И ночью, и ветры хлестали в лицо, и молнии бились, и гром грохотал… – Погодка неважная… – слон бормотал. – Мне мокро… и холодно… и… неприятно… Скорее бы Мейзи вернулась обратно! А Мейзи в то время на Пальмовом пляже о милом гнезде и не помнила даже. Решила она, что отныне ничто её не заставит вернуться в гнездо. А слон между тем всё сидел и сидел. Вот осень настала. И лес облетел. Деревья надели свой зимний наряд. На хоботе грустно сосульки висят… А слон всё сидит и упрямо твердит: – Яйцо не замёрзнет! Птенец победит! По-моему, мысль моя очень проста: слон верен от хобота и до хвоста. Он так и сидел без травинки и сна, пока, наконец, не настала весна. Но беды иные с весной начались! Все звери лесные вокруг собрались, кричали, шумели, давились от смеха: – Слон Хортон на дереве! – Что за потеха! – Он, может, теперь и по небу летает? Ведь он себя, кажется, птицей считает! Они разбежались… А Хортон остался… Он так бы сейчас по траве покатался! Он так бы сейчас погулял, побродил!.. Но слон всё сидел и упрямо твердил: – По-моему, мысль моя очень проста: слон верен от хобота и до хвоста. Какая бы нас ни постигла беда, ребёнку не будет, не будет вреда! Но Хортон-бедняга не знал ничего о том, что ещё ожидало его. Пока он сидел, позабыв про покой, такой терпеливый и добрый такой, охотники медленно крались к гнезду и ружья нацеливали на ходу. И слон увидал из гнезда своего три дула, нацеленных на него! Бежал ли от страшной опасности слон? Нет! Даже и с места не сдвинулся он. Слон Хортон не струсил и прочь не удрал, Он выпятил грудь и свой хобот задрал. И так на охотников смело глядел, как будто бы молча сказать им хотел: «Стреляйте! Я здесь остаюсь до конца. Ведь я без тепла не оставлю яйца. По-моему, мысль моя очень проста: слон верен от хобота и до хвоста». … Охотники вовсе в него не стреляли. И ружья из рук их на землю упали. – Смотрите! Смотрите! – они закричали. – Такого нигде мы ещё не встречали! На дереве – слон! Как забавно! Как ново! Ведь это неслыханно! Честное слово! Не будем его убивать. Пощадим. Мы в цирк подороже его продадим. Телегу огромную соорудили, беднягу слона на неё посадили, и Хортон оставил родные места, несчастный от хобота и до хвоста. И к самым вершинам телега ползла, и к самому небу телега везла и ствол, и гнездо, и яйцо, и слона… И к самому морю спустилась она. И вот, помахав на прощанье земле, слон Хортон качается на корабле.
