Богомолов усадил Савелия за свой рабочий стол, и тот, помешивая ложечкой кофе, принесенный догадливым Рокотовым, внимательно слушал логические построения Константина Ивановича.
У меня несколько версий случившегося.
Первая: крушение самолета — результат войны между организованными преступными группировками. Вторая: это дело рук самого Лютого.
Кого? — не поверил своим ушам Савелий.
Лютого, — спокойно повторил Богомолов. — Может быть, он перестал доверять этим людям и решил их ликвидировать.
Не проще ли было подложить часовую бомбу в самолет еще в Ярославле? Зачем весь этот цирк: помехи на радиомаяк, смешение огней взлетно–посадочной полосы, взорванная «девятка», в конце концов… — Савелий злился на самого себя, словно был виноват в том, что случилось на аэродроме. — Нет, вторая версия исключена, она просто абсурдна. — Он сделал паузу и продолжил: — Но если даже принять ее, все равно непонятно, зачем понадобилось столько всего городить?
Чтобы направить братву по ложному следу. Или РУОП. Или нас с тобой. — Константин Иванович кашлянул. — Ладно. Как бы то ни было, в ближайшее время Нечаев непременно объявится в Москве. Не отчаивайся, Савелий, — старался ободрить Говоркова Богомолов, — даже у профессионалов экстракласса порой случаются проколы. Лютый — человек, а не машина. Ходить по лезвию ножа, постоянно опасаясь за свою жизнь, не выходить из стресса… Честно говоря, не позавидуешь ему.
Он сам выбрал такую жизнь, — нахмурился Бешеный, не понимая, как может Богомолов сочувствовать этому негодяю. И чтобы переменить тему, спросил: — Какие новости о Рассказове?
Пока в Ялте. Продолжает общаться с сабуровскими… Их интересы по–прежнему представляет тот самый Василий Фалалеев, по кличке Кактус. Уже ведут подготовительную работу: зондируют, куда можно вложить деньги, составляют долговременные стратегические планы. Полагаю, еще немного — и Рассказов приступит к исполнению задуманного. Тогда остановить его будет сложно.
Стало быть, надо форсировать ликвидацию Лютого, — подытожил Савелий.
Да, надо во что бы то ни стало. — Константин Иванович грузно поднялся из?за стола. — Информации по Нечаеву у тебя более чем достаточно. Конспиративные квартиры, транспорт, способы связи, контакты. Так что задача у тебя все та же — уничтожить Лютого.
Примерно в то время, когда обреченный самолет подлетал к подмосковному аэродромчику, Лютый наконец отыскал кафе, где ему назначила свидание Наташа Найденко.
Причудливое отражение синей неоновой вывески в белых сугробах, заиндевевшие стекла, тусклый свет окон — все выглядело таким уютным, можно сказать, домашним.
Наташу Максим увидел сразу — девушка сидела у самого входа, видимо, опасаясь, как бы не пропустить Нечаева.
Максим! — окликнула она его.
Он стоял в проеме дверей, окутанный клубами морозного пара, и не успел опомниться, как Наташа, радостно вскрикнув, вскочила из- за стола, повисла у него на шее и зашептала горячо, сбивчиво:
Я думала, ты не приедешь, обманешь меня. Я так ждала, так ждала…
Разве я тебя хоть раз обманул? — сдержанно улыбнулся Нечаев, ощущая щекой горячее дыхание девушки.
Не–ет.
Не снимая рук с его плеч, Наташа чуть отстранилась и, наклонив голову, рассматривала его будто в перевернутый бинокль, не веря, что перед ней тот самый Максим, которого она так ждала.
Это ты? — произнесла она удивленно.
Да, это я, а не оптический обман, — вновь улыбнулся Лютый.
Только сейчас он мог хорошенько рассмотреть девушку.
За те полгода, что они не виделись, Наташа изменилась, и заметно. Абрис лица, уже не детского, но девичьего, теперь, в полумраке зала, выглядел необычайно рельефным и выпуклым. Узкие крылья прямого носа, матовая кожа шеи в треугольном вырезе блузки, ровный ряд мелких зубов, отливающих перламутром, пышная копна светло–каштановых волос…
Прежними остались только глаза — огромные, влажные и очень–очень наивные.
Они так и стояли друг против друга, не зная, что делать, что говорить. Пальцы ее рук, лежавших на плечах Максима, чуть заметно подрагивали, и, чтобы успокоить девушку, Лютый предложил мягко:
Ну что, может, пригласишь меня наконец?то за свой столик?
Нет, неужели это и вправду ты? — словно не слыша, прошептала девушка.
Наконец они сели за столик. Сейчас, в половине двенадцатого ночи, посетителей было немного. Какие?то прыщавые юнцы пэтэушного вида тянули пиво; две пожилые тетеньки, скорее всего базарные торговки, громко жаловались друг другу на пьяниц–мужей, хотя сами накачались так, что вполне могли попасть в вытрезвитель.
Ну как ты, где живешь, чем занимаешься? — справившись с волнением, засыпала его вопросами Наташа.
Максим неопределенно хмыкнул.
Живу в Москве. А занимаюсь… общественно–полезной деятельностью. Ну, как обычно, делами.
Такими, как дядя Леша? — Она склонила голову набок.
С чего ты взяла? — деланно удивился Нечаев; он?то хорошо знал, что высокий статус Коттона в уголовных сферах давно не секрет для племянницы.
Цепь у тебя какая… — Девушка осторожно потрогала массивную цепь червонного золота на шее Нечаева.
Ну и что?
Когда к дяде из Москвы какие?то бандиты приезжали… авторитеты, или как там их называют… У них точно такие же были. — Наташа смешно наморщила лоб. — Бандиты, кажется, называют их «цепуры голдовые».
Какая ты наблюдательная, однако, — немного удивился Лютый.
Вся в тебя, — улыбнулась Наташа, втайне гордясь собой. — Так ты что — тоже в бандиты подался? — спросила она без всякого осуждения, просто из любопытства.
Да нет, до настоящего бандита я еще не дорос, — задумчиво произнес Максим. — Да и не дорасту никогда.
Слова лидера сабуровской мафиозной империи прозвучали искренне: только с этой девочкой Нечаев мог быть до конца откровенным.
А знаешь, дядя их ненавидит, хотя сам вор в законе, — поджала губы девушка. — Ненавидит и презирает. Да и мне они ничуточки не нравятся.
Еще бы они тебе нравились.
Лютый невольно вспомнил, как они познакомились с Наташей: так уж случилось, что когда?то, промозглым осенним днем, Нечаеву пришлось вырывать девушку из лап «быков», входивших в бригаду ныне покойного отморозка Атаса — Валерия Атласова.
А если ты не бандит, зачем тебе эта цепь? — наивно спросила девушка.
Чтобы все принимали меня за жуткого- жуткого мафиози и очень–очень боялись, — в тон Наташе отшутился Лютый и, не желая продолжать эту неприятную для себя тему, перевел беседу в другое русло: — Послушай, как это ты на ночь глядя в Ярославль сорвалась, а дяде ничего не сказала? Он ведь любит тебя, волноваться будет.
Я же тебе говорила — в Москву он уехал. Вернется только завтра, после обеда. Он мне звонит иногда. — Девушка не без гордости достала из сумочки дядин мобильный.
И когда ты домой собираешься? — осторожно поинтересовался Максим, прикидывая, каким транспортом можно за полночь добраться до деревни.
Каково же было его удивление, когда Наташа спокойно ответила:
Завтра собираюсь.
Когда, когда? — не понял Лютый.
Завтра с утра.
А ночевать где? Предлагаешь гулять по ночному Ярославлю, любуясь красотами природы и
