Он трясся, как эпилептик рубашка на его плечах была разорвана в клочья и намокла от крови. Неужели здешние легенды — правда, и Владыки Ночи действительно едят людей живьем?!
Вонзившиеся в мой локоть острые зубы немедленно ответили на этот вопрос, я с криком отвращения отбросил укусившего меня змееногого урода.
— Джейми, вставай! — я хлестнул факелом чудовище, которое чуть было не повисло у меня на плечах. — Вставай, дьявол тебя раздери!
Я вдруг понял, что кричу по-английски.
Еще чудо, что я не растерял все слова родного языка, отбиваясь в темноте от красноглазых монстров, отчаянно борясь с готовой захлестнуть меня кипящей лавой безумия. Я больше не понимал, в какой стороне находится выход — повсюду была кромешная тьма, горящие багровые глаза и разрывающее голову злобное шипение.
— Вставай!
Мой яростный крик наконец встряхнул Скрэ-ка настолько, что он отцепился от моего колена и, шатаясь, встал. Я тут же сунул ему одну из пылающих веток.
— Надо выбираться отсюда!
Но я уже понял, что нам не выбраться.
Владыки Ночи окружали нас плотным кольцом, и те, которые напирали сзади, не позволяли своим сородичам отступать. Через эту живую шевелящуюся стену невозможно было прорваться, — да и в какую сторону прорываться? Где находится устье пещеры? Кругом было одинаково черно, и только неистовая жажда жизни заставляла меня из последних сил отбиваться от красноглазых дьяволов, наседающих со всех сторон.
Еще несколько минут безнадежной драки — и лавина чудовищ опрокинет нас на пол, обовьет змеиными хвостами, пустит в ход крысиные мелкие зубы, а тогда… Нет, подобной жуткой смерти я не пожелал бы даже Кларку Ортису!
— Прочь, ублюдки!
Я ударил сплеча скользнувшего мне под ноги Владыку Ночи, но другой змееногий монстр сбил Скрэка с ног и навалился на него.
— Д-джулиа-а-ан!..
Я схватил за шею чудовище, подмявшее под себя унита, и швырнул Владыку Ночи в толпу его сородичей, разбросав их, как кегли.
— Ты запомнил наконец мое имя?! Молодец! — я поднял скина, который едва держался на ногах, сунул ему в руку оброненный факел. — А ну, устроим этим тварям барбекю!
Я выхватил из-за пояса еще одну ветку, зажег и прислонился спиной к тощей спине унита.
— Эй, Владыки Темных Помоек, кто хочет поджариться первым? Подходите!
На эту браваду ушли остатки моего мужества, и когда хозяева пещеры всем скопом ринулись в атаку, я взвыл от боли, взорвавшей мой мозг. Некоторое время я почти вслепую наносил удары, по движению за своей спиной зная, что Скрэк точно так же отвоевывает себе лишние секунды жизни… А потом монстр, беснующийся у меня в голове, совсем обезумел. Не в силах больше выносить дикую головную боль, я с криком упал на колени, выронил факелы, обхватил затылок руками…
И тут случилось чудо.
Оно случилось, как и положено любому приличному чуду, в тот момент, когда я уже утратил всякую надежду.
В оглушительном шипении Владык Ночи вместо торжества вдруг зазвучал панический ужас, острые зубы перестали впиваться в мое тело. С трудом подняв голову, я увидел, как чудовища отхлынули прочь. Давя друг друга в безумной спешке, змееногие твари втискивались в ниши, в ходы, в узкие норы, которыми были испещрены здесь все стены…
Ходы? Норы? Но как я могу видеть их в кромешной темноте?
Хватая ртом воздух, я огляделся по сторонам — и понял, что пещеру заливают волны розово- золотистого света. А там, куда достигали сияющие потоки, уже не было змееногих чудовищ. В во-наа пришло утро, изгнав Владык Ночи во тьму, которая служила им убежищем от восхода до заката.
Я встал, шатаясь, и по хрустящим под ногами костям оглушенно двинулся к устью пещеры, которое, оказывается, было совсем рядом. Ни один змееногий не преградил мне путь наружу, чему я был несказанно рад: вряд ли я смог бы сейчас нанести еще хоть один удар.
Глава седьмая
Мы со Скрэком далеко не сразу обрели способность мыслить здраво, иначе не старались бы уйти как можно дальше от страшной пещеры. Днем Владыки Ночи не смогли бы нас схватить, даже усни мы в трех шагах от их логова, но в те минуты нами двигало единственное желание: оставить берлогу змееногих монстров далеко позади.
Мы тащились сквозь всплески ярких бликов, пробивающихся сквозь листву, падали, поднимались и снова шли.
Мне нелегко давался этот путь, а еще труднее приходилось отчаянно хромающему униту. С тех пор, как мы выбрались из пещеры, Скрэк не сказал еще ни единого слова и казался вконец спятившим от пережитого кошмара. Неудивительно: парню досталось больше, чем мне, а ведь он от природы был гораздо слабее меня…
Не знаю, сколько бы еще мы брели незнамо куда, если бы лес внезапно не кончился и впереди не показалось поле, заросшее серебристыми злаками высотой в два человеческих роста.
Я рухнул на мягкую желтую траву между деревьями и полем, Скрэк немедленно повалился рядом.
Минут пять я лежал ничком, чувствуя, как медленно затихает пульсирующая боль в затылке, как злобный монстр, так долго старавшийся пробить в моем черепе дыру, постепенно теряет силу. Трава блестела от росы, было чертовски приятно водить щекой по мокрой траве, слизывая с листьев холодные капли… Я занимался этим до тех пор, пока шипение Владык Ночи не перестало отдаваться у меня ушах.
Зато дала о себе знать саднящая боль от укусов, которыми наградили меня хозяева ринтского леса.
Я сел, стянул куртку и рубашку и чертыхнулся при виде дюжины красных точек на своих руках и плечах. К счастью, подорожник встречался в во-наа еще чаще, чем его собрат на Земле; нарвав побольше бледно- зеленых листьев, я начал смазывать их соком следы зубов. Только бы змееногие твари не оказались ядовитыми!
Скрэк молча следил за моими манипуляциями.
Парня до сих пор время от времени встряхивала короткая дрожь, и я вдруг с удивлением осознал, что всерьез беспокоюсь о нем. Слишком много нам пришлось пережить вместе, похоже, вся моя неприязнь к танскину осталась в пещере Ночных Владык… Но что, если там же навеки остался рассудок унита?
Скрэк даже не огрызнулся, когда я начал стаскивать с него изорванную в клочья рубашку, и такая небывалая покорность встревожила меня еще больше; а при виде многочисленных полосок подсохшей крови на спине, плечах и руках унита я громко свистнул.
— Ого! Тебя как будто подавали в качестве главного блюда на пиру у вампиров! Ну да ничего, после бессмертника тебя ничто уже не возьмет…
Я заставил парня лечь на мою разостланную куртку и принялся обрабатывать его укусы. Если у меня пострадали в основном плечи и руки в последние моменты перед рассветом, когда я стоял на коленях, прощаясь с жизнью, то Скрэка словно истыкали иголками с ног до головы.
— Хорошо еще, что у этой нечисти такие мелкие зубы — куда им, скажем, до земных крыс! — я говорил на дикой смеси двух языков, обращаясь скорее к самому себе, чем к безмолствующему уни-ту. — Можешь считать, что ты прошел полный курс иглотерапии, приятель. Помню, Томас Нортон все время повторял, что будущее принадлежит восточной медицине — так вот, тебе выпала честь…
— А ты и в самом деле свалился с неба, — вдруг проговорил Скрэк. — И, когда падал, похоже, сильно ударился головой…
— Ха! У тебя прорезался голос! — от неожиданности я чуть не подавился новой порцией подорожника. — А ну, скажи еще что-нибудь!
— Я даже не слышал… чтобы кто-нибудь… когда-нибудь… сунулся в логово Ночных Владык…
— И ты еще недоволен? — засмеялся я. — Что бы с тобой было, если бы я туда не полез? Скрэк содрогнулся.
