карьерной лестнице и просто не успели привыкнуть к новому статусу.
Как много изменилось за последний год… Александр Николаевич окинул взглядом набиравшую силу пьянку. Сколько появилось новых лиц? Вон, к примеру, Сашка Качанов, неделю назад назначенный вторым секретарем Московского горкома КПСС, тянет покурить своего предшественника на этом посту, Володю Павлова[278]. Небось даже тут о работе думает, старается получше понять непростые столичные дела. А вот самому товарищу Павлову уже наплевать на интриги Москвы, его ждут Алма-Ата и должность второго секретаря ЦК КП Казахской ССР. Непростое, даже страшное назначение, которое продавили на Президиуме едва ли не силой. «Надо будет не забыть поговорить сегодня с Володей, – напомнил себе Шелепин. – Ведь речь идет по сути о перехвате контроля над второй по величине республикой, тут мелочей быть не может».
Тем более что сейчас республиканским МВД будет некуда деваться, выстроит их новый министр, по струнке ходить будут. В деле восстановления жесткой вертикали управления позиция ЦК осталась непоколебимой, всем надоел хрущевский бардак. «Пусть только кто-нибудь из «национальных кадров» попробует возразить! – Александр Николаевич непроизвольно потер руки. – Мигом отправим на пенсию! И без машины с квартирой!»
…Через несколько часов банкет «дошел до цыган». В самом прямом смысле этого слова – группа изображающих настоящий табор артистов отчаянно пела и плясала на небольшом возвышении в углу. Разумеется, близко их охрана не подпускала, но «творить» на расстоянии никто не мешал. Гремучая смесь широких красных рубах, зажигательный водопад струящихся цветастых юбок, гитары, скрипка и переливающиеся голоса. Они гипнотизировали, и Шелепин незаметно погрузился в свои мысли.
Реформы Никиты Сергеевича в пятидесятых годах затронули не только хозяйственную сферу. Решив вчерне вопрос персонального лидерства в партии, Первый секретарь ЦК пытался перетрясти, разрушить сталинский механизм управления и вполне в этом преуспел. Причем по понятным причинам особенно досталось детищу Берии, МВД СССР. Сначала, в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом, Хрущев «отрезал» от этого ведомства Комитет госбезопасности. Через два года, как в насмешку, назначил министром внутренних дел профессионального строителя, товарища Дудорова.
Последний не стал глубоко разбираться в специфике, поэтому не возражал против любых прихотей Первого секретаря партии, легко подписывал самые нелепые постановления. Особенно задел силовиков приказ о постепенном прекращении агентурной работы. Участковые, которые раньше попросту обязаны были иметь «доверенное лицо» на каждой лестничной площадке многоквартирного дома, лишились главной опоры в лице «бабуль» и «дедуль», от взгляда которых не ускользала ни одна мелочь. Оперативники потеряли существенно больше. Во-первых, им начисто отрезали источник легкого дополнительного заработка, во-вторых, без оплачиваемых сексотов в криминальной среде расследовать преступления стало намного сложнее. Но хуже всего пришлось резидентам, которыми обычно становились вышедшие на пенсию сотрудники правоохранительных органов. Их лишили зарплаты, положенной за связь с десятком-другим осведомителей.
На этом реформаторская деятельность Первого секретаря ЦК не закончилась. В тысяча девятьсот пятьдесят девятом было создано новое МВД РСФСР, а союзное Министерство внутренних дел в тысяча девятьсот шестидесятом попросту упразднили. Разваливший работу товарищ Дудоров, будто ничего и не произошло, спокойно ушел обратно на стройку, командовать каким-то ведомством с неудобопроизносимым названием[279]. Однако последним штрихом в деле вытравливания памяти «о прежних временах» стала смена названия – МВД республик переименовали в Министерства охраны общественного порядка.
Пока ударившийся в маниловщину Хрущев рассуждал, «не настало ли время создать добровольные милицейские части», не упустил момент Николай Романович Миронов[280] , заведующий Отделом административных органов ЦК. Во главе ослабленного, но все еще дееспособного МООП РСФСР встал один из «комсомольцев», Вадим Степанович Тикунов, который до этого успел пару лет проработать в должности заместителя Шелепина в КГБ. Надо сказать, что Вадим Степанович на фоне товарища Дудорова оказался более чем неплохим руководителем. Сразу после смещения Хрущева он развил бурную и в общем-то эффективную деятельность. Были взяты «на вооружение» резиновые дубинки и наручники, пошло оснащение автомобилями и радиостанциями, сделали ставку на вербовку агентуры. Резко, сразу на двадцать тысяч человек, вырос штат.
После того как Миронов погиб в авиакатастрофе, его креатура «перешла» к Шелепину. Благодаря неусыпной заботе Александра Николаевича партия не оставила без внимания работу товарища Тикунова, поэтому на XXIII съезде его включили в число кандидатов в члены ЦК и избрали депутатом Верховного Совета СССР. Хотели еще дать орден Ленина, даже представление подписали, но не вышло, сразу после съезда Президиум ЦК неожиданно принял очень жесткое решение по прекращению «юбилейных» кампаний[281].
К середине тысяча девятьсот шестьдесят шестого года процесс централизации управления СССР под «крышей» союзных министерств наконец-то докатился до МООП. Семнадцатого сентября тысяча девятьсот шестьдесят шестого года было восстановлено Министерство внутренних дел СССР[282]. Но вот за пост руководителя пришлось серьезно побороться[283]. Леонид Ильич и его сторонники хорошо понимали, что назначение Тикунова значительно усилит сторонников Шелепина. Сопротивлялись ожесточенно, по всем правилам аппаратных игр пытались вбить клин в блок Шелепина – Косыгина – Воронова. Но сделать так ничего и не смогли.
Так что праздник на даче МВД состоялся не только по поводу назначения нового министра. Можно было без преувеличения сказать, что Александр Николаевич и его команда отмечали собственную победу. И совсем не малую, наоборот, теперь перед «комсомольцами» открывались новые горизонты. Наконец-то полем битвы стал не ЦК или Совмин, а весь Советский Союз.
– Скучаешь? – Пришедший с улицы Тикунов весело вернул Шелепина в настоящее. – До сих пор не пойму, как ты смог добиться моего назначения. – Он доверительно склонил голову в сторону собеседника и, противно дохнув только что выкуренной сигаретой, признался: – Я уже не верил, что получится.
– Не благодари, еще пожалеешь! – щелкнул ногтем по рюмке Александр Николаевич. – Наливай! Задумался вот, так и забронзоветь недолго!
– А чего жалеть-то? – удивился Вадим Степанович. Быстро, в пару «бульков» разлил «Столичную» и продолжил: – Вроде уж пятый год скоро как на МВД.
– Сравнил, тоже мне! СССР – не РСФСР, масштаб совсем другой.
– Раз партия сказала «надо», мы ответим «есть!». – Тикунов постарался придать лицу выражение тупого служаки.
Получилось неубедительно. Круглое лицо, широкий, покрасневший от выпивки нос и курчавые волосы в сочетании с излишней полнотой придавали Вадиму Степановичу совсем не бравый, а, наоборот, домашний, почти комедийный вид.
– Вадик! Очнись! – Шелепин резко отставил водку в сторону. – Пойми наконец, это не шутки! Тебе придется чистить всю республиканскую верхушку! Там каждого второго надо срочно, безотлагательно менять! Заворовались, страх и стыд потеряли! Ради выгоды своей уничтожат Союз, разорвут на клочки! Или… – Его голос стал холодным как лед. – Скажи сразу, если задача тебе не по силам. Пути назад не будет!
От слов Шелепина неожиданно повеяло знакомым по рассказам старших товарищей ужасом. «Ему нужен Берия!!!» – наконец осознал сказанное Тикунов. В ответ на невысказанное желание призрак кровавого сталинского палача как будто сел напротив и заглянул… Нет, не в глаза, прямо в душу! «Так вот ты какой! – пронеслась в голове министра МВД мысль. – Неужели помогать мне пришел?» Лаврентий Павлович молча кивнул и через несколько бесконечных мгновений растаял в воздухе.
– Неужели так серьезно? – Тикунов непроизвольно качнул головой, пытаясь отогнать воспоминания о блеснувших сквозь просвечивающий туман стеклах пенсне.
– Вадим, все намного хуже, чем кажется из Москвы. Намного! – повторил Шелепин с нажимом. – Хотя еще не поздно. По крайней мере, я на это надеюсь, особенно если удастся пропихнуть Устинова на место Малиновского[284].
– Армия?! – ошеломленно спросил Тикунов. – Ты думаешь, настолько…
– Я же не зря сказал! – отрезал Александр Николаевич. – Никаких шуток!
