— Нет, не так, — возразил Олег. — О «венце» заговорил я.
— Ты?!
Под испепеляющим взглядом Михаила он опустил глаза и забормотал:
— Ну… так получилось. К слову пришлось.
— Заткнись, — бросил Столяров и снова посмотрел на Жигу. — Ты знаешь, что такое «венец»?
— Знаю.
— Что это?
— Такая штука. — Цыганенок снова изобразил фигуру из сплетенных рук, которую Гарин видел в туалете. — Наденешь ее на голову, и тебя никто не тронет.
— Кто не тронет? — не понял Михаил.
— Никто!
— Понятно. И у тебя есть такая штука?
— Нет. Но я знаю, у кого есть.
— У кого?
Жига замялся.
— Сколько ты хочешь за эту информацию? — напрямик спросил Столяров.
— Не знаю, — развел руками паренек. — А сколько дашь?
— Договоримся, — пообещал Михаил. — Так у кого ты видел «венец»?
— У Якута, — выпалил Жига.
— Кто это?
— Сталкер.
— Он живет на Янове?
— Раньше жил, потом ушел. Я его на цементном заводе видел. Он по нужде на двор вышел, а я…
— Давно?
Цыганенок закатил глаза, и Гарин обратил внимание, что даже радужки у Жиги такие же, какие были у Беса, темно-карие, почти черные.
— На допрошлой… Как сказать? Позапрошлой неделе.
— Хорошо, — голос Столярова смягчился. — Иными словами, две недели назад ты видел у Якута «венец»?
— Нет, — помотал головой паренек. — Две недели назад я видел Якута. А «венец» я видел раньше, еще когда Якут вместе со всеми жил. Он всегда в шапке ходил. Днем и ночью в шапке. Все смеялись над ним. А один раз ночью я пошел в туалет, дернул ручку — а там Якут. Сидит, иконку перед собой держит и крестится. А на голове вместо шапки — эта штука. — И цыганенок в третий раз повторил свою пантомиму.
— Якут тебя заметил?
— Заметил. Ничего не сказал. А утром его койка уже пустая была.
— Откуда же ты знаешь, что «венец» по-прежнему у Якута?
— А как же иначе! — округлил глаза Жига. — Я говорю — он живет на цементном заводе. На цементном заводе! — медленно, будто малым детям, повторил он. — Там же полно зомби. И они его не трогают. Я видел. Якут ходит между ними, а зомби его не трогают.
Михаил и Олег обменялись взглядами. У Гарина вдоль позвоночника пробежали мурашки. «Это оно, — подумал он. — Мы почти у цели!» Но на всякий случай спросил:
— Так, может, он сам давно стал зомби?
— Кто? — удивился цыганенок.
— Ну, твой Якут.
— Ты дурак? — весело спросил Жига. — Где ты видел, чтобы зомби в кустах отливал?
— Ладно. Еще что-нибудь сказать про «венец» можешь? — спросил Столяров, а когда цыганенок, подумав, помотал головой, добавил: — И не говори. Никому, понял? Вот и молодец. Ну, тогда гуляй, Жига. Спасибо тебе.
Михаил, не глядя, достал из кармана несколько купюр и бросил в картонный цилиндр, который паренек еще в начале разговора положил на край стола.
— И вам спасибо. Увидимся! — улыбнулся Жига и пошел по своим делам.
С минуту за столиком царило молчание. Потом Столяров заговорил:
— Странная какая-то история. Ты идешь в туалет и встречаешь там парня, который совершенно случайно знает про «венец». При том что даже местный перекупщик ничего про «венец» не знает.
— Так Карлик сказал? — спросил Олег.
— Да. Он повторил то же, что и Шустр. Мол, сто лет здесь никаких «венцов» не видел. Зря я только на него эту отраву перевел. — Михаил со вздохом взболтал осадок на дне банки. — И то, что этот Жига про Якута рассказал, тоже странно звучит. Особенно эпизод в туалете. Место встречи, как говорится, изменить нельзя. С чего бы якуту на икону креститься? Ты вообще много видел крещеных якутов?
— Я и некрещеных видел не много, — признался Гарин.
— Странная история, — задумчиво повторил Столяров. — Мутная.
— Это водка у тебя мутная, — не сдержался Олег. — Не понимаю, что тебя напрягает. Нам необходим «венец», так? Без «венца» нам не найти Пси-Мастера.
— Ты же сам говорил, что Пси-Мастер мертв, — напомнил Михаил.
— Тогда — брата-близнеца Пси-Мастера. Любимую собаку Пси-Мастера. Разумный цветок, который вырос на могиле Пси-Мастера и научился разговаривать с пилотами самолетов. Я не знаю кого! — Заметив, что почти кричит, Гарин сумел взять себя в руки и закончил намного спокойнее: — Но без «венца» мы оба — никто. И когда появляется парень, который знает, где можно достать «венец», ты вдруг начинаешь крутить носом. Почему? Не доверяешь Жиге? Твое право. Проверь его слова. Поговори о Якуте с тем, кому доверяешь.
— И поговорю.
— И поговори!
— Если он не спит, — пробормотал Столяров и еще раз взболтал жидкость на дне банки. — Как думаешь, получится нацедить из этого еще хоть полстакана?
— Это все, что тебя интересует?
— Нет, не все. Еще мне интересно, почему Плотник?
— А?
— Почему ты сказал цыгану, что меня зовут Плотник?
— А как мне было тебя назвать? — парировал Олег. — Столяром?!
Шустр не спал. Он ворочался на провисшей до пола панцирной койке, пытаясь поудобнее устроить ногу, на которую кто-то успел наложить самодельную шину.
— Как нога? — спросил Михаил.
— А-а… — Старик махнул рукой. — Через неделю будет как новенькая.
— Это хорошо. На вот тебе, для поправки здоровья.
Столяров передал сталкеру стакан с водкой и присел на краешек его кровати. Олег занял место в изножье соседней койки, на которой, судя по отсутствию матраса, никто не спал.
— Благодарствую, — расцвел Шустр и отхлебнул маленький глоток, словно в стакане была не водка, а горячий чай. — Рассказывайте, зачем пришли.
— Вопрос к тебе есть, — сказал Михаил. — Ты Якута знаешь?
Старик подумал пару секунд и кивнул:
— Знал. Я его еще тогда знал, когда он Монахом звался. Потому как набожный был очень.
— Отчего же он имя поменял? — заинтересовался Столяров. — Вроде среди сталкеров такое не принято.
— Не принято, — подтвердил Шустр и сделал еще один глоточек. — Однако ж поменял. Это уже после того было, как он чудить начал.
— В каком смысле?
— А в таком! Разговаривать стал во сне, плакать иногда и цельными днями в шапке своей ходить.
