Мягкость в его взгляде сменилась суровостью. Она поняла, что он очень боится, но не понимала почему. Все, что делал Вьятт за прошедшие три дня, — все! — совершалось для благополучия Дарси.
— Все будет отлично, — уверила она его тихим голосом. Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но она сдержалась. Сейчас не время и не место. Ведь она всего лишь няня.
Глава 9
Вьятт больше не мог избегать возвращения домой. Вернее, он не мог избегать Элли. Конечно, Дарси слишком мала, чтобы задавать вопросы, но их может озвучить Элли. Казалось, она подмечает в нем все, понимает его лучше любого из известных ему людей.
И это приводило его в крайнее замешательство.
Но наступала ночь, а Элли провела с девочкой слишком долгий день. Ответственность за Дарси лежала на нем, а Элли по-прежнему ему помогала. Он больше не может прятаться в амбаре. Он давно закончил дела по хозяйству.
Он дошел до веранды и коснулся рукой дверной ручки, но так и не смог войти в дом.
Вместо этого Вьятт повернулся и уперся руками в старый деревянный поручень. Веранда была с видом на север, и он пристально посмотрел на коричневые пустые поля через дорогу. На следующий год он заготовит сено для стада. Он почти видел приветливые зелено-коричневые травы, развевающиеся от ветра.
Здесь было все, чего он хотел. Он назвал это ранчо своим, оставил прошлое позади, нашел свой собственный путь в жизни. Да, он так и сделал, полагаясь на свои силы. Риелтор смотрел на него скептически, когда он заявил, что хочет купить это заброшенное ранчо. Но Вьятта волновала перспектива его реконструировать и превратить в нечто жизнеспособное и важное.
Так было до сегодняшнего дня, когда ему пришлось снова столкнуться со своим прошлым. Со всеми ужасными вопросами о том, как его воспитывали. После встречи с работником социальной службы Вьятт был зол, обижен и испуган, а ведь именно эти эмоции он так старательно изгонял из своей жизни. Он не мог объяснить Элли всего, что ему пришлось пережить. Ему нужна ее помощь. Если она узнает о нем отвратительную правду, она тут же сбежит от него. Элли слишком хороша и чиста, чтобы заниматься его проблемами. Ему следует хорошенько это запомнить.
Подумав о том, что она ждет его в доме, он снова напрягся. Сегодня она была такой милой в красном свитере и с макияжем. Он не мог не заметить маленькие преобразования в доме: подушечки и скатерть и, боже правый, даже подходящие по цвету к скатерти кухонные полотенца. Но теперь… присутствие Элли чувствовалось повсюду, в каждом углу. За прошедшие двое суток изменилось все, и он старался привыкнуть к этому как душой, так и телом.
— Вьятт?
Он повернулся, от удивления затаив дыхание, когда Элли словно материализовалась из его размышлений. Фонарь на крыльце освещал ее длинные волосы, она выглядела мягкой и очаровательной.
— Я не слышал, как ты вышла.
— Нет, ты был в другом мире.
Она оказалась права, и в другом мире он думал о ней.
Элли встала рядом с ним и точно так же уперлась руками о поручень. Ее голос был тихим и напоминал дуновение бриза.
— Ты хочешь рассказать, мне, где был?
Он сделал вид, что не понял ее вопроса:
— В амбарах.
Она беспечно рассмеялась и вздохнула:
— Я не об этом спрашивала.
Она терпеливо ждала его ответа, стоя рядом с ним и глубоко вдыхая прохладный осенний воздух. Вьятт почувствовал ее легкий цветочный аромат, и его мускулы напряглись. После отъезда Анджелы ему хотелось лишь одного: зарыться лицом в пахнущие сладостью волосы Элли и снова ощутить, что все идет так, как надо. Но тогда он совершил бы ошибку.
— Где Дарси?
— Спит. Я ее искупала и покормила. Она такая хорошая, Вьятт. Когда ты впервые пришел ко мне, я понятия не имела, что делать. Но Дарси подсказала мне, слава богу.
— Ты не выглядела неуверенной. Кажется, Анджела вполне довольна тем, что ты работаешь няней Дарси. — Повернувшись, Вьятт прислонился к поручню и посмотрел в лицо Элли. Снова он поборол желание ее обнять.
— Няня, — равнодушно произнесла она. — Это определенно указывает мне на мое место, да?
Она на него злится? Элли скрестила руки на груди, словно замерзла, но Вьятт понял ее неосознанный жест защиты.
— Что мне следовало сказать, Элли?
Она помолчала и пристально посмотрела в его глаза.
— Что мне следовало ей сказать? — спросил он. — Что я едва тебя знаю? Что мы друзья? — Он с трудом сглотнул. — Что я поцеловал тебя вчера вечером, тем самым совершив ошибку?
— Конечно, нет, — прошептала она. Пока он говорил, она округлила глаза, и он пожалел о своей резкости.
— Ради Дарси я должен был все представить в позитивном свете. И слава богу, мне это удалось. Ведь я мог ее потерять.
Элли открыла рот от удивления и задавала вопрос, изумивший Вьятта:
— Значит, для тебя я не просто няня?
— Элли…
— Таково было наше соглашение, но я по-настоящему его ненавижу, знаешь ли. Вот эту часть, когда ты умасливал ее улыбками и правильными речами и назвал меня исключительно няней. Словно я была придатком к ситуации, который можно в любой момент выбросить, если он неудобен.
Она напомнила ему маленькую девочку, которая вздернула подбородок и дерзит, хотя в глубине души напугана до смерти. Неповинующаяся и испуганная. Он задался вопросом, почему она так себя ведет. Кого она боится: его или себя?
— Почему мы вообще стали как-то квалифицировать наши отношения? Элли, ты… — Он помолчал, не веря тому, что это правда. — Ты ревнуешь меня к мисс Бек?
На ее щеках появился слабый румянец.
— Ревнуешь. — Он шагнул вперед, волшебным образом зачарованный ее зардевшимися щеками. Он- то считал, что, назвав ее няней, он нашел лучший выход из ситуации.
Вьятт стоял к Элли достаточно близко. Чтобы взглянуть на него, ей пришлось бы поднять голову. Малейшее движение, и он сможет ее поцеловать. Идея на мгновение повисла в воздухе. Услышав, как учащенно и поверхностно задышала Элли, он понял, что она думает о том же самом.
— Я почувствовала, будто… от меня избавились, — наконец призналась она, опуская голову. — Будто сочли второстепенной. Словно я… бросовый товар.
— Я определенно не этого хотел, — утешал он ее. — Знаешь ли ты, что означает возможность говорить сегодня такое? Иметь возможность утверждать, что о Дарси очень хорошо заботятся? И ты была рядом с ней, присматривала за ней, готовила кофе и демонстрировала, что я поступил правильно, доверившись тебе. — Он поднял ее подбородок, коснулся мягкой и прохладной щеки. — Никто и никогда не делал для меня подобного. Ни один человек. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя ничтожеством, Элли. — Наклонившись вперед, он опустил голову и поцеловал ее. Губы Элли были теплыми, податливыми; она колебалась всего мгновение. Сладость от ее близости воспламенила его кровь быстрее, чем любое страстное объятие. — Это было шоу. Ты для меня больше чем няня, Элли, — пробормотал он у ее губ. — Но я не мог показать это работнику социальной службы.
