— Я не желаю участвовать в этом эксперименте.
— Не желаете?
— Нет.
— Но это помогло бы нам разобраться в странностях его поведения.
Набрав в легкие воздуха, японка заявила:
— Всю последнюю неделю я, рискуя жизнью, только и пыталась, что разобраться в странностях поведения самых разнообразных вещей. А теперь выдохлась. И не желаю больше иметь дело с призраками. Я хочу домой, во меня удерживают здесь силой, и мы на всех парах с каждой секундой удаляемся от Японии. Освободите меня, прошу вас. Или хотя бы предоставьте возможность связаться с нашим посольством.
Тыльной стороной руки Сондерби машинально отер взмокший от пота лоб.
— Ситуация очень непростая, — заговорил он. — Разумеется, всем вам будет предъявлено обвинение в служебной халатности. Вас вместе с Тессой обвинят еще и в том, что вы сознательно подвергали опасности жизнь остальных членов экипажа. И до полного выяснения вины каждого вы будете находиться под арестом даже после снятия карантина.
— Я желаю говорить с нашим послом.
— Конечно, конечно. Устроим. И обещаю вам, я сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно быстрее избавить вас от карантина.
— Хорошо, — сказал Рик. И, чуть погодя, звучно чихнул.
Глава 16
Все смотрели на Рика так, будто у него отросла пара рогов.
— В чем дело? — не понял Рик. — Чихнул себе и чихнул. Велика важность. От солнца, наверное.
— От солнца? — с сомнением в голосе спросила Тесса. — Да, я всегда чихаю, если побуду на солнце.
— Верно. Оно здесь и вправду яркое.
— Оно яркое там. — Рик ткнул пальцем в окно. — А я выглянул наружу.
— Угу.
Рик нахмурился.
— Послушай, а ты за кого?
— Я за Землю. — Тесса присела на краешек кушетки. — Если мы и в самом деле хоть что-то домой привезли…
— Я не болен! — Рик раздраженно шагнул к обеденному столу, дойдя до него, повернулся. В этот момент судно дало крен, и он инстинктивно ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть. — Черт, дайте вы мне передохнуть. Стоит только чихнуть, и сразу крики — эпидемия, эпидемия!
— Не сомневаюсь, что все это яйца выеденного не стоит. Почему бы нам в самом деле не передохнуть? — высказался Сондерби.
— Великолепная идея, — согласился Рик. Сидя в кресле, он вытянул ноги и водрузил их на кухонный столик. — А как насчет того, чтобы поесть? Нас не кормили с тех пор, как водворили на борт.
Особого голода он не испытывал — куда там, как раз наоборот, — однако надеялся, что, может быть, пища и привела бы в порядок его желудок.
Сондерби хлопнул себя ладонью по лбу.
— Бог ты мой! Что же вы раньше не сказали? Ну, конечно!
— Да потому что нам и слова сказать не дали, — пробормотал Рик, но Сондерби уже повернулся и окликнул первого попавшегося матроса.
— Эй, вы там, принесите людям хоть какой-нибудь обед!
Пока дожидались обеда, Тесса включила телевизор, и сюрпризом для всех обитателей трейлера оказалось обилие принимаемых каналов. На «Хименесе» явно имелась спутниковая тарелка, и притом на особой подвеске, чтобы компенсировать сбой приема во время качки.
Появилось хоть какое-то развлечение, но практически не было канала, который не транслировал бы чего-нибудь, так или иначе не связанного с их полетом. На ток-шоу толпами сходились психоаналитики, на ходу перекраивались комедии положений — в сценарии спешно вставляли призраков и магов, — научно- популярные передачи были заполнены исключительно исследованиями на стыке наук, а выпуски новостей раздирались между особенностями поглощенного астронавтами на Луне питательного рациона и интервью, которые брались прямо на улице. Причем подавляющее большинство интервьюируемых куда больше интересовал паранормальный аспект полета, нежели перспективы колонизации Луны.
— Чушь собачья, — высказал свое мнение Рик. — Там за паранормалами ученых не видно.
— Тебя это удивляет? — недоумевала Тесса.
— Да нет, просто я надеялся, что люди все же обратят внимание на то,
— Дай им опомниться. Полет на Луну — день позавчерашний. В отличие от ракет-призраков.
Наконец прибыл обед, и за едой они продолжали перескакивать с канала на канал. Еда оказалась совсем неплохой — пироги с курятиной и горка салата, — но к таким яствам их желудки оказались пока не готовы. Рик первым ринулся в туалет, и не успел он разгрузиться, как в дверь принялась молотить Йошико.
Тесса стоически сдерживала себя, хотя и у нее вид был неважнецкий. Рик стал продвигаться в голову трейлера. Снаружи у окна никого не было видно, но он выкрикнул:
— Эй, есть там кто-нибудь?
Справа показалась фигура одного из матросов. Что же это они — пост, что ли, у трейлера решили выставить? По всей вероятности, так и есть — у этого малого с плеча свисал неуклюжего вида автомат.
— Что угодно? — спросил матрос.
— Вы можете ненадолго направить корабль поперек волн? А то эта качка уже довела нас до ручки.
Матрос с трудом скрыл улыбку.
— Нет, если, конечно, мы не желаем попасть в Перу вместо Сан-Франциско.
Рик попытался представить себе глобус и на нем где-то чуть западнее Гавайских островов их корабль, устремляющийся курсом норд-ост. Перу на юго-востоке. Гавайи же…
— Эй, а что мы, собственно, забыли в Сан-Франциско? Гавайи ведь куда ближе.
Матрос пожал плечами.
— Приказ есть приказ. Я вопросов не задаю.
— Зато я задаю их!
— При всем уважении к вам, сэр, именно поэтому я здесь, а вы — там.
— Ну так вот, именно оттого, что я всегда задавал вопросы, мне и довелось побывать на Луне, — парировал Рик, но по выражению лица своего собеседника тут же сообразил, насколько глупо это прозвучало. — Ладно, не обижайся. Я просто блевотой исхожу, когда меня укачивает.
— Это причина серьезнее некуда, — вставила стоявшая позади Рика Тесса. — Могу я взять ее на вооружение на случай, если когда-нибудь сморожу глупость?
— Пока на борту этой посудины — да, — ответил Рик. Он почувствовал, что вот-вот чихнет, но сумел сдержаться.
Матрос вперил в них через окошко недоумевающий взгляд.
— Знаете, ребята, видок у вас хуже некуда. Дойду-ка я до нашего капитана, переговорю с ним, может, что и получится.
— Спасибо.
Перед тем как отправиться к начальству, матрос призвал своего коллегу сменить его у дверей трейлера и отчалил к рубке лишь после того, как тот появился.
Как минимум с полчаса царила прежняя неопределенность. Трое астронавтов, откинув койки, улеглись и принялись стенать, пока на сцене не появился еще один персонаж — седоватый, грузный
