— Да. Я посоветовал бы снова включить огнемет в набор обязательного снаряжения.
— Я не об этом. Тебе повезло, что у нас есть свой человек в местном отделении.
— Полиции?
— Ты подумай, как это выглядит: четверо охотников мертвы, а Джейк Марлоу в полном здравии и на свободе. Разве это не похоже на то, что ты убил моих парней и сбежал?
Такое мне в голову не приходило. И я испугался: что еще мне не пришло в голову? В номере отеля был пушистый ковер и плотные шторы. Маленькая часть меня мечтала о том, чтобы сейчас же лечь спать и никогда не просыпаться.
— К счастью для тебя, — продолжал Эллис, — наш агент подтвердил, что там есть останки вампира, хотя пожар уничтожил почти все. Боюсь, от библиотеки Харли осталось немного.
Я приоткрыл занавески и выглянул на улицу. Дождь прекратился. Лондон дышал в полусне, подергиваясь там, где разыгрывалась очередная ночная драма: где-то насиловали женщину, наркоман подыхал от передоза, плакал ребенок, кто-то делал кому-то предложение… Днем все бегут по своим делам и нет времени задуматься о том, что происходит. Ночью чувствуешь усталость и понимаешь, в чем смысл: ужасно, но все это — большая ошибка.
— Ну, я не в полном здравии, раз уж на то пошло, — сказал я. — Мне прострелили ногу стрелой из арбалета, у меня на лице четыре глубокие царапины и дыра в груди размером с теннисный мяч.
Впрочем, раны залечивались, и новые ткани и сосудистые кружева вырастали, словно кто-то невидимый ткал их из воздуха, даже пока я говорил по телефону.
— Я должен был быть там, — сказал Эллис, — тогда все сложилось бы по-другому.
— Не уверен. Все произошло очень быстро. Вы нашли что-то о том «Лэнд Ровере»?
— Что? Ах, это. Нет. Думаю, Рассел зря старался. Я напрочь об этом забыл. Но теперь ясно, что это были вампиры.
— Похоже на то, — ответил я, хотя Миа, как мне отчетливо помнилось, сказала «подгоняйте фургон», а не «подгоняйте машину». Впрочем, я не мог с полной уверенностью положиться на свое внимание к деталям, да это уже и не имело значения.
— Нам нужно переназначить время и место, откуда тебя будет забирать машина. Где ты сейчас?
— Скажи водителю, чтобы ждал меня в 10 утра на Лонг Акре у здания Центрального управления.
— Джейк…
— Послушай, Эллис. Я провел больше двух недель взаперти и не мог даже посрать, если мне не разрешат, а если и разрешат, то кто-то должен стоять за дверью и слушать. Может, дашь мне провести одну ночь наедине с собой? Ты знаешь, я никуда не денусь. Все козыри по-прежнему у тебя. Мне просто нужно время, чтобы привести голову в порядок. Как зовут твоего водителя?
По его молчанию я понял, насколько велика его жажда независимости. После нашего разговора ему придется с кем-то это улаживать, с кем-то, кто совсем ему не нравится. И кто бы это ни был, дни его неоспоримой власти сочтены. Эллису даже я нравился больше, чем он.
— Ладно, — сказал наконец Эллис, — но только не вздумай меня обмануть. Ты прекрасно знаешь, что тогда случится.
— На все сто.
— Водителя зовут Луэллин. Он должен узнать тебя, но на всякий случай — он будет на внедорожнике БМВ с номерами Т672ЭЮД. Кодовое слово
Оставшуюся ночь я провел в переговорах по телефону отеля.
53
Водитель, Луэллин, молодой атлетичный блондин, опрятно одетый и с волосами, стриженными почти под ноль, как у мормонских проповедников, прибыл точно в назначенное время. Хотя кодовое слово было не обязательным, я все же спросил его и получил
— Я собираюсь курить, Луэллин, — решил предупредить я. — Надеюсь, это не очень тебя потревожит.
— Нет проблем, сэр, — ответил он, открывая передо мной заднюю дверцу, — к тому же, мы с вами разделены стеклом.
И действительно, между водителем и пассажирскими сиденьями было, как я понял, пуленепробиваемое стекло. Такие же окна.
— В нас собираются стрелять? — спросил я.
— Такие стекла в стандартной комплектации этих машин, сэр, — ответил он. — Хотите, я включу радио или еще что-нибудь?
Он позвонил кому-то (не Эллису), сообщил, что я на борту, и мы тронулись. Стояла приятная погода. Чистое весеннее голубое небо, яркий солнечный свет, по лужам шла рябь, а бутоны кивали, качаясь на стебельках от свежего теплого ветра. Но прелесть утра меня не трогала: я паршиво себя чувствовал из-за приближающегося полнолуния, уже ощущая, как призрачная длинная зубастая морда и когтистые лапы стремятся заменить человеческое лицо и руки; меня мучили сосудистые спазмы, назойливая эрекция, клыки и ногти чесались. Зубы стучали, как при переохлаждении. Заметив это, Луэллин сказал, что я могу контролировать обогрев в салоне машины, регуляторы рядом с моим сиденьем.
Тем временем мы проезжали Пикадилли, Парк Лэйн, Мэрилебон, Уэстуэй, трассу М40. Я пытался заснуть. Бесполезно. Вместо этого я думал о потраченных на наемников деньгах, о том, дошли ли они вообще и помогут ли деньги в этой ситуации. Я по-прежнему не мог знать наверняка, сколько человек понадобится для побега, так что заплатил за команду в 50 бойцов. Я думал, что где бы они ни держали Талуллу, там не должно быть сильной охраны. У Эллиса в Лондоне не могло быть больше пятисот последователей, и большинство из них обязаны выполнять обычные поручения ВОКСа, а не охранять Лу. Поулсом, скорее всего, сделал ставку на секретность укрытия, а не его физическую защиту.
Параллельно с этими бесплодными размышлениями мой внутренний голос не переставал паниковать. «Ты чертов идиот, ты идешь на верную смерть. А они будут пытать Талуллу, насиловать, заставлять спариваться с животными, и если ты к тому времени еще не подохнешь, тебя заставят на это смотреть, а вся твоя гениальная идея спасения просто абсурд, бред сумасшедшего, даже Чарли из „Эгиды“ едва удержался от того, чтобы не рассмеяться прямо в трубку, и не сделал этого лишь потому, что у тебя есть деньги. Твои сраные похороны уже не за горами, дебил, она погибнет, и ты тоже…»
Зазвонил телефон Эллиса.
— Я слышал, ты уже в пути, Джейк.
— Она с тобой?
— Пока нет.
— Ты не приедешь сегодня с ней?
— Не могу. Я сейчас должен ехать к Грейнеру. Он хочет, чтобы я все время был с ним. Ведь я обычно проверяю оружие. У него целая система ритуалов. Не волнуйся, Джейк, она в надежных руках, даю слово. Просто сиди в номере, пока тебе не позвонят.
Остаток поездки меня лихорадочно бросало от гипер-возбужденного внимания к забытью. Детали врезались в память — громадные колеса грузовика очень близко от меня; ворон, бросивший свежую падаль у дороги и взлетающий в небо; зеленые поля, покрытые цветущими крокусами, — а потом все слилось в
