голову, то и дело устремляя взгляд к небу, то стали бояться его ещё больше. Сами они привыкли ходить понурившись и ничего не видя, кроме пыли и грязи под ногами и бесконечных распрей вокруг, и потому их постоянно одолевали всякого рода страхи и тёмные мысли и они сразу же стали бояться его и подозревать в гордыне. От него можно ожидать ещё большего зла, чем от прежних королей, говорили они, — как раз потому, что он намного превосходит их в силе и красоте. У них уже вошло в привычку заведомо подозревать и бояться всех и вся.
Ехавшие впереди процессии высокопоставленные вельможи изо всех сил старались, чтобы Король Амор не увидел убогих улиц и их обитателей. Они спешили привлечь его внимание к роскошным домам, праздничному убранству и прекрасным дамам, кидающим ему цветы со своих балконов. Он искренне восхищался всем этим великолепием, и от его сияющего взгляда дамы готовы были сами броситься с балконов к его ногам и кричали, что никогда, никогда ещё трон не принадлежал такому прекрасному молодому королю.
— К чему смотреть на нищих, Ваше Величество, — сказал Первый Министр. — Это же сплошь отпетые воры и негодяи.
— Я бы не стал смотреть на них, — отвечал Король Амор, — если бы знал, что никак не могу им помочь. Стоит ли смотреть на мрак, если нельзя сделать его светлее. Но я уверен, что это можно изменить, хотя пока что не представляю себе как.
— В их глазах полно ненависти. Эти люди могут только разгневать Ваше Величество, — сказал красивый молодой вельможа, ехавший недалеко от него.
— Для гнева нет времени, — сказал Амор, высоко держа увенчанную короной голову. — Ничего не может быть напрасней.
Когда зашло солнце, во дворце начался большой пир, а после него бал, и все придворные были очарованы красотой и благородными манерами нового Короля. Он казался остроумнее и обаятельнее всех прежних королей Мордретов. А смех его был таким весёлым, что стоявшие рядом с ним, сами не зная отчего, начинали чувствовать себя счастливее.
Но вот, как раз когда бал был в самом разгаре, Амор вышел на середину и, обратившись ко всему пышному обществу, сказал:
— Я видел широкие улицы, роскошные дома и всё, что есть прекрасного в моем городе. Теперь меня ждут узкие улочки и тёмные переулки. Я должен увидеть несчастных, которые там живут, — калек, воров, пьяниц и нищих.
Шум и ропот пронесся по залу. Он хотел видеть то, что они так старательно от него скрывали, говоря, что это зрелище не для королевских глаз.
— Я должен это видеть, — сказал он с улыбкой, одновременно странной и прекрасной. — Я отправлюсь туда сейчас же, вместе с моим высокочтимым другом и учителем. Вы же оставайтесь во дворце, и пусть бал продолжается.
И, сопровождаемый Старейшим в его длинном сером одеянии, он прошёл через всю эту блестящую толпу к выходу. Он намеренно не стал снимать с головы корону, потому что хотел, чтобы народ видел своего короля.
Оказавшись в самой мрачной части города, они стали углубляться в узкие улочки, переулки и задворки, где люди разбегались по своим углам, подобно тем беспризорным детям, с которыми Амор сталкивался днём. Он не разглядел бы их в потёмках, если бы не захватил с собой яркий фонарь, который держал теперь высоко над головой. Видя его озарённое светом лицо и корону, люди в страхе шарахались в стороны, не зная, чего можно ожидать от этого могущественного короля, похожего на молодого бога. И только совсем маленькие дети смотрели на него с восхищённой улыбкой, потому что он был так молод, красив и великолепен. Обитателям этих трущоб было непонятно, зачем королю понадобилось гулять здесь ночью в день своей коронации. Большинство из них полагало, что назавтра он велит казнить их всех как никчемный сброд, а жалкие их жилища предать огню.
В одном из дворов навстречу ему выскочил сумасшедший.
— Мы ненавидим тебя! — выкрикивал он, потрясая кулаками. — Ненавидим! Ненавидим!
Жители окрестных домов затаили дыхание и с ужасом ждали, что за этим последует. Но Король- великан продолжал стоять с поднятым над головой фонарём, глядя на сумасшедшего в глубокой задумчивости.
— В мире нет времени для ненависти, — сказал он. — Нет времени. — И продолжал путь.
Этот задумчивый взгляд не покидал его, пока он не обошёл и не увидел всё, что хотел.
На следующий день он сел на коня и поскакал в горы к своему замку на скале, и, как уже много-много раз прежде, ночь застала его лежащим на крепостной стене и глядящим в небо. Ласковый ветер обдувал его со всех сторон, и звёзды опять были рядом.
— Я не знаю, что делать, — сказал он, обращаясь к ним. — Подскажите мне, братья. — И потом долго лежал молча, пока великая и благодатная тишина ночи не наполнила его душу, и когда звёзды на небе начали таять, забылся глубоким и безмятежным сном.
А внизу, в его королевстве, люди с трепетом ждали, что теперь будет дальше. Прошло несколько дней, и всё это время они ссорились и ненавидели друг друга ещё больше, чем прежде, — богатые, потому что каждый из них мечтал получить от Короля особую милость; бедные же потому, что испытывали перед ним страх и каждый опасался, что кто-нибудь из соседей может выдать королю его прошлые прегрешения.
Только два мальчика, работавшие вместе на поле, вдруг перестали драться и ссориться, и один из них замолчал, словно что-то вспоминая, и потом произнес странным голосом странные слова:
— Для гнева нет времени. Нет времени. — Потом он снова принялся за работу, и его товарищ сделал то же самое, и, закончив прополку, они задумались и вспомнили, что накануне не сделали и половину того, что требовалось, потому что всё время задирались и ссорились, и вечером, вернувшись домой в синяках и без вознаграждения, остались без ужина.
— И верно, нет времени, — рассудили они.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В начале следующей недели по городу стали распространяться слухи о новом законе — самом необычайном законе, известном до сих пор миру. Поговаривали, что он имеет какое-то отношение к какому-то Голубому Цветку. Хотя что может быть общего между цветами и законами и, наоборот, между законами и цветами? И опять люди ссорились, обсуждая, что бы это могло значить. Те, что привыкли сразу думать самое плохое, говорили, что в садах богатых людей будет посажен Голубой Цветок, чей аромат погубит всех бедняков в королевстве.
Не ссорились только те два мальчика и их друзья, для которых слова о том, что «нет времени для гнева», стали уже чем-то вроде клича или пароля. Один из них, самый смышлёный, этим не ограничился.
— Для страха нет времени! — крикнул он как-то раз, работая в поле. — Надо довести дело до конца. — И они быстро закончили всю работу и принялись играть в свои игры.
И вот однажды утром стало известно, что новый Король устраивает праздник для всего народа и во время пира, который состоится на равнине за пределами города, он огласит Закон о Голубом Цветке.
— Теперь мы узнаем самое худшее, — стенали и тряслись Трусливые по пути к назначенному месту, и мальчишки, знавшие условные слова, слышали эти причитания.
— Для мрачных мыслей нет времени! — крикнул во весь голос тот, кто был смышлёнее других. — Нет времени! Так можно опоздать на пир!
И некоторые повернули к нему головы и прислушались, потому что в голосе его прозвучала высокая и звонкая нота, которой в Стране Короля Мордрета никто до сих пор не слышал.
На равнине росли прекрасные раскидистые деревья, и вся земля была покрыта зелёным травяным ковром. На роскошно убранном помосте возвышался королевский трон из золота и слоновой кости, однако,
