людей, охваченных тем или иным настроением[37].
Итак, концептуально настроение может быть обозначено как определенное психическое состояние, интегрирующее влияние объективных событий на субъективное их переживание. От всех других психических состояний его отличает именно интеграция. Это не просто субъективное переживание и не просто знание объективных событий. Это один из высших уровней субъективного осмысливания (как процесса наделения субъективными смыслами) чего-то объективного. Говоря несколько метафорически, настроение — это «предсознание», ближайший резерв сознания. Это один из мощнейших регуляторов субъективной психической жизни. Сегодня он регулирует ее, как бы подспудно влияя на деятельность человека. Завтра же, будучи осознанным, оно превратится в «умонастроение» и уже непосредственно станет определять характер деятельности.
Если попытаться выстроить некую условную шкалу психических явлений по степени их осознанности, то можно получить следующую цепочку: ощущение — восприятие — аффекты — эмоции — чувства[38] — настроения — сознание. Исходя из концепции социальной предметной деятельности, можно принять следующие различия уже внутри эмоциональных состояний (аффекты — эмоции — чувства — настроения): «1. Наши желания… — простые и сложные — как оценки степени соответствия какого-либо объекта нашими потребностям. Назначение этих «оценок» — презентация в психике мотива деятельности. 2. Эмоции, субъективно выявляющие себя в форме радости, огорчения, досады и т. д., как оценки изменения действительности в благоприятную или неблагоприятную сторону, оценки успеха деятельности по реализации мотива. 3. Чувства удовольствия и неудовольствия как оценки качества удовлетворения каких-либо потребностей. 4. Наши настроения… как оценки общего соответствия действительности нашим потребностям и интересам» (Додонов, 1978).
Близкое понимание высказывается и другими авторами: настроения «характеризуют психику преимущественно в целом, выражая в особенности эмоционально окрашенное состояние воли… они более диффузны, менее четко определены», чем высшие «социальные чувства». Последние уже относятся к осознаваемым явлениям и «возникают на основе соответствующих им настроений» (Горячева, Макаров, 1979).
Таким образом, помимо пограничной природы настроений, в нашу попытку концептуализации общепсихологических данных добавляются такие их характеристики, как социальная обусловленность (вытекающая из социальной природы потребностей, мотивов и самой деятельности человека) и длительность, определенная устойчивостью их субъективного существования в психике. Даже не будучи осознано, настроение может долго «мучить» человека, влияя на его поведение. Последнее, помимо прочего, также связано с социально-деятельностной природой настроения: ведь деятельность — это не какой-то набор поведенческих актов, каждый из которых способен вызвать определенные настроения. Деятельность — достаточно длительный процесс, в философском понимании — перманентное выражение сущности человека на протяжении всей его жизни. Процесс этот и порождает настроения как сравнительно устойчивые оценки соответствия того, что есть, тому, чего мы хотим. По оценке Б. Ф. Поршнева, настроения возникают тогда, когда «потребности и интересы людей вступают в конфликт с возможностями их удовлетворения» (Поршнев, 1966).
Данный момент является одним из существенных — ведь для того, чтобы понять природу настроений, недостаточно знать их отнесенность к рациональной или эмоциональной сфере психики. Следует понимать причины их возникновения. Поршнев полагал, что настроения порождаются теми или иными противоречиями в жизни людей и выражают особую форму реакций людей на эти противоречия — «это эмоциональное отношение к тем, кто стоит на пути, кто мешает или, напротив, кто помогает воплощению желаемого в жизнь» (Поршнев, 1966). Говоря языком концепции социальной предметной деятельности, настроение является результатом совпадения или несовпадения мотивов и результатов деятельности, направленной на их достижение. Это — субъективный индикатор соотнесения того, что «хочется», с тем, что «достигается».
В основе настроений всегда лежат потребности людей, их интересы, мотивы их деятельности. Именно такое понимание наиболее созвучно социально ориентированной методологии — в частности, в социально- политической практике. Вспомним, что еще в 1917 г. В. И. Ленин подчеркивал, говоря о влиянии партии на массы: «Именно мы и только мы «учитываем» и перемену настроения в массах, и нечто еще гораздо более важное и глубокое, чем настроение и его перемена: основные интересы масс…» (Ленин, 1967–1984).
Таким образом, настроение — это психологическая производная двух фактов: субъективного (потребностей и интересов людей) и объективного (реальных условий жизни, соответствующих или не соответствующих этим потребностям и интересам). Именно в настроениях проявляется диалектика объективного и субъективного факторов, именно в них интегрируются осознаваемые («объективные») и эмоциональные («субъективные») факторы.
Сторонники «индивидуалистической» тенденции в рассмотрении настроений пытались абстрагироваться от объективных факторов в поисках внутренних причин и механизмов развития настроений. Сторонники «социологической» тенденции, напротив, искали и продолжают искать их в объекте, абстрагируясь от психики человека. Естественно, что общая психология отдавала предпочтение первой тенденции, предоставляя возможность второй развиваться в рамках социологической науки. Однако именно в общей психологии, как мы убедились, были разработаны концептуальные основания для понимания интегративно-диалектической природы настроений и определяющих их объективно-субъективных механизмов.
В рамках психологической науки были представлены и радикально иные тенденции в трактовке настроений. Согласно взглядам В. М. Бехтерева, например, чья позиция послужила предтечей «индивидуалистической» тенденции, все социальные общности людей (в частности, коллектив) представляют собой «собирательную личность», а потому закономерности индивидуальной психологии распространяются и на группы людей. «Сочетание социологического и психологического подходов у В. М. Бехтерева проявлялось и в том, что он не отрывал психологию коллектива от психологии личности, пытаясь увидеть связь между ними» (Уледов, 1981).
При «социологической» тенденции вульгарно-марксистского толка отвергались даже слова «психика» и «психология», поскольку их употребление открывало, дескать, путь идеалистическому «учению» о «подсознательной» и даже «бессознательной» психике (Франкфурт, 1928), что рассматривалось как попытки «психологизировать социологию, т. е. протащить идеализм в область изучения общественных явлений» (Рубинштейн, 1956).
Лишь развитие системного мышления в науке позволило снять крайности предыдущих трактовок и определить настроения как особое, междисциплинарное, социологическое и, одновременно, психологическое понятие. Деятельностная трактовка психики, в целом, оказалась вполне адекватной методологической основой для решения данной проблемы. Специфика настроений в том и состоит, что они, прямо или косвенно, являются социальными. Иными они просто не могут быть в силу социальной обусловленности самой психики. Попытки физиологов свести настроение к самочувствию лишь внесли путаницу в их рассмотрение. Адекватная интерпретация этого явления возможна в рамках науки, интегрирующей психологические и социологические представления.
Наиболее проторенный путь рассмотрения настроений в рамках социальной психологии связан с анализом поведения толпы. В первой части книги мы уже убедились: от Г. Лебона и Г. Тарда, 3. Фрейда и К. Юнга, Н. К. Михайловского и X. Ортеги-и-Гас-сета, Л. Фримэна и Н. Фута, К. Хата и У. Липпмана, как и многих других прослеживается богатейшая традиция изучения психических состояний, определяющих те или иные массовые действия людей. Интересно, что современная западная социальная психология, не предлагая новых подходов к проблеме массовых настроений, активно обращается к все тому же наследию прошлого[39].
Традиционно объектом изучения психологии масс в первую очередь являлись неорганизованные, стихийные виды поведения. Однако среди психологических факторов, лежавших в основе таких действий, практически всегда и почти всеми исследователями выделялись настроения. Последние рассматривались в связи с потребностями, желаниями, эмоциями, неосознаваемыми импульсами, мнениями, убеждениями и другими разнообразными психологическими факторами. К сожалению, массовые настроения не
