Похоже, сегодня он в хорошем расположении духа.
— А мне нравится, — ответила Лили. — Она практичная и экономичная.
Ноа повернулся и левой рукой попытался захлопнуть дверцу. Со второй попытки он закрыл ее на замок, что подтвердила погасшая красная лампочка.
— И ты тоже практичная, да? — спросил он, подняв очки на лоб.
Лили гордилась тем, что у нее есть такая черта характера, но у Ноа вместо комплимента получилось критическое замечание. Как только он пристегнулся, Лили надавила на газ и машина поехала в сторону Мэйн-авеню. Там они должны были свернуть на шоссе и отправиться на север. Она постоянно ощущала на себе его взгляд, однако посмотрела на него, только когда остановилась на светофоре. Лили выдавила из себя улыбку:
— Я стараюсь.
— Ты такая... — протянул Ноа, поерзав на сиденье, но тут же осекся и повернулся к окну.
— Какая? — Ее сердце затрепетало.
Лили уверяла себя, что ее не интересует, что он думает о ней, но на самом деле все обстояло иначе, хотя знакомы они были совсем недолго. Причем для нее была важна не столько его симпатия, сколько уважение.
— Забудь.
— Нет, я хочу услышать. Какая я?
У Лили были причины настаивать. Она так долго находилась в тени своей матери, что люди видели в ней вторую Жасмин Жермен, такую же неземную, грациозную, изящную. В отличие от дочери Жасмин никогда не испытывала желания обосноваться на одном месте. Веря в то, что лучшее прямо за углом, она переезжала столько раз, что Лили сбилась со счета. А ее дочери требовалась стабильность.
Мать Лили постоянно порхала, как прекрасная бабочка, а рядом неизменно оказывались красивые мужчины. В компании матери Лили неизбежно отходила на задний план.
— Я просто хотел сказать...
Она заметила мелкие красные пятна на его шее. Неужели он смущен?
Ноа прокашлялся:
— Ты очень милая, Лили. Твое имя идет тебе.
Ее щеки запылали. Он считает ее милой?
Но она не милая. Так можно назвать Жасмин. А Лили — решительная, стойкая.
— Тебе не понравился мой комплимент?
— Я не привыкла, чтобы меня называли милой, вот и все, — отозвалась она, не отрывая взгляда от дороги.
— А как тебя называют?
Лили сразу вспомнились слова Джен о том, что она заботится о людях.
— Безотказной.
Ноа весело согласился:
— Ну да, ты такая.
Он что, флиртует? Замечательно! А она-то сомневалась, что Ноа Лэреми способен на нечто подобное.
— И какая я тебе больше нравлюсь: милая или практичная?
Что она делает?! Она тоже заигрывает с ним! Что с ней происходит, когда он рядом?
В машине повисла напряженная тишина. Улыбка исчезла с губ Ноа.
— Я не думал, что эти два качества — взаимоисключающие. И какое тебе дело до того, что предпочел бы я?
— Никакого, — поспешно согласилась Лили. В самом деле, они же только друзья. И она, уж точно, не желает ничего большего.
Однако Ноа, казалось, видел ее насквозь.
— По-моему, ты можешь быть той и другой одновременно. И ничего плохого в этом нет.
Лили попыталась улыбнуться. Она не любила, когда о ней судили только по внешности, но то, что Ноа считал ее привлекательной, было очень приятно.
— Тогда благодарю за комплимент.
Еще несколько минут они ехали молча. Затем Ноа начал:
— Лили?
— М-м-м?
— Кого, по-твоему, я сейчас вижу за рулем?
Вот это вопрос! Ее ладони мгновенно вспотели. Ей ничего не нужно от Ноа. Ничего! Она и так зашла слишком далеко, предложив ему дружбу. Он, наверное, хороший человек, но что-то большее?.. Нет уж, извините.
— Лучшую подругу твоей будущей невестки, — ответила она, протянув руку к панели и включив радио.
Услышав, как Ноа коротко хохотнул, она недоуменно спросила:
— Что?
Он вновь откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза:
— Если это все, то так даже интереснее.
Лили пока не очень его понимала.
— Это хорошо?
— Очень хорошо. Я никак не могу отвлечься, и только твое присутствие позволяет мне думать о чем- то ином, кроме моих проблем.
— И с какими же проблемами ты сражаешься, оставшись в одиночестве? — Лили безумно хотелось выяснить, что мучает его. Ведь потеря руки во время боевых действий может стать причиной серьезной психической травмы.
— Ну, с разными. Что приготовить на завтрак. Какую рубашку надеть.
— Короче, не мое дело.
— Слезами горю не поможешь. Что толку говорить об этом? — тихо ответил он, не открывая глаз.
Лили мельком покосилась на него:
— Ты устал?
Приоткрыв один глаз, Ноа кивнул:
— Немного. Не выспался.
— Почему?
— Да все думал. О своем.
Обычно Лили спрашивала себя, часто ли мучают Ноа фантомные боли, но сейчас она представила его лежащим в постели, в раздумьях, и возникли иные вопросы. Боится ли он вердикта врачей? Или же ему не дают уснуть воспоминания о войне?
— Беспокоишься, как все пройдет сегодня?
Он лишь пожал плечами.
— Что в сумке?
— В основном бумаги. В армии так же, как и везде: заполните бланк, чтобы заполнить бланк, чтобы заполнить бланк, и так до бесконечности. Вообще-то слишком много вопросов для одного дня, — процедил он сухо.
— Нам ехать еще более ста миль. Тебе никуда не деться.
— Я всегда могу отказаться отвечать, — наконец-то улыбнулся Ноа.
— Но ты не станешь, потому что...
Лили поддразнивала Ноа, но, заглянув в его темно-синие глаза, она замолчала, и наступила тишина. С огромным трудом девушка оторвалась от созерцания Ноа и вновь уставилась на дорогу.
— Я и сам не знаю почему, Лили. Я еще ни с кем не говорил об этом.
Стоит ли радоваться роли его наперсницы? Но ей безумно хотелось узнать истинного Ноа.
— Мне ты можешь рассказать. Ведь, по большому счету, я совершенно посторонний человек, —
