— Офис Марка Гэррити…
— Ева, солнышко, Ричард сказал, что ты забыла мобильник в его кабинете.
Услышав голос матери, я тяжело вздохнула и обмякла на стуле. Перед моим мысленным взором тут же возник скрученный носовой платок — непременный атрибут ее истерики. Эта деталь всегда бесила меня, но и вызывала дикую жалость.
— Привет, мама. Как ты?
— О, спасибо. Все прекрасно.
Голос моей мамы казался чем-то средним между голосами Мэрилин Монро и Скарлетт Йохансон, то есть был слегка хрипловатым и одновременно девически нежным.
— Клэнси уже завез его к тебе на работу и оставил у охранника внизу. Ведь сейчас без сотового как без рук. Никогда не знаешь заранее, когда понадобится позвонить…
Конечно, можно сохранить телефон и просто переадресовывать поступающие на него звонки на мой новый номер, который мама не знала, но сейчас меня заботило другое.
— А что говорит доктор Петерсен о твоей мании выслеживать меня по сотовому телефону?
— Доктор Петерсен знает, как я о тебе беспокоюсь, — помолчав, ответила она.
— Мама, — сказала я, ущипнув себя за переносицу, — по-моему, самое время опять устроить нам общую встречу.
— О… ну да, конечно. Доктор тоже говорил, что хотел бы снова с тобой увидеться.
«Возможно, поскольку подозревает, что ты не больно-то откровенна».
— Знаешь, мне очень нравится моя новая работа, — сменила я тему.
— Это замечательно, Ева! А твой босс хорошо к тебе относится?
— О да, он чудесный. О лучшем и мечтать не приходится.
— А он симпатичный?
— Даже очень. Но уже занят, — улыбнулась я.
— Черт побери, с хорошими мужчинами всегда так!
Она рассмеялась, а я расплылась в довольной улыбке.
Меня радовало, когда она была счастлива, и мне очень хотелось, чтобы это случалось как можно чаще.
— Жду не дождусь нашей завтрашней встречи на благотворительном обеде.
Моника Трэмелл-Баркер-Митчелл-Стэнтон являлась неотъемлемым элементом жизни высшего общества: блистательная красавица, которая явно не могла пожаловаться на недостаток внимания.
— Давай выберем денек, — восторженно пропела мама, — и проведем вместе, ты, я и Кэри. Сходим в спа-салон, почистим перышки, отмоемся до блеска. Думаю, после такой напряженной работы тебе не помешает массаж.
— Да, было бы здорово. Кэри наверняка тоже будет в восторге.
— Очень хорошо! Я пришлю за вами машину часам к одиннадцати.
— Мы будем готовы.
Повесив трубку, я откинулась на стуле и вздохнула: оргазм в горячей ванне — что может быть лучше. И если Гидеон Кросс каким-то чудом узнает, что я мастурбировала, думая о нем, мне плевать. Сексуальная фрустрация ослабляла мои позиции, и я знала, что он непременно воспользуется моей слабостью. Вне всякого сомнения, у него еще до конца дня найдется готовое решение.
Я уже сунула ноги в уличные туфли, когда телефон зазвонил снова. Мою маму трудно сбить с намеченного курса. Пять минут, прошедшие с момента окончания нашей беседы, были промежутком времени, как раз достаточным для того, чтобы она сообразила, что основная волновавшая ее тема, а именно вопрос о сотовом, осталась за рамками разговора. И опять я сначала решила не снимать трубку, однако мне чертовски не хотелось, чтобы оставались какие-то недоговоренности. Словом, неохота было тащить накопившиеся за день проблемы с собой домой.
Я ответила, как обычно, хотя бодрости в голосе за день поубавилось.
— Знаешь, я все время думаю о тебе.
Когда я услышала бархатный, хрипловатый голос Кросса, то почувствовала глубокое облегчение. Я только сейчас поняла, что втайне страстно надеялась услышать его вновь. Сегодня. Господи! На меня накатило такое сильное желание, что уже не приходилось сомневаться в том, что он стал для меня наркотиком, источником неких сверхинтенсивных сигналов.
— Я тебя до сих пор чувствую, Ева. Ощущаю твой вкус. После того как ты ушла, я с трудом выдержал все, что на меня навалилось: две встречи и телеконференцию. Так что у тебя есть преимущество: выкладывай свои требования.
— Ах! — воскликнула я. — Надо подумать… — Я неожиданно вспомнила прикол Кэри насчет синих яиц. — Хм… Ничего на ум не приходит. Но могу дать дружеский совет. Проведи время с женщиной, которая будет пускать от тебя слюни, чтобы ты мог почувствовать себя богом. Затрахай ее так, чтобы больно было ходить. А когда увидишь меня в понедельник, глядишь, уже перегоришь и твоя жизнь — с учетом обсессивно-компульсивного расстройства личности — снова войдет в привычную колею.
В трубке послышался скрип кожаной обивки, и я поняла, что он откинулся на спинку кресла.
— Ладно, Ева, проехали. Но в другой раз осторожнее подбирай выражения. Если будешь подвергать сомнению мои умственные способности, я тебя отшлепаю.
— Только не меня. Мне такие вещи не нравятся.
Нравятся не нравятся, но предостережение, сделанное подобным тоном, подействовало на меня возбуждающе. Да уж, воистину Опасный Брюнет.
— Ладно, мы это обсудим. А пока скажи лучше, что тебе нравится.
— Надо отдать тебе должное: твой голос идеально подходит для секса по телефону, но мне пора идти. У меня свидание с моим вибратором, — резко поднявшись, заявила я.
Конечно, для полноты эффекта мне стоило повесить трубку, но я не могла удержаться от соблазна насладиться его реакцией. К тому же мне нравилось с ним разговаривать.
— Ох, Ева. — В устах Кросса мое имя прозвучало как-то по-декадентски. — Ты что, хочешь, чтобы я на коленях тебя умолял? А может, удастся подбить тебя на секс втроем, с участием Э. Л.?
Я проигнорировала оба вопроса. Повесив на плечо пакет и сумочку, я мысленно порадовалась, что он не видит, как дрожат мои руки. А проблему электронных любовников я с ним вообще обсуждать не собиралась. Мастурбация — не та тема, которую можно обсуждать с мужчиной, тем более с мужчиной посторонним, но проявляющим ко мне интерес.
— С Э. Л. у меня налажено полное взаимопонимание: мы точно знаем, что одного из нас используют. Причем не меня. Счастливо, Гидеон.
Повесив трубку, я решила спуститься с двадцатого этажа по лестнице. Во-первых, это позволяло избежать поездки на лифте, а во-вторых, вполне могло заменить поход в спортзал.
Я была счастлива, что этот ужасный день наконец закончился, и вошла в квартиру, приплясывая. Мое искреннее восклицание: «Господи, как же хорошо дома!», сопровождаемое энергичными па, вспугнуло парочку на диване.
Я испуганно охнула, ругая себя за бесцеремонность. Нет, вообще-то, я не застукала Кэри и его гостя за неприличным занятием, но они сидели достаточно близко друг к другу, что говорило о некоторой интимности.
И я сразу подумала о Гидеоне Кроссе, предпочитавшем срывать покровы интимности с самого интимного акта, какой только можно себе представить.
Конечно, в моей жизни было все: и случайные связи, и близость по расчету. И кому, как не мне, знать, что секс и любовь — разные вещи, однако я вряд ли смогла бы считать секс чем-то сродни рукопожатию. И мне было даже немножко жаль Кросса с его однобоким подходом, хотя он явно был не тот человек, который мог вызывать жалость или сочувствие.
— Привет, детка, — поднявшись с дивана, улыбнулся Кэри. — Хорошо, что ты успела застать Трея.
— У меня через час занятия, — повернулся ко мне Трей. — Но очень рад, что мне удалось с тобой познакомиться.
