ему не соскользнуть с этой подушечки.
Но теперь с ним можно было вести открытую беседу, так как парню не хватало времени на серьезное обдумывание моих вопросов и своих ответов на них. Когда я попросил Пента рассказать свою биографию, то парень просто перечислил даты рождения, учебы в школе, получения высшего образования, занимания различных должностей в различных частных компаниях и мне это очень понравилось.
Затем мы беседовали о роли финансов в государственном строительстве. Последнее время мне казалось, что я многое знаю и могу свободно ориентироваться в имперской иерархии, но только не в финансовой области. Мне всегда казалось, что известные всему миру олигархи и магнаты правят бал в финансах Империи, но я, по словам этого близорукого парня, ошибался. Никому не заметные личности управляли финансовыми потоками в моей Империи, имена которых я не слышал и с кем никогда не встречался.
Разговор с Пентом становился все более и более интересным, но приближалось время обеда, которое я обещал провести вместе с Нелли. Немного колеблясь, я связался с Анастасией и попросил ее найти нам поблизости ресторан, где мы с Пентом могли бы пообедать, не прерывая интересного разговора. Попросил ее также созвониться с баронессой Штайнгальдт и предупредить ее, что не могу сегодня пообедать с ней. И в заключении, попросить Герцега, взять с собой небольшое количество телохранителей, чтобы не пугать своим видом и оружием других посетителей ресторана, где мы будем обедать.
Ресторан 'У Павла' оказался небольшим заведением на десять столиков. Мы с Пентом расположились чуть в глубине и далеко в стороне от входной двери. Место для нас выбирал полковник Герцег, а он всегда делал этот, обязательно сообразуясь с определенными положениями устава своей службы имперской охраны. Четыре гнома автоматчика превратились во внешнее оцепление, своим видом и оружием распугивая прохожих на улице, а четверо других расположились за отдельными столиками вокруг нас. Хозяин заведения пытался протестовать против размещения телохранителей внутри таверны и хотел добиться оплаты за занятые столики, но добиться денег у жадных гномов, это все равно что ножницами для бумаги снять кожу у крокодила.
Пент даже не заметил нашего перемещения в таверну, он настолько был увлечен нашим разговором, а главное — вниманием с моей стороны. В таверне мы провели три часа и все это время я выслушивал первоклассную информацию, о существовании которой ранее и не подозревал. Во мне зародилась и постепенно начала приобретать формы одна небольшая мысль, а именно делать Пента Министром Финансов Империи было неразумно, на этом посту он не смог бы руководить финансовыми потоками Империи, их ему никто бы не доверил. Я взял разговорник, извинился перед Пентом и набрал старика Рексоула. Когда он ответил, то поинтересовался не смог ли он найти молодого депутата, который, по его мнению, мог бы занять пост Министра Финансов Империи, но был бы достаточно гибким в мышлении, чтобы впоследствии на этом посту принимать нестандартные решения. Сенатор стал заикаться от моего неожиданного звонка и предложения, но сумел произнести, что через десять минут с нужным мне человеком прибудет ко мне и разорвал связь.
Пока Пент за обе щеки уминал холодный гуляш, по всему было видно, что парень проголодался, я посмотрел на Герцега, чтобы предупредить его о прибытие сенатора и нужным нам человеком.
Таверна мне понравилась и очень не хотелось перебираться обратно в свой кабинет, где все обрыдло. Да и Анастасия вместе Сашкой и с терминалом связи в этот момент устраивались в дальнем углу таверны. Гномов телохранителей во внешнем периметре сменили 'убийцы Кохлера', так стали называть бойцов спецназа батальона майора Кохлера, которые вначале стреляли на поражение, а затем интересовались 'кто идет?'. По улице прогрохотали две бронемашины и, развернувшись задницами ко входу в таверну, выключили двигатели и замерли на месте. Только по движению хищных дул крупнокалиберных башенных пулеметов можно было судить, что они по горло забиты десантом. Над зданием закружили гравитопланы, которые сменялись каждые полчаса и в мгновения ока могли превратиться в истребителей- перехватчиков.
Ровно через десять минут зазвенел мой разговорник и деловой голос Анастасии сообщил, что сенатор и сопровождающий его мужчина прибыли для встречи со мной.
Когда я увидел сопровождающего сенатора мужчину, то едва не подавился смехом. Чуть увеличенный Пент следовал по пятам Рексоула, которого в свою очередь охватила оторопь, когда он увидел сидящего рядом со мной Пента. Старый политик едва не свалился на поданный ему Сашкой стул. Этот звонок по разговорнику, который мог прослушать любой мой и его враг. Эта внезапная встреча в таверне, вон вдали уже показались съемочные группы галовидения, которые не отводят своих камер от дверей таверны. И это подобие кандидатур на пост Министра финансов повысили верхнее давление у старого политика. Пришлось звать дворцовую скорую помощь, которая в секунду привела в нормальное состояние старика Рексоула.
Рексоул представил мне свою кандидатуру на пост Министра Финансов Империи, которым оказался мужчина очень похожий на Пента. Я нутром чувствовал, что Рексоул ловит рыбку в темной воде, что он, наверняка, протаскивает кандидатуры своего родственника. В паре фраз я сформировал свои условия, при которых его ставленник мог бы занять этот пост, старик картинно поднялся на ноги и протянул мне руку для пожатия. Тем самым он согласился с тем, что Пент становится главным куратором денежного кругооборота в должности Министра Финансов Империи.
На площади перед таверной послышались возмущенные крики журналистов, которые требовали свободы слова и съемок. Я вопросительно посмотрел на старика сенатора, а он на своего сопровождающего молодого человека. Именно молодой человек уверенно кивнул головой на мой безмолвный вопрос, не хотят ли они предстать перед журналистами и дать интервью по этому поводу.
Убийцы Кохлера продемонстрировали высокий профессионализм, они создали пул, отобрали для него одну съемочную группу, тщательно осмотрели аппаратуру и ощупали журналистов на предмет поиска оружия. Особенно тщательно они щупали тела журналисток, проверяя каждый миллиметр их тел, а те в ответ лишь только хихикали, разве можно было отказывать таким мужчинам. Съемочной группе дали только три минуты протокольных съемок — было отснято мое рукопожатие с Рексоулом и его интервью, в котором он успел только сказать, что с Регентом Империи достигнуто уникальное соглашение, которое знаменует конец военной диктатуры в Империи и вход в имперское правительство первого гражданского министра.
В этот вечер каждый канал государственного и частного галовидения считал своей честью полностью продемонстрировать этот сюжет, а мне очень скоро надоели все эти звонки поздравления, раздававшиеся в связи с моим уникальным решением. Я поручил Сашке отвечать на эти звонки, а сам отправился к Нелли, которая уже спала, но радостно и тепло приняла меня. Каждую мою новую встречу с этой женщиной, я открывал в ней что-то новое и поучительное. Вот сегодня, еще находясь в ней, я поинтересовался, как чувствует мое потомство, а в ответ получил большую лекцию о физиологии зарождения и появления людей на белый свет.
Я еще и еще раз прочитывал и снова перечитывал информацию генерал-полковника Снега по Министерству Внутренних Дел Империи. Последнее время люди министерства довольно таки часто попадали в ситуации, когда упоминались их имена в связи с проведением секретных операций имперской Службой безопасности, Генштаба Вооруженных Сил Империи и некоторых моих зарисовок на ландшафте.
В записке на десяти страницах было много чего написано, упомянуто немало горячих фактов или событий, но ничего из написанного нельзя было предъявлять МВД в качестве твердых утверждений или секретных наработок. Эти десять страниц очень походило на очередную министерскую отписку, что мне, разумеется, совершенно не понравилось. Я выбежал в приемную в диком раздражении и, нервно тыкая запиской в лицо Анастасии, потребовал от нее, чтобы она нашла и наказала человека, написавшего такую записку.
Сашка спас Анастасию от моих наскоков, он взял эту проклятую записку из моих рук, ручкой обвел кругом имя человека, ее подписавшего, и снова грубо сунул записку мне обратно в руку. То, что записка была подписана Иеремией фон Шульцем, я знал и до этого момента, но мне хотелось знать, какой оперативник готовил ее с первой и до последней строки и почему этот оперативник пришел к таким выводам.
