— Окир, я в центр!
Великан сдвинулся вправо не прекращая работать своей двуручной секирой. Где же ты, молчаливый? Неужели тебя уже оприходовали? Мой молот разнес плечо одного из последних сопротивляющихся. Плохо, как же тебя палач допрашивать будет? Я остановился и начал осматриваться: лязг стали, вой боли и крики ужаса, предсмертные хрипы умирающих царили на месте этой бойни. Почти все выжившие уже думали только о спасении, а не о драке. Они ломились в те же щели и норы, из которых недавно так бодро выходили. Получалось у них это плохо. Около узких входов образовалась пробка, столпотворение и давка. А вошедшие в раж, опьяненные кровью Снежные Крысы все убивали и убивали в спину пытающихся спастись людей. Окира и компанию сейчас остановить трудно, да и не хочу я этого делать. Я все предпринял, чтобы избежать конфликта, не получилось. А если проверить эту хибару? Я ввалился через проем в стене внутрь домишки, вырвать секиру из груди разговорчивого и на пояс. Где он может быть? Несколько лежанок, узкое окно и все, второй комнаты и второго выхода здесь нет. А это что такое? Так спешили убежать, что плохо закрыли люк? В обычном полу откуда-то щель в палец шириной и ковриком лежащим рядом некому было прикрыть запасной вход-выход? Ах да, на улице сейчас же темень, аничи затаптывали упавшие факелы, делая противника почти слепым и в комнате освещения нет, не знаете вы, что неплотно закрыли люк. Я откинул крышку и стал спускаться вниз. Острая боль в ноге, ах ты… Я рухнул всем своим весом на какого-то мужика. Он, он это. И не подземный здесь ход, а простой схрон набитый дьявол знает чем.
— Что ж ты ножичком так плохо владеешь? — поинтересовался я у молчаливого. — Молчишь, но это тебе не поможет, — я медленно вытащил полоску стали из бедра. — Есть чем перевязать? Нет, а если поискать? — я огляделся по сторонам. — Ба, так вы тут товар держите, наверняка на собственные деньги купленный. Вот возьмем этот синий плащ расшитый серебряными нитями и с незнакомым мне гербом, — я оторвал кайму плаща и стал перевязывать себе ногу. — Слаб я еще в геральдике, но точно знаю, что такие плащи лавки старьевщиков не посещают. Ведь это позор для тесса владельца подобной тряпки. А это что тут у нас? — я открыл небольшой сундучок. — Мужик, по моему мнению, женские украшения тебе не идут. У тебя даже уши не продырявлены, а тут такие серьги. Шлифованные булыжники карат на пятнадцать- восемнадцать, а если их еще огранить… Песня получится, да она и так получилась. Чистенькие булыжники, прозрачные как слеза. Слеза. Скажи мне, а много было пролито слез ради всего этого барахла? Не вами, нет, а владельцами имущества перед их смертью? Опять молчишь, да клиент попался нераз…
— Барб, — в открытом люке появилась голова Окира, — вечно тебя вниз тянет, что на нефе, что здесь. Что-то интересное нашел?
— Более чем интересное и полностью залитое кровью. Я не его имею в виду, принимай, — я подкинул молчаливого вверх. — Свяжи его, потом приготовься меня проклинать и спускайся сюда.
— Неужели все так плохо? — Окир так стянул запястья молчаливого чьим-то поясом, что тот взвыл от боли.
— Хуже, чем ты можешь себе представить, — я вылез из схрона. — Зря ты бесплатно не захотел прогуляться со мной.
— Неужели добыча?! — аничь спрыгнул в яму.
— Она самая, — вздохнул я, — но Снежным Крысам она не принадлежит, вы ведь работали за деньги, а не за добычу.
Из ямы донесся тоскливый стон Окира, я пинком поднял молчаливого на ноги и придал ему ускорение в сторону пролома в стене. Стоны Окира с каждым мгновеньем становились все тоскливее и громче. У пролома молчаливый задержался пришлось опять придавать ему ускорение. Пролетев метра два по воздуху он плюхнулся прямо в лужу крови.
— Барб, — Бонк за шкварник понял молчуна на ноги, — что там случилось с Окиром, почему он тебя стал проклинать.
Я прислушался. Расстроенный аничь начал перебирать всю мою родословную, перемежая с руганью в адрес всех чокнутых Воронов, которые даже шаманить не могут в нужном и правильном направлении.
— Нашли добычу в несколько десятков раз превышающую по стоимости то, что было в кошеле, который я вам дал.
Я потащил молчаливого к выходу из тупика не дожидаясь пока Бонк вернет свою челюсть на место. Поднять шестопер и на пояс его. Да, нужно что-то предпринять, а то ребята совсем духом упадут, придется раскручивать принца на премию. Дьявол, как здесь замусорено только и делай, что переступай через очередное тело! И вообще, откуда взялись эти ребята и несколько дам? Что не местные — это точно. И не потому, что осмелились напасть на анича и десять латников, нет. Иногда и местные пробуют на зуб сталь горцев по собственной вине. Тут другое, с такой добычей вполне можно было прикупить себе несколько приличных домов в Южном конце. Хотя с их профессией… Ну хоть поселиться в нормальной гостинице можно было, да и приодеться не помешало бы. Видно прибыли недавно и пока только осматривались.
— Барб, что там? — принц чуть не подпрыгивал от любопытства, впрочем, граф не сильно от него отставал.
Я подошел с пленным к парням. Не понял, а почему они от меня отшатнулись? Я осмотрел себя, дьявол, я весь покрыт кровью. Во дворце приведу одежду и доспех в порядок не здесь мне же это делать. Тем более парни уже пришли в себя и приблизились ко мне.
— Выжило и успело уйти от силы восьмая часть разбойников.
— Разбойников?!
— Да, Ваше Высочество, именно разбойников. Мы обнаружили их схрон битком набитый награбленным. Вот это, — я поднял молчаливого за шкварник в воздух, — является, скорее всего, заместителем командира ватаги. Схрон с добычей был в том домишке, где они проживали вдвоем. Ничего это создание, — я встряхнул молчуна, — говорить не хочет. Мне нужно отдать его королевскому палачу. Может быть у них получится задушевная беседа, а я послушаю случайное ли это было нападение на Вас и графа или неслучайное. Девяносто девять шансов из ста, что имеет место второй вариант. Урок пошел вам в прок. О своих планах вы всем не рассказывали, даже я о них не знал. А организовать так быстро засаду, когда мы свернули в первый попавшийся переулок в принципе невозможно. Но я хочу быть полностью уверенным.
— Барб, тогда почему ты не хочешь отдать его городскому палачу? — спросил граф.
— Я обнаружил вещи и драгоценности тесс в больших количествах.
Возникшую после моих слов тишину можно было намазывать как масло на хлеб. И почему-то девять крабов стараются незаметно, искоса посмотреть на десятого. Не понял, возможные проблемы? С этим, как его, да к дьяволу! Я не стремился сблизиться с крабами из внешней охраны, это люди Капитана, не смотрят на меня с презрением, а просто как на пустое место и то хлеб. Понимаю, что это непрофессионально, но ничего с собой поделать не могу.
— Вас что-то смущает, тесс? — обратился я к десятому крабу.
— Ничего, тесс Барб. Я только хочу попросить Вас разрешить мне присутствовать при допросе этой мрази.
— Вообще-то это решает палач, кто ему просто мешает при допросе, а кто сильно мешает, отвлекая от работы.
— Поэтому я хочу, чтобы Вы замолвили за меня словечко. Больше года назад на южной дороге пропали мои родители. Они направлялись в Гронлин, но так и не приехали, а их поиски результата не дали.
— Ничего не обещаю, но я попробую.
— Благодарю, тесс Барб.
— Барб, — из темноты вышел Окир и его внешний вид не отличался от моего, — какой же ты после этого друг? Ты ведь знал об этом схроне, верно, ведь знал же?!
— Клянусь водой Матери что нет, Окир.
Плечи горца опустились, а сам он опять издал тоскливый стон. Для анича нет клятвы более серьезной, чем эта.
— Ладно, пошли отсюда, Барб. Всех своих я поставил на охрану этой ямы с сокровищами, а то набежит всякое шакалье чужое делить. Тут нам ничего не достанется, а им тем более ничего не должно достаться.
— Я уже хочу взглянуть на этот схрон, — заявил Атор.
