казались одинаково неудачными.
– Не волнуйся, пап, – сказал Арсений. – Я объясню. – Он обернулся к младшему брату. – Помнишь, десять минут назад включали скрытую камеру? Так вот…
Взрослый мальчик, подумал Кирилл. Самостоятельный. В интернате быстро становятся самостоятельными. А что с ним поделаешь, если он такой умный?
– Э-э-э! – подал он голос, когда Арсений стал углубляться в совершенно излишние, по мнению отца, подробности. – А что у нас, кстати, с домашним заданием?
– Пап. – В голосе Артурки звучало снисхождение. – Ты забыл, что ли, какой завтра день?
– А, ну да… – Кирилл поставил тарелку с бутербродами на столик перед диваном и вышел.
Лампочка в коридоре мигала и потрескивала. И это они называют «плавным снижением напряжения»! – возмутился Кирилл.
Проходя мимо настенного календаря в прихожей, он с остервенением сорвал и скомкал верхнюю страничку. Тридцать первое мая подходило к концу.
– Как они там, что-нибудь развивающее смотрят? Или опять свое дурацкое шоу? – спросила жена, высыпая в суп предварительно обжаренные морковку и лук.
– Да – на оба твоих вопроса! – буркнул муж и вздохнул так, что закачались стеклянные подвески на люстре. – Скорей бы уж конец света!
– Ну уж нет! У меня еще белье не отжато и полхолодильника не разобрано. – Ирина взглянула на часы. – Еще пятнадцать минут. Кстати, гони пацанов в душ, как раз успеют.
– Отличная мысль! – обрадовался Кирилл.
Отогнав сыновей от телевизора, он пощелкал каналами, но на всех было одно и то же: торжественная музыка и тиканье кремлевских курантов. Потом на экране возник мужчина в строгом черном костюме и сером, в мелкую синюю крапинку, галстуке. Большой демонстрационный экран за его спиной рябил разноцветными графиками, диаграммами и цифрами.
– Дорогие сограждане, – сказал человек и взял в руки электронную указку. – Опыт последних лет показал…
Кирилл убавил громкость, чтобы слова не мешали воспринимать изображение, и, прищурившись, сосредоточился на цифрах и кривых.
– Ну вот, вроде выкарабкиваемся потихоньку, – пробормотал он. – По чуть-чуть, в час по чайной ложке, но выкарабкиваемся. – И включил громкость, чтобы услышать, как то же самое объяснят ему с экрана официальным языком.
– …к сожалению, еще недостаточно, – объявил мужчина в костюме. – Поэтому сегодня наш с вами долг… Я бы даже сказал, наша с вами священная обязанность…
– Ладно, я-то зачем все это слушаю? – хмыкнул Кирилл и щелкнул пультом, не дожидаясь, пока телевизор выключится сам.
Через минуту раздались первые крики. Кричали на улице, на лестнице в подъезде, за раскрытыми окнами соседских квартир, но громче всех, как показалось отцу, кричал закрывшийся в ванной Арсений.
В воскресенье Кирилл проснулся рано. Он не мог сказать, насколько рано: радио- будильник на тумбочке и музыкальный центр на комоде не давали ответа на этот вопрос, он просто лежал и чувствовал – рано. Будить отца явилась целая делегация: Арсений, Артурка и Арамчик.
– Пап! – сказал младший. – Мы ужжже поиграли в морской бой и… – Он дернул Артурку за край пижамы.
– В шашки, – подсказал тот.
– Да. И теперь хотим поиграть в «Монополию». Только втроем нам неинтересно, нужжжен четвертый.
– Погодите, дайте хоть умыться, – взмолился Кирилл.
За распахнутой дверью ванной он обнаружил жену, сидящую на корточках перед стиральной машинкой.
– Чего в темноте-то? – зевнув, спросил муж и машинально щелкнул выключателем. Потом вздохнул и щелкнул снова.
– С добрым утром, – ехидно заметила Ирина, не отрывая взгляда от машинки. – Эх, все-таки не успело отжаться.
– Ничего, руками отожму, – предложил Кирилл. – Как раз будет вместо зарядки.
– О! Тогда я свечку принесу.
– И заодно распорядись насчет завтрака.
– А чего там распоряжаться, – рассмеялась жена. – Все готово. Открывай холодильник – и ешь.
Кирилл вздохнул и взял из тазика чьи-то мокрые джинсы.
– Господи, как же наши предки все это выжим-м-мали! – с усилием произнес он.
Позавтракать толком ему не дали. Начинающие миллионеры заняли весь стол: разложили игровое поле, карточки, мелко порезанные деньги; на долю отца остался только уголок. Наскоро перекусив огурцом и куриной ножкой (холодной, но не сырой, вопреки его вчерашним опасениям), Кирилл вступил в игру и неожиданно для себя увлекся.
