— Вроде того.
— Как думаешь, где сейчас Пельмень?
— Не знаю. Может, все-таки застрял в телепорте.
— Жаль. Он бы нам тут не помешал.
— Это точно.
Они помолчали. Потом Михаил сказал совершенно будничным тоном, от которого у Олега защемило сердце:
— Слушай, а ведь мы сегодня скорее всего умрем.
— Может быть. И что ты предлагаешь?
— Да ничего.
— Наверное, нужно сказать что-нибудь торжественное?
— Не стоит. Лучше давай сделаем что-нибудь торжественное.
— Например?
— Замочим хотя бы несколько уродов!
Гарин улыбнулся.
— Замочим!
— Кстати, уже почти стемнело, — сказал подполковник.
— Так пойдем?
— Погоди. Осталось еще кое-что. Как говорила одна моя знакомая, «я трезвая в этом свинарнике спать не лягу!».
Столяров достал из кармана крошечный пузырек и вытряхнул на ладонь четыре гранулы, напоминающие кристаллы натрия.
— Что это?
— Ты же знаешь, у меня аллергия на контролеров. А это — средство от аллергии.
Он бросил гранулы на язык. Олег ожидал, что они зашипят, попав во влажную среду, но вместо этого зашипел Михаил.
— Дрянь, конечно, редкостная, — прокомментировал он. — И ошибиться с дозировкой легче легкого. Но что делать, если я ваши пси-удары на дух не переношу!
— Тетрадотоксин? — догадался Гарин.
— Он самый. Активное вещество анабиотика.
— Я помню.
— Ну как, видишь меня? — спросил подполковник.
— Глазами или «венцом»?
— «Венцом», конечно.
Олег надел тяжелый обруч и покачал головой.
— Пока что вижу. Сияние побледнело, и контуры слегка размылись, но я тебя вижу. А значит, увидят и они.
— Плохо. — Столяров вытряхнул из пузырька еще одну гранулу и слизнул ее языком. — Ну, если я из-за тебя назавтра проснусь овощем…
— Не думаю, что кто-то из нас проснется завтра.
— Тоже верно. Я лично планирую проспать хотя бы пару суток. Ну как, я все еще свечусь?
Гарин прикрыл веки.
— Нет. Вот теперь тебя совсем не видно.
Олег коснулся Михаила рукой, чтобы убедиться, что его товарищ все еще сидит рядом.
— Лишь бы контролеры думали так же. — Столяров протянул ему пузырек с веществом, блокирующим пси-воздействие. — На, прими четыре гранулы. Ты легкий, тебе должно хватить.
«Не вздумай, щенок!» — предупредил Пси-Мастер.
«Я и сам не хочу!» — искренне признался Гарин и сказал вслух:
— Ты что, Миш! Это нарушит мою связь с «венцом»!
— Ну и пусть. Много ли пользы от твоего «венца» в здании, где полно контролеров?
— Да сколько бы ни было! Я не хочу превратиться в слепого… — Он еле удержался от того, чтобы сказать «щенка». — В слепого котенка! Я обязан контролировать ситуацию хотя бы настолько, насколько смогу.
— Ну, как хочешь, — неожиданно легко отступился Михаил.
— Теперь мы можем идти? — спросил Олег.
— Почти. Вот только поменяю ленту в пулемете, чтобы уж потом совсем не отвлекаться.
Они заложили крюк почти в полкилометра и вышли к хранилищу со стороны пристройки, которая была вдвое ниже основного корпуса. Окна в торцевой части здания располагались так, словно его архитектор передавал кому-то тайное сообщение морзянкой. Одно квадратное окно — точка, четыре окна, идущие подряд, — тире. Всего Олег насчитал одиннадцать точек и пять тире. В некоторых окнах горел тусклый свет. Человеческих силуэтов Гарин не видел, но чувствовал присутствие множества людей за серыми стенами.
На углу пристройки Столяров подал Олегу знак остановиться. Послышался негромкий скрежет.
— Здесь тоже есть пожарная лестница, — шепотом объяснил Михаил. — Лезем.
Луна и звезды скрывались за тучами, включать фонарик было нельзя, поэтому взбираться по лестнице пришлось в полной темноте. Ее шаткие перила были на ощупь ужасно ржавыми. Поднявшись на двенадцать пролетов, они оказались на крыше пристройки.
— Осторожно, вентиляция, — предупредил Столяров, но Гарин и сам уже нащупал вертикально торчащую трубу метрового диаметра. — Теперь пригнись.
Под прикрытием высокого парапета, окружающего крышу с трех сторон, они добрались до стены основного корпуса, на заднем фасаде которого окон не было вообще.
— Посвети мне, — распорядился Михаил. — Только свет сделай послабей и ладонью прикрой. Ага, вот так.
— Куда светить-то? — спросил Олег.
— На стену. Значит, мы сейчас где-то между седьмым и восьмым этажами, — прикинул Столяров. — Что ж, тут и войдем.
— Да как ты войдешь? Тут ни окон, ни дверей.
— Именно. Ни окон, ни дверей, полна горница людей.
— Если бы только людей! — вздохнул Гарин.
Михаил достал нож и в нескольких местах ковырнул лезвием строительный раствор, заполняющий швы между панелями.
— Думаешь ножом стену проковырять? — предположил Олег.
— Зачем же ножом. Ну-ка свети сюда. — Подполковник достал из рюкзака уже знакомый Гарину ящичек с черепом и костями на крышке. — Как любил повторять наш инструктор по взрывотехнике — царствие ему небесное, — дайте мне точку закладки, и я подорву весь мир.
— И что с ним случилось в итоге? Сам подорвался?
— Нет. Отравился паленой водкой. Но инструктором был от Бога. Например, ты знаешь, почему детонатор полагается держать двумя пальцами на уровне глаз? — спросил Столяров и наглядно продемонстрировал правила обращения с детонатором.
— Почему? — спросил Олег.
— Потому что подрывное дело — весьма скучное и однообразное занятие. А так — хоть какой-то экстрим. Кому-то пальцы оторвет. Кому-то глаз выбьет. Романтика!
Михаил закрепил снаряженную шашку в щели между плитами и потянулся за следующей. Повторив процедуру еще три раза, он сказал:
— Ну все. Теперь вернись к лестнице, спустись на пару пролетов и жди. Я скоро к тебе присоединюсь.
— А светить тебе кто будет? — спросил Гарин.
— Я зажигалкой посвечу. Все, давай.
Олег успел спуститься только на один пролет, когда по крыше прогрохотали металлические подошвы,
