разбитая мозаика полов, погнутые ложки, истлевшие одежды…
«Просто вещи тоже мертвы, — со странной горечью догадался король, — как и их хозяева!»
Он поднял с пола осколок хрустального шара, смутно напомнивший что-то знакомое. Король вгляделся. Кусок цельного хрусталя украшала серебряная молния. Не иначе, гномья работа… И вдруг он понял, ЧТО держит в руках. И сердце отказалось биться. Осколок Священного Скипетра Королей Элроны. Его Скипетра! Неужели Элрона тоже мертва? Как и он сам?!
И тут король вспомнил, кого он искал за дверями, от кого жаждал получить совет и утешение.
— Брат! — закричал он. — Йоркхельд! Где ты! Отзовись! Это я, Денхольм!
— Ну вот, — раздался в ответ тягучий бас, — сначала он просто бродил, мешая душам беседовать со Смертью, теперь он стал кричать. Этак он мне всех перебудит. А ради чего? Что ты здесь ищешь, человече? Зачем из ночи в ночь тревожишь мой покой?
— Я ищу брата! — звонко и твердо крикнул Денхольм. — Я не уйду, пока не поговорю с ним!
— Я не глухой, — сурово заметил тот же голос. — В своем ли ты уме, человече? Зачем играть со Смертью?
— Я все сказал! — гордо ответил Божьей Милостью Король Элроны.
— Слыхали, родичи? Он все сказал! Каков?! Кровь Неугомонного Итани за лигу [2] разглядеть можно. Но это не ко мне. Вроде он по твоему ведомству, брат? Ответь мне, Йоххи, зачем приводишь мальчишку?
— А что я могу сделать, Йоттей, он рвется в твои покои, будто там медом намазано. Или чем еще. Пусть с ним Йосса разбирается! Я ни при чем!
— Хитрый какой, — возразил задорный женский голос. — Он ведь рвется к вам, не ко мне! Все его помыслы устремлены к Смерти! Это твое дело, Йоттей! Тебе с ним разбираться.
— Чем я могу помочь, хотелось бы знать! Что за странная идея: искать этого Потомка в Покоях Смертных! Но если он не угомонится, от Моего Царства не останется даже Тени!
— А давайте попробуем вместе? — предложил вдруг второй голос, названный Йоххи.
— Вместе? — рассмеялась Йосса. — Ну и фантазер ты, братец!
— Да будет так! — гулко подытожил Йоттей.
И в тот же миг мир закружился вокруг Денхольма, и стало неясно, то ли он бежит куда-то вслед за Голосами, то ли Время и Пространство с воем несутся ему навстречу… Движение было столь стремительно, что глаза отказывались различать предметы. А потом все стихло так же неожиданно, как началось. Он по- прежнему стоял в коридоре, по пояс в тумане. И перед ним была дверь. Король толкнул ее и отшатнулся.
— Получилось, — растерянно прошептала Йосса.
— Иди, у тебя мало времени, — напомнил Йоттей.
Денхольм шагнул за порог.
В комнате горела свеча, бросая кровавые отсветы на изъеденный червями стол и потрескавшийся кувшин с остатками вина. На шатком колченогом топчане лежал человек. Неподвижность испугала короля сильнее, чем неуловимость черт лица. Какой-то морок мешал смотреть, но Денхольм твердо знал, кто перед ним.
— Брат! — позвал он. — Очнись, брат!
Лежащий медленно приподнялся и сел.
— Денхольм? — из какого-то невероятного далека долетел знакомый голос. — Что ты здесь делаешь, брат?
— Во имя Света! — вконец разозлился король и зажег свечу. — Денхольм? Что ты здесь делаешь, брат?
— Я искал тебя, Йоркхельд, — всхлипнул король. — И вот нашел! Я так соскучился, брат!
— Соскучился? — изумился призрак. — Дела… Что же ты хочешь? Зачем ищешь?
— Мне трудно, брат!
— Да, королем быть непросто. Я могу помочь? — Сидящий не открывал глаз и пытался ладонью защититься от света.
Денхольм взглянул на свечу и тотчас вспомнил, зачем вообще пришел сюда, зачем искал брата.
— Помоги мне, Йоркхельд! Зона снова ожила, а я не знаю, что мне делать!
— Зона? — непонимающе нахмурил брови сидящий. — Ах да, Эарендейль!
И королю показалось, что воздух наполнился перезвоном хрустальных бубенцов и ровным гулом морских волн.
— Эарендейль? — изумился Денхольм. — Что это значит? Мы называем это место Вендейром, Зоной Пустоты…
Призрак Йоркхельда схватился за голову, мучительно выгибаясь под напором неестественной боли.
— Венда! — сдавленно зарычал он. — Венда!
Денхольма отбросило тугой волной вздыбившегося пространства, опалило пламенем пустыни и понесло прочь, сквозь взбесившийся, каменеющий воздух, все дальше и дальше, но следом несся громовой голос брата:
— Эарендейль! Запомни, Денхольм, Эарендейль!
Ветер стал стихать, и сознание возвращалось…
— Ну кто же поминает Пустоту, находясь на Грани, — прошептала обессиленная Йосса. — Мы еле успели вытащить тебя, родственничек…
И все стихло…
Король открыл глаза.
И увидел обеспокоенное лицо Санди.
— Куда это ты собрался? — еле слышно выдохнул шут. — Ты стал совсем прозрачным и терял контуры. И лишь кричал смешное такое слово…
— Эарендейль? — тихо уточнил Денхольм. — Почему смешное?
— Потому что на Небесном Наречии оно означает «Земля Звездного Моря». Бессмыслица, одним словом. Что с тобой стряслось, куманек?
— Я видел брата! — выпалил король.
— Йоркхельда? — недоверчиво переспросил шут.
Денхольм вздохнул и пересказал свой сон. То, что запомнил.
— Хорошая сказка, — одобрительно кивнул Санди. — Так, говоришь, самого Йоттея довел? Я, конечно, не сомневаюсь в твоих способностях в этой области, братец, но чтобы Всемогущие Боги Смерти, Сна и Мечтаний спорили, гадая, как от тебя избавиться?! Тебе не кажется, что ты пересолил свою историю?
— Можешь не верить. — Король пожал плечами, встал и пошел смывать липкий пот приснившегося кошмара. — Тебе, конечно, виднее.
— Так, значит, ты не смог разглядеть его лица? — уже серьезнее переспросил шут. — И от света он защищался?
— Да. И я не могу понять…
— Тут два варианта, — печально пояснил Санди. — Первый: ты просто не помнишь брата настолько четко, чтобы во сне придать его лицу определенное выражение. Второе, более вероятное: Йоркхельд умер дурной смертью. Возможно, ему изуродовали лицо и выкололи глаза… А дурная смерть, сам знаешь, приводит в Пустоту. Может, поэтому ты и не нашел его в Царстве Смерти?
Денхольм молчал. Перед глазами стоял извернувшийся в безумной муке призрак брата, в ушах продолжал кричать его надломленный голос.
— Я не хочу в это верить, — еле слышно прошептал король. — Но боюсь, что ты прав. Как всегда.
Потом он плакал, бессильно и зло, а шут, добрый верный шут, успокаивал его, как умел. И не мог успокоить.
Но теплые мягкие руки Йоххи коснулись лица Короля, и сон кинжалом милосердия убил воспаленное сознание, и Йосса приняла его в свои объятия, проведя дорогой сладостных грез и видений.
