дня «Ч» аварийный выход наверняка был опечатан и защищен сигнализацией, и если бы кто-нибудь вздумал взломать ту подсобку наверху, на вызов примчалась бы не вневедомственники, а люди посерьезнее.
На полу лицом вниз лежало то, что когда-то было человеком, а теперь превратившейся в клей плоти, равномерно заполнившей полусгнивший костюм.
– Твою мать…
Характерная дыра в голове показывала, что смерть наступила от огнестрельной раны головы. Антон пожал плечами и решил не спрашивать чиновника-провожатого о том, что здесь происходило в последние дни. Не хотел ставить человека в неловкое положение.
Рядом с караулкой на стене они обнаружили подробный план объекта. Он был покрыт какой-то хитрой светоотражающей пленкой, потому что четко выступил из темноты, когда на него навели фонарь.
– Так, братва… что у нас здесь? – Антон изучал схему, ведя палец вдоль линий, отмечавших пути эвакуации.
– Вот здесь был прорыв, – проводник указал на участок рядом с жилым блоком. – Ночью, когда все спали. Дисциплина к весне у нас стала та еще, многие употребляли каждый день. И не только алкоголь. Проснулись, когда вода уже до коек дошла. В темноте ломанулись кто куда, вброд… а кто-то умный завел генератор. Свет хотел включить. Он у нас в коридоре стоял. Провода, естественно, как попало были накинуты. А дальше… вы, наверно, и сами понимаете. Выбрались только мы, потому что заснули в тот день прямо на складе.
– Ревизию продуктов, значит, проводили, – понимающе усмехнулся Борис Мельниченко.
По планировке бункер от Убежища все же отличался. Это был правильный прямоугольник со сплошным коридором по периметру и помещениями внутри и снаружи. Их интересовали продовольственный склад и пункт управления, которые находились в противоположных оконечностях «креста».
Поисковики двинулись дальше. Большинство дверей по обе стороны коридора были заперты, но некоторые полуоткрыты, а две распахнуты. Не гермы – обычные двери, разве что обшитые металлом. Всюду была вода, и все указывало на то, что в последние месяцы тут жили. В воде у пола плавали упаковки, объедки и даже фекалии.
Радиометр показал чуть меньше, чем снаружи, причем с повышением у пола. Снимать «головные уборы» не стали, вода с растворенной в ней радиоактивной пылью опасна прежде всего при попадании на кожу и вдыхании брызг.
Даже через противогазы они почувствовали сильный трупный запах. Миновали жилые помещения, куда только заглянули и посветили фонарями, но решили не заходить. Прямо у порога скрючилось на полу несколько тел, а чуть дальше тела лежали вповалку.
Так же быстро поисковики миновали столовую, куда, судя по навесному замку, явно давно никто не входил – обедали там же, где и спали.
Прямо за поворотом по левую руку оказалось помещение, отделенное от коридора двумя стеклопакетами. Табличка «Оперативный дежурный города Новосибирска» развеяла последние сомнения.
Они зашли, с трудом открыв дверь и выдержав напор хлынувшей навстречу воды.
Обстановка была спартанской, но удобной: вращающиеся кресло, два рабочих стола, шкафчик. На одном столе – коммутатор, микрофон и два черных телефона. На другом – древний телетайп и современная многоканальная система оповещения. На полу под ногами лежала ковром сгнившая бумага, папки, хрустнул у кого-то под ногой разбитый монитор. В углу висел белый громкоговоритель, над ним желтый плафон с надписью «тревога», который должен был зажечься в день «Ч» для постоянного дежурного, который по идее нес здесь ежедневную вахту. На стене электронные часы: «Время московское» – «Время местное».
Коммутатор больше напоминал мини-АТС: номера, которых было почти сотня, делились на внутренние и внешние. Если с внутренними все было ясно, то внешние могли относиться к двум другим убежищам из комплекса.
– Да плюньте вы, – поторопил Антона проводник. – Никого там не нет. Мэрские, по ходу дела, даже спуститься не успели. И военные тоже. А может, их противобункерным накрыли, еще до главного удара.
Они уже собирались уходить, когда взгляд Антона упал на деталь, которую сначала не заметили: большой черный сейф в углу.
– Погоди, – он помнил распоряжение майора. – Где ключи от сейфа?
– Не знаю, – хмыкнул чиновник. – Я по хозяйственной части был. Когда убегали, про документы никто не вспомнил. А те, кто в пункте управления находился, не выбрались.
– Ну, раз по-хорошему нельзя, придется по-плохому. Мерс, иди сюда, для тебя работа.
Леха уже был тут как тут с термитной шашкой.
– И зачем нам эти документы? – язвительно спросил Хомяк, следя за работой товарища. – Заламинируем, будут в музее храниться?
– Х… знает, – пожал плечами Караваев. – Но Борисыч об этом отдельно напомнил. Значит, надо.
Сейф долго не поддавался плазменной горелке, хотя обычный, из стального листа, они бы вскрыли за несколько минут. Мерседес заикнулся было про толовую шашку, но его идею не поддержали. Наконец, с помощью термитного состава удалось срезать петли, но этим дело не кончилось.
Что-то пробормотав про ригели и запорный блок, спец начал работать фомкой. Наконец, дверца бултыхнулась в воду, подняв фонтан брызг. Антон оперативно сгреб содержимое сейфа в целлофановый пакет и сунул в рюкзак, успев заметить среди кипы инструкций и схем книгу в красной обложке. «Оперативный журнал».
Здесь же лежал ноутбук. Похожий Антон видел только у главного выживальщика Богданова: на этой штуке можно было хоть лезгинку танцевать, ничего ей не будет. Еще в ней был топливный элемент: заливай бензинчик и работай хоть год без подзарядки. И, хоть весил он больше обычных моделей, оставлять его было бы преступлением.
Осмотр пункта управления много времени не занял: тот напоминал зал заседаний какого-нибудь учреждения: потухший год назад экран на стене, большие столы с телефонами, типовыми лампами и креслами. Председательское место с красным телефоном без циферблата. На стене несколько схем – водоснабжение и канализация города, энергосеть, схема эвакуации. И еще какая-то цветная размокшая карта – стекло, закрывавшая ее, треснуло, но Антон сумел разглядеть цветные круги и закрашенные цветом районы. Зоны поражения?
Можно было представить, какая разыгралась тут драма, и как солидные господа в галстуках, с серыми окаменевшими лицами, хватали телефонные трубки, пытаясь дозвониться до поверхности. Узнать, что с их родными и близкими. Но долго думать об этом Антон не собирался, ему хватало своих проблем и воспоминаний… Поисковики направились к финальной точке их маршрута – складу продовольствия. Несколько человек прихватили с собой сувениры – ручки, зажигалки, но Караваев решил смотреть на это сквозь пальцы.
Крысы жили тут и раньше, но их были считанные единицы. Все-таки трудно прокормиться в пустых тоннелях. Потом, когда пришел огонь и перепуганные двуногие наводнили подземелье, этим существам стало много лучше. Там, где люди погибли сразу, они стали поживой стаи. Там, где люди продержались чуть дольше, пищей для крыс стали отходы их жизнедеятельности. В любом случае, людям было не до них, никто не раскладывал приманок с отравой.
Это был час их триумфа. Теперь крысы всегда могли рассчитывать на свой кусок добычи. К весне 2020- го их было уже в десятки раз больше, чем в августе 2019-го.
Потом люди покинули подземелье, спасаясь от воды. Конечно, твари воды тоже боялись, но голод и почти человеческое любопытство были сильнее. Теперь все вокруг было в их распоряжении. Под самым потолком, в вентиляционных коробах и под панелями, по путям, будто специально проложенным для них, они могли попасть в любую часть бункера. Вскоре они добрались до склада НЗ.
А какие чудеса акробатики они выделывали… Свешивались с потолка и, держась хвостами и лапками, образовывали живые гирлянды. Спускались по отвесным стеллажам, где не за что было ухватиться.
