утверждает, что не помнит ничего, что непосредственно предшествовало аварии, и даже не может сказать, шла ли речь о сознательной попытке суицида или об элементарной неосторожности. Впрочем, товарищи по «армии» вспоминали, что он частенько — особенно в тот период — рассуждал за стаканом выпивки о различных способах покончить с собой.
Жизнь Китано висела на волоске, однако он выжил. После двух месяцев интенсивной терапии он собрал пресс-конференцию. Журналисты были потрясены внешним видом кумира — рот перекошен, правая половина лица навсегда парализована; он пытался закурить сигарету, но был не в состоянии удержать ее во рту, Мало кто мог предположить, что в течение нескольких месяцев после аварии Китано начнет работу над следующим фильмом, «Ребята возвращаются». Там он сам не решился сниматься — как утверждал потом, не из-за внешнего вида. Есть причины этому поверить, ведь в те же месяцы он сыграл одну из центральных ролей в боевике Такаси Исии «Гонин».
Авария серьезно повлияла на дальнейшую жизнь Китано: он бросил пить, занялся живописью, наладил отношения с женой и детьми. Он не раз потом признавался, что катастрофа была вызвана депрессивным состоянием и подсознательной тягой к суициду. Выжив, он рассматривал исцеление как второе рождение, чему удивляться не стоит. Удивительно другое — как много комического Китано смог найти в собственной почти-смерти. Он рассказывал, что первой реакцией на аварию стал неудержимый и болезненный смех: смотря на обломки мотоцикла будто со стороны, он не мог удержаться и смеялся все сильнее. Смех и смерть с тех пор для Китано связаны друг с другом навсегда: он рассказывал, как однажды, оказавшись у смертного ложа приятеля-актера, не мог придумать ничего лучше, как на протяжении получаса беспрестанно хохмить, будто заговаривая, отодвигая финал и изгоняя даже сами мысли о нем.
Во время периода реабилитации после катастрофы Китано приставал к медсестрам и постоянно подшучивал над ними, то подливая апельсиновый сок в колбу с мочой на анализ, то укладывая в постель вместо себя своего ассистента, мало на него похожего и вдобавок совершенно лысого. Похоже, эта ирония — качество, передавшееся Такеси по наследству. Ведь его мать, приехав в больницу после катастрофы, сказала сыну, как только он пришел в сознание: «Хочешь умереть — не будь таким идиотом, чтобы разбиться на мотоцикле! Разбейся на «Порше», как Джеймс Дин».
Так или иначе, в собственной внешности после аварии Китано стал находить нечто, по его выражению, «крайне интересное», таившее в себе в том числе комический потенциал. Парализованное лицо с кривой улыбкой вызывает в памяти Гуинплена — человека, который смеется. Неравнодушный к средневековой модели смеха, в которой комическими считались гипертрофированные внешние свойства, уродства и аномалии, Китано не мог не использовать собственную «фактуру». Известно, что он сознательно отказался от предложения врачей провести сложную операцию, которая могла бы помочь восстановить функции лицевых мышц. Отныне смех его героев приобрел сходство с нервным тиком. Не имитируемым, как было раньше, а подлинным. Смех, порой неожиданный, раздражающий, пугающий, — и сочетающий несочетаемое: искусственность, механистичность с беззащитностью уязвленного, больного и слабого. И все-таки это смех. «Я считаю, что та авария была благословением свыше, — признавался Китано. — Она изменила мое отношение к себе. И я снова захотел стать комиком».
Лицо Китано после аварии стало напоминать маску. Будучи давним поклонником театра Но, он увидел в этом преимущество. Маска всегда обратима и двойственна, она способна и смешить, и пугать. Кстати, это относится и к традиционной западной маске (или гриму) клоуна, которая уже давно используется не только в комедиях и развлекательных программах, но и в фильмах ужасов, Китано использует свое лицо как маску еще и в тех случаях, когда ему нужно «блокировать» чрезмерно сентиментальную реакцию зрителя на мелодраматический сюжет. В некоторых случаях, как в «Фейерверке», маска становится завершенной, если ее дополняют темные очки.
Авария Китано последовала после его пятого фильма — крайне неудачного с коммерческой точки зрения и сопровождавшегося разгромной критикой. Этот фильм, известный у нас под названием «Снял кого-нибудь?», — первая комедия в режиссерской карьере Китано. И единственная комедия в полном смысле слова, то есть фильм, призванный смешить публику. По меньшей мере, формально. Именно по нему западная аудитория может составить хотя бы самое общее представление о комических приемах, применяемых Китано на телевидении.
«Снял кого-нибудь?» лучше всего иллюстрирует тот трагикомический разлад между двумя амплуа — телевизионным и кинематографическим, который Китано переживает с первой режиссерской работы и до сих пор. Примирение двух ипостасей оказывается не просто проблематичным, но и невозможным. Те, кто знает и любит «Бита» Такеси по бесплатному общедоступному телеэфиру, не ходят в кино смотреть его усложненные концептуальные полотна. Те, кто любит его фильмы (долгое время, до «Золотого льва» в Венеции, их круг ограничивался интеллектуалами — по преимуществу западными, а не японскими), не согласны мириться с грубыми до вульгарности, фрагментарными и примитивными зарисовками, которые Китано предпочитает создавать для своих телепрограмм. Стоило бы Китано прибегнуть к своим «фирменным» изыскам на телевидении, его ждал бы немедленный провал. Но не менее безусловным провалом обернулась попытка показать киноаудитории, на что способен «Бит»-телезвезда. Поразительно единодушны в своих оценках фильма все ценители и пропагандисты Китано в Европе и Штатах: просчет, провал, неудача. Речь, конечно, не о сборах в прокате (для синефилов скромные сборы могут стать лишним сигналом чьей-либо гениальности), а о художественной ценности. Точнее, как утверждали многие, о полном отсутствии таковой.
Обычных зрителей «Снял кого-нибудь?» тоже не прельстил. Вряд ли многие могли бы это объяснить, но, бесспорно, их раздражало отношение Китано к своей аудитории. Вся картина проникнута нигилистическим и бескомпромиссным стремлением к крайностям, каждый гэг доведен до абсурда, за каждой сценой читается вопрос: «Неужто вы настолько глупы, чтобы над этим смеяться?» К середине 1990 -х Китано не сомневался, что битву с публикой он проиграл: она никогда не признает в нем серьезного актера и режиссера, никогда не перестанет смеяться, увидев его на экране. «Снял кого-нибудь?» — ответное «Нате!», То, что прошло бы «на ура» в телевизионном формате, с рекламными перебивками и бесплатно, смотрелось в кинозале — час сорок действия, никак не способного сложиться в последовательно изложенный (и стоящий такого изложения) сюжет, — как масштабное надувательство.
Центральная тема фильма позаимствована Китано из скетчей, с которых он когда-то начинал во «Французском театре». Она формулируется одним словом: «неудовлетворенность». В интермедиях, перемежавшихся выступлениями стриптизерш, пьески о недотепах, не способных совершить желанный половой акт с хитроумной девицей, выглядели пикантно. В «Снял кого-нибудь?» та же история развернута в несообразно-раблезианских масштабах. Собственно, весь фильм — рассказ о герое-неудачнике, который мечтает снять и трахнуть хоть самую завалящую девушку. Он приобретает автомобиль, затем второй (одержимость автомобилями, возможно, отражает юношеские мечты самого Китано), грабит банк, проникает в ряды членов организованной преступной группировки, прибегает к помощи безумных изобретателей, — и все тщетно.
Зрители, подобно герою, остались неудовлетворенными — и сегодня Китано утверждает, что именно таким был его план: посмеяться над теми, кто пришел в кино посмеяться. Вполне очевидно, что в «Снял кого-нибудь?» Китано открыто демонстрировал собственную неудовлетворенность — карьерой и жизнью. Сам он сыграл в фильме маленькую роль, напоминающую о масках, примеряемых «Битом» Такеси в юмористических телешоу: одержимого ученого, шарлатана и идеалиста одновременно. Он предлагает герою принять участие в эксперименте, делающем человека невидимым (тот соглашается, мечтая наконец осуществить свою давнюю грезу и подглядывать за голыми женщинами в публичной бане). Однако в решающий момент, во время демонстрации изобретения научному сообществу, оба терпят фиаско. Здесь можно усмотреть невольную параллель с британскими комиками из группы «Монти Пайтон», скетчи которых местами поразительно напоминают телеэкзерсисы Китано и «Снял кого-нибудь?»: самый знаменитый из сборников этих скетчей носил название «Как остаться невидимым».
В саморазоблачительной маске, которую примерил Китано, можно увидеть жестокую оценку собственных усилий в кино — считая его подлинным искусством и своим настоящим призванием, он не был удовлетворен своими бесспорными успехами на телевидении. Продюсер Масаюки Мори и другие постоянные соратники Китано, работавшие с ним ранее, еще во время съемок называли «Снял кого-
