вяжет. — Кэри посмотрел на меня. — Может, поедешь со мной?
— Не-а. Мне и здесь хорошо, — отозвалась я, вытянув ноги на диване.
— Уверена?
— Все, что мне нужно, — это отдохнуть и постараться ни о чем не думать. От одной мысли о необходимости одеваться мне уже плохо. — Я и вправду была бы рада проваляться все выходные во фланелевых пижамных штанах и дырявой майке. Мне казалось, будто приятное ничегонеделание поможет снять внутреннюю напряженность. — За меня не беспокойся. Да, меня тряхнуло, причем не слабо, но все уже в прошлом. Так что иди занимайся своими делами.
Кэри ушел, а я поставила фильм на паузу и отправилась на кухню за вином. Остановившись у барной стойки, я провела пальцами по букету роз, присланному накануне Гидеоном, и лепестки упали на стойку, как слезы. Я подумала, что надо подрезать стебли и насыпать порошок из пакетика, приложенного к букету, но потом решила, что это бессмысленно. Завтра я все равно выброшу букет — последнее напоминание о моих столь же обреченных отношениях.
Всего за неделю я зашла с Гидеоном дальше, чем за два с лишним года предыдущих связей. И я всегда буду его любить только за одно это.
А возможно, настанет день, когда любовь уже не будет так ранить.
— Просыпайся, соня, — пропел Кэри, стягивая с меня ватное одеяло.
— Да ну тебя. Отстань.
— Даю тебе пять минут на то, чтобы оторвать задницу от кровати и отправиться под душ, а не то душ явится к тебе.
Разлепив один глаз, я уставилась на него. Он был без рубашки, в мешковатых штанах. Тот еще будильник.
— С чего это вдруг я должна вставать?
— С того, что пока лежишь на спине, ты не стоишь на ногах.
— Вау! Какая глубокая мысль, Кэри Тейлор.
Он скрестил руки на груди и одарил меня игривым взглядом:
— Нам нужно пройтись по магазинам.
Я зарылась лицом в подушку:
— Нет.
— Да. Если мне не изменяет память, ты что-то говорила о воскресной вечеринке в саду и сборище рок-звезд, причем в одном флаконе. И что, по-твоему, я надену на такую тусовку?
— Ах надо же. Ты все верно запомнил.
— Сама что наденешь?
— Э… не знаю. Склонялась к чему-то вроде «англичанки в шляпке», но не уверена.
Последовал короткий кивок.
— То-то и оно. Так что собирайся: двинем по магазинам и подберем что-нибудь сексуальное, классное и крутое.
Пробурчав что-то в качестве символического протеста, я сползла с кровати и пошлепала в ванную. Оказалось, что мыться, не думая о Гидеоне, не рисуя в воображении его мускулистое тело и не вспоминая те безумные звуки, которые он издавал, засаживая мне в рот, решительно невозможно. Куда бы я ни посмотрела, повсюду был Гидеон. Дошло до того, что мне уже начал мерещиться его черный «бентли»: куда бы я ни направлялась, казалось, что эта чертова тачка следует за мной.
Перекусив, мы с Кэри прошвырнулись по магазинам в Верхнем Ист-Сайде и бутикам на Мэдисон- авеню, после чего взяли такси и отправились в Сохо. Две девчонки попросили у Кэри автограф, что, похоже, зацепило меня больше, чем его.
— Это все ты, — сказал он.
— Я-то с какого боку?
— Они узнали меня по блогу развлекательных новостей. Одному, где в основном про тебя с Кроссом.
— Рада, что моя личная жизнь хоть кому-то приносит пользу, — фыркнула я.
К трем Кэри нужно было на работу, и я отправилась с ним в студию шумного, нахального фотографа, где проторчала несколько часов. Вспомнив, что нынче суббота, я отыскала тихий уголок и позвонила отцу.
— Ты все еще счастлива в Нью-Йорке? — спросил он, перекрывая треск рации, работавшей в его служебной машине.
— Пока все нормально.
Конечно, это было вранье, но кому нужна была правда. Его напарник что-то сказал, но я не разобрала что. Папуля фыркнул.
— Слышь, Крис уверяет, что намедни видал тебя по телику. По какому-то кабельному каналу, где всякие сплетни. И не он один. Ребята меня достают по этому поводу.
— Скажи им, что смотреть такие шоу вредно для клеток мозга, — вздохнула я.
— Так ты правда закрутила с одним из самых богатых ребят в Америке?
— Глупости. А как твоя личная жизнь? — поспешила я сменить тему. — Видишься с кем-нибудь?
— Ничего серьезного. Подожди… — Он ответил на обращение по рации, потом сказал: — Извини, лапушка, но у меня вызов. Я люблю тебя. Ужасно по тебе скучаю.
— Я по тебе тоже, папа. Будь осторожен.
— Это непременно. Пока.
Отключившись, я стала дожидаться, когда освободится Кэри, но занять себя было нечем, и меня тут же начали изводить непрошеные мысли. Где сейчас Гидеон? Чем он занят?
Неужели в понедельник я увижу в Интернете кучу снимков, где он будет с другими женщинами?
В воскресенье днем Клэнси повез нас в поместье Видала в округе Датчесс. Откинувшись на сиденье, я смотрела в окно, отрешенно восхищаясь умиротворяющей панорамой лугов и зеленых рощ, простиравшихся вдаль до самого горизонта. Шел уже «Четвертый день после Гидеона», и острая поначалу боль превратилась в тупую и ноющую, чуть ли не как при гриппе. Все тело ныло, словно после тяжелой физической нагрузки, а горло жгли сдерживаемые слезы.
— Нервничаешь? — спросил Кэри.
— Вовсе нет. Гидеона там не будет.
— Уверена?
— Иначе бы я туда не сунулась. Сам знаешь, кое-какое чувство собственного достоинства у меня есть.
Он постучал пальцами по подлокотнику, разделявшему наши сиденья. За весь вчерашний, посвященный хождению по магазинам день он сделал только одну покупку — черный кожаный галстук. По этому поводу я его безжалостно дразнила: обалдеть можно, он, с его чувством стиля, и такой отстой.
Кэри поймал мой взгляд:
— Что? Все не одобряешь мой галстук? А по мне, так очень даже подходит к джинсам «эмо» и куртке из кожи ящерицы.
— Кэри, — усмехнулась я, — да ты хоть что нацепи…
То была чистая правда. Кэри повсюду притягивал к себе взгляды благодаря стройному, мускулистому телу и лицу, при виде которого даже ангелы разрыдались бы от зависти. Я накрыла ладонью его беспокойные пальцы.
— Нервничаешь?
— Да вот, — пробормотал он, — Трей вчера вечером не позвонил. А обещал.
— Кэри, подумаешь, всего-то раз не позвонил. Наверняка за этим нет ничего серьезного, — ободряюще сжала ему руку я.
— Мог сегодня утром позвонить, — угрюмо проворчал Кэри. — Трей не такой безалаберный, как те, с кем я встречался раньше, он забыть не мог. А раз не забыл, значит не захотел.
— Вот гад! Ну погоди, посмотрим, что он запоет, когда в понедельник ты, весь такой сексуальный,
