стоимость напитков на борту, не хватило бы даже на баночку пива. Кажется, он все-таки нашел выход. То ли попросту стянул пару крошечных бутылочек из передвижного ящика проходившей мимо стюардессы, то ли выклянчил стаканчик у сидящих через проход мужичков, которые всю дорогу чем-то деловито булькали, прикрываясь газетой. Память Гарина хранила отрывочные воспоминания об обоих вариантах. Несколько четче он помнил, как его развезло в трясущейся туалетной кабинке и как кто-то долго ломился в дверь снаружи, а потом вдруг перестал ломиться, и наступила тишина. От нее-то Олег и проснулся… чтобы обнаружить себя в кабине вертолета, летящего над лесом навстречу серому рассвету, и подумать: «Не- ет!»
Вертолет клюнул носом воздух, и лопасти винта закрутились, быстро набирая обороты. Навряд ли кто-то, кроме пилота, мог сказать, чем была вызвана пятисекундная остановка мотора. Олег вздохнул облегченно. Поймав его взгляд, Михаил усмехнулся, потом вопросительно выпятил подбородок: «Как самочувствие?» Гарин кивнул: «Нормально», и уже на середине кивка снова провалился в сон.
Спал он беспокойно и, кажется, недолго, а окончательно проснулся только после раздавшегося над самым ухом окрика:
— Филимонов, к станку!
Гарин дернулся, ощутимо приложился затылком к выступу на стенке кабины и прикусил язык.
— Напугал? Извини… — сказал тот же голос на два тона ниже, потом, подумав, добавил: — …те. Товарищ подполковник, разрешите…
— Ш-ш-ш! Отставить, — перебил его Столяров. — Считай, что нас здесь уже нет. И, кстати, никогда не было. Ясно? Тогда все. Командуй, капитан.
Розовощекий Филимонов занял место возле пулемета, и командир отряда обернулся к пилоту:
— Савченко! Наших видишь? Левей смотри! Теперь увидел? Вот туда и сажай.
Олегу показалось, что молодой капитан немного стесняется отдавать приказы в присутствии старшего по званию, хотя, судя по его форме, они с Михаилом проходили по разным ведомствам.
Лес расступился, и бледное рассветное солнце на миг осветило верхние этажи какого-то здания с черными провалами окон и поросшей деревьями крышей. В сердце Гарина привычно прокралась тоска. Он вдруг вспомнил, как улетал из Зоны. Вот так же сидел, прислонившись лбом к прохладному стеклу, смотрел на мелькающие крыши домов и повторял как заведенный: «Никогда! Никогда! Никогда!» Это же слово было выгравировано на их обручальных кольцах. «Никогда не расставаться». Свое Олег до сих пор носил на пальце, даже не стал переодевать на другую руку, или что там принято у вдовцов? Маринино кольцо, потускневшее и деформированное, лежало дома в маленькой шкатулке. Там же хранилось то, что осталось от ее загранпаспорта, определить принадлежность которого удалось только по номеру, так как титульная страница сгорела вместе с пластиковой обложкой. Почти все сгорело тогда. Даже рощица, на которую рухнул самолет. Осталось только кольцо, несколько розовых обгоревших страничек и цинковый гроб, выгруженный на летное поле внуковского аэропорта. И на внутренней поверхности кольца еще можно было прочесть надпись «Никогда не расставаться». «Ничего, — подумал Гарин. — Теперь, может, уже скоро увидимся. Водка — это все-таки слишком долгий путь…»
Столяров выбрался из кабины первым, едва шасси вертолета коснулось земли. Олег, придерживая рукой край капюшона, последовал за ним. Двигатель продолжал работать на малых оборотах. Поток воздуха от лопастей и тяжесть рюкзака пригибали Гарина к земле. В двадцати шагах от вертолета он смог выпрямиться и перевести дух. Для вчерашнего запойного пьяницы новый день начинался чересчур активно. К слову сказать, в физическом плане Олег чувствовал себя на удивление неплохо.
От маячившей впереди кирпичной башни отделились несколько силуэтов и двинулись встречным курсом. Три человека, двое из которых несли накрытые плащом носилки, по всей видимости, с раненым или убитым. Гарин понятия не имел, для какой надобности в Зону был направлен вертолет, Михаил говорил что-то об «удачной оказии», из чего выходило, что на борт их взяли за компанию и, весьма вероятно, в обход правил. Поравнявшись со Столяровым, группа замедлила шаг, но подполковник лишь махнул рукой и что-то крикнул. Носилки загрузили в кабину, трое бойцов забрались следом. Через полминуты вертолет набрал высоту и, вильнув хвостом, взял курс на юго-восток. Еще через минуту небо заволокло тучами, и пошел дождь. На верхушке башни обиженно закаркала ворона. Откуда-то с юга ей ответил далекий собачий вой.
— Ну, здравствуй, Зона, — сказал Олег и посильнее натянул капюшон.
Он узнал место, где их высадили, по торчащей из тумана водонапорной башне. В третий раз он был здесь, и все три раза окрестности бывшей котельной окутывал туман. В пяти минутах ходьбы отсюда, как помнил Гарин, когда-то располагался передвижной исследовательский пост. Они приходили к нему дважды: чтобы отчитаться о добытом «венце» и чтобы вызвать группу эвакуации. Однако во второй раз опоздали. Судя по следам, псевдогигант или группа псевдогигантов добрались до поста раньше них, оставив после себя только обломки техники и трупы людей.
— Ну что, уже сориентировался? — спросил Михаил.
— Вроде бы да. — Олег указал направление стволом висящего на шее автомата. — Вон там был забор, за ним — вертолетная площадка.
— Ага. Двинулись.
На этот раз им не пришлось перелезать через бетонные плиты, ограничивающие площадку с трех сторон. Из сетчатого ограждения, некогда вплотную примыкавшего к плитам, были выломаны две крайние секции. Завитки ржавой колючей проволоки валялись в грязи.
— Куда теперь? — спросил Гарин.
— Для начала на Янов, — ответил Столяров. — Надеюсь, там хотя бы…
Договорить ему помешал хлопок выстрела. Туман, способный исказить звук, остался по ту сторону забора, поэтому можно было довольно точно определить направление, откуда донесся выстрел.
— Это по нам? — шепотом спросил Олег.
— Не думаю. — Михаил оттянул рукав комбинезона и склонился над светящимся экраном, прикрывая его от дождя. — Как же хорошо, когда ни перед кем не надо притворяться, — пробормотал он. — Ни уголовником, ни институтским цербером, ни отцом-одиночкой… Можно надеть удобный костюм, взять нормальное оборудование…
— Что ж мы оружие не взяли помощнее?
— Мощность — не главное. Главное — надежность. Вижу цель. — Он подчеркнул мизинцем точку на экране. — Движется… примерно в нашу сторону. А вот еще три цели. Преследуют первую. Ну, что скажешь, студент? Вмешаемся? Вообще-то нам не по пути.
— Тебе решать, — пожал плечами Гарин. — И не называй меня…
— Я помню, помню, — отмахнулся Столяров, пряча прибор под обшлагом рукава. — Ладно. Тогда не отставай.
Они сделали десяток шагов под прикрытием бетонной стены и оказались на площадке. Запомнившийся Олегу сгоревший вертолет за два года никуда не делся, только как будто на четверть врос в землю. Несколько молодых деревьев проросло прямо сквозь прогнившие стенки кабины.
Двигаясь след в след за Михаилом, Гарин взбежал по насыпи. Здесь начиналась асфальтированная дорога, по самые обочины заросшая кустами и бурьяном. Вездесущая растительность выглядывала из каждой трещины в асфальте. Олег задел носком ботинка отслоившийся кусок дорожного полотна, который перевернулся три раза и упал. Его прежде невидимая сторона была покрыта серым шевелящимся мхом.
— Не шуметь! — не оборачиваясь, шикнул Столяров.
Он снова бросил взгляд на экран, но хлопок второго выстрела указал направление на цель лучше любого детектора.
— Из обреза лупит, — определил Михаил. — Ускоряемся!
Олег не ответил. Он и так бежал на пределе своих сил. Казалось, весь выпитый за месяц алкоголь выходил из организма через поры. Гарин отбросил капюшон, позволяя каплям дождя смыть пот со лба. «Сбросить бы рюкзак, — подумал он. — Или хотя бы положить на дно „волчью слезу“, чтобы груз стал вдвое легче».
Оставив позади ржавый грузовик со спущенными шинами, Столяров нырнул в растущие вдоль дороги кусты. Скользкая от дождя и полусгнившей травы насыпь круто уходила вниз. Впереди показались складские помещения, все пространство между которыми занимали брошенные как попало контейнеры, частично
