— Черт, да я пожалел в ту же минуту, когда снова увидел твоего отца. А чем дальше, тем дела становятся только хуже и хуже.
Дикси не была уверена, как ей следует понимать его слова, так как Ченс не сводил взгляда с её губ, будто не мог забыть их поцелуй.
Непроизвольно она провела кончиком языка по верхней губе. И понимающе улыбнулась, когда Ченс застонал и отвернулся.
— Давай, снимай свои мокрые тряпки, — пробурчал он, не поворачиваясь. — А пока будешь отмокать под горячим душем, я их просушу. Потом по пути в Левингстон остановимся и заберем остальные твои вещички из машины.
Она быстро разделась, кинув влажную, промерзшую одежду прямо на пол позади него. Ченс даже не пошевелился, пока она не зашла в ванную и не прикрыла дверь. Чего он так боялся? Правда, ответ ей был известен.
Дикси отрегулировала воду и ступила под душ — вся кожа была покрасневшей и холодной. Обхватив себя руками, она стояла под горячими струями, размышляя о Ченсе Уокере, его дочери, и, наконец, о том, что случилось в лесу.
Лишь на какое-то время, позволив себе отвлечься на флирт с Ченсом, она смогла выбросить из головы гнетущие мысли. Ченс, позвонив отцу с гостиничного телефона, рассекретил её местопребывание перед пущенными по её следу убийцами. Но разве она не предполагала, что тем всё и кончится?
Слезы жгли глаза. Что такого ужасного она откопала, исследуя прошлое своей семьи, что даже собственный отец захотел от неё избавиться?
Глава 11
В то время, пока Дикси принимала душ, Ченс позвонил Боннеру в Техас, и ничуть не удивился, когда на его вызов тут же ответили:
— Только не смей мне говорить, что упустил Дикси.
— Отзовите своих головорезов, — приказал Ченс.
— Говорю же тебе, я больше никого не нанимал.
— Вздор.
— Ченс, если кто-то охотится за Дикси… в общем так, я тут ни при чём. Ты её саму-то спрашивал?
— Слушайте, Боннер, кто-то только что пытался пристрелить вашу дочь. И я желаю знать, дьявол вас раздери, что тут происходит.
Боннер чертыхнулся.
— Она в порядке?
— Пока да.
— Уверен, что это не она сама все подстроила? Я бы никогда не стал делать ничего подобного. Скажу больше, самой инсценировать покушение, чтобы перетянуть тебя на свою сторону — вполне в её стиле.
— На свою сторону? Что, черт возьми, это значит?
— Только то, что иногда Дикси приходят в голову странные вещи…
— Как, например, попытка отыскать родственников со стороны матери? — спросил Ченс.
На том конце трубки повисло недолгое молчание:
— Значит, она тебе рассказала.
— Почему вы так не хотите, чтобы она что-то узнала о семье матери? Боитесь того, что она невольно может раскопать?
— Да я даже не знал, что у Сары кто-то еще жив из родственников. Правда. Просто я не хотел, чтобы Дикси случайно узнала некоторые вещи, которые лучше навсегда оставить в прошлом.
— Слишком поздно. Насколько я понял, вы опасаетесь, что некие эпизоды из вашего прошлого могут выплыть из небытия?
— Уверяю тебя, там нет ничего та…
Ченс тихо ругнулся:
— Вы были у неё дома?
— Разгром ещё не означает, что Дикси не сотворила этого сама.
— Да, чёрт возьми, вытащите уже голову из песка! Дикси в беде. Узнаю, что вы хоть как-то связаны с этой стрельбой…
— Она — моя дочь. И если кто и должен понимать, что такое отцовские чувства, так это ты.
— Я всё сказал, — жестко отрубил Ченс, игнорируя последние слова Боннера. — И учтите, сэр, если выяснится, что вы, так или иначе, пытаетесь навредить Дикси… Клянусь, глаз не сомкну, пока не засажу вас за решетку.
Глендора Феррис обитала в центре Ливингстона: в неказистом четырехэтажном жилом доме, снаружи обшитом некогда белыми деревянными досками.
Дорога из Уайт-Сульфур-Спрингс[4] не заняла много времени. В пути Ченс слушал по радио музыку кантри, а Дикси дремала, решив поберечь нервные клетки, а не гадать, какие открытия их могут ожидать в Ливингстоне.
И вот теперь, покинув салон машины и стоя в густой тени, Дикси внимательно изучала здание перед собой. Ветер путал ее волосы и кружил снежные хлопья. Рождественские гирлянды, натянутые вдоль всего фасада, раскачивались под порывами ветра, ударяя о стену.
Дом давно не ремонтировали, о чем говорили облупившаяся краска и провисший, а кое-где и проломленный, настил крыльца. В окнах виднелись полинялые занавески. Дикси задумалась, не стоит ли сейчас за одними из них Глендора Феррис.
Когда они с Ченсом поднимались по ступенькам, подул ледяной ветер, плотные облака, казалось, нависли ещё ниже над крышами, пропуская лишь тусклый дневной свет. На городок, определенно, надвигалась ещё одна снежная буря. В холле Дикси приметила ветхий лифт. Маленький, темный и пропахший тушеной капустой. Оба, не сговариваясь, поспешно двинулись к лестнице.
Насколько она помнила, Ченс, ещё больше неё недолюбливал тесные клетушки и замкнутое пространство. Однако несмотря на то, что кабина пикапа тоже особым простором не отличалась, Дикси втайне подозревала, что Ченсу даже нравилось, когда на переднее сиденье между ними втискивался Боригард.
Непривычная к среднегорью Монтаны и подъемам по ступенькам, Дикси чувствовала себя совершенно выжатой, когда, наконец, добралась до нужной квартиры на четвертом этаже. Пару секунд она восстанавливала дыхание, понимая, что охватившему её смятению частично обязана банальному страху. Слишком многое зависело от здешней обитательницы, приходившейся Дикси родной теткой. И ответов, которые могли обнаружиться за дверью её жилища.
Звонок на двери отсутствовал, так что пришлось стучать. В ответ на шум послышался пожилой женский голос:
— Минутку.
Дикси прошила нервная дрожь и, вытерев вспотевшие ладони о джинсы, она взглянула на Ченса. Тот ободряюще кивнул. Он был единственным, кто знал, насколько это было для нее важно. Наконец-то она сможет получить ответы, в которых так отчаянно нуждалась.
Нервничать было уже поздно, хотя Дикси как могла убеждала себя на многое не рассчитывать. Она едва сдерживала волнение, когда на ширину дверной цепочки дверь слегка приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось изборожденное морщинами лицо.
Дикси пытливо вгляделась в водянистые голубые глаза.
