щитом стояла, одетая в подвенечное платье, Гражина. Лицо у нее было спокойным, взгляд – ясным, лишь немного подрагивали обветренные губы. Она знала, что заслужила смерть, неосторожно попросив гибели для Саулюса. На расстоянии копья от ее босых ног стояли корзины с данью, подходить ближе к священному месту запрещалось. Золотые монеты, украшения, серебро, янтарь… курши принесли богам несметные богатства, добытые в набегах у соседей.
Шестеро крепких воинов стояли на скале, чтобы столкнуть с нее большой камень, который должен был погрести под собой дань – и Гражину.
– Прости, Великая Аушра! Прости! – шептала Гражина. Еще мгновение, и ее душа превратится в морскую пену. – Пусть я умру, все равно мне свет не мил без моего Каститиса! О боги, за что вы забрали у меня моего возлюбленного?!
А на другом берегу реки стоял народ. Толпа наблюдала за ритуальным действом с замиранием сердца. Пришел и понас Жвеюнас, лицо его было спокойным, словно приносят в жертву не его единственную дочь, а священную курицу.
Послышались раскаты грома, за считаные минуты небо помрачнело и затянулось свинцовыми тучами. «Сам Пяркунас вышел принять подношения», – говорили в толпе. Бог-громовержец ударил своим посохом, и небо рассекли яркие вспышки молний. Одна из них ударила в камень, который должен был упасть на Гражину. Расколотый на куски камень полетел вниз, но ни один из кусков не задел девушку, лишь помялись кувшинки и накрылась грудой камней и песком посуда с дарами.
– Сегодня диска! Диска! Дискаааа! – возбужденно шумели девочки. После завтрака на стенде появился план мероприятий на день, где они и увидели объявление о дискотеке.
Дети быстро усвоили, что на лагерном стенде можно прочитать нечто интересное – прежде всего это было меню и еще – план на день. Если план некоторыми игнорировался, то меню не читал только ленивый. Толпясь в вестибюле перед завтраком, ребята читали про запеканку на ужин и шоколадные вафли на полдник, предвкушая, как они все это будут есть. Особенно ценились полдники, потому что к ним часто подавали сладости и фрукты. Их выигрывали и проигрывали в разные игры, отвираясь перед воспитателями отсутствием аппетита или нелюбвью к сладкому: «Вася пирожное у меня не отбирал, я сам его отдал, я не хочу».
Зина меню не читала. К пирожным она была равнодушна, любила фрукты, но не до фанатизма, она вообще о еде не грезила, как другие. А объявление о дискотеке ее скорее расстроило, чем обрадовало. Она никогда раньше не бывала на дискотеке, не считая утренников в начальных классах, и новогоднего огонька – единственного, на который она пошла в четырнадцатой школе. Помня его, она и беспокоилась, что на лагерной дискотеке будет все то же самое.
Весь день девчонки только и обсуждали предстоящую дискотеку: что надеть и с кем им хотелось бы потанцевать. Последнее высказывалось вперемешку со смешками и как бы понарошку. И вот после ужина пришло время собираться. Зина тоже решила пойти, чтобы не отбиваться от коллектива. Что обычно надевают на подобные мероприятия – она не разбиралась. Посмотрела на других – в основном девочки надевали джинсы и футболки. Джинсов у Зины не нашлось, зато обнаружились сшитые бабушкой штаны из коричневого вельвета, напоминавшие кроем джинсы. И еще футболка из синтетики – некомфортная, зато яркая. Вельветки она взяла на случай пасмурной погоды, и с футболкой они не очень-то сочетались, но что поделать – такова мода. Зина собралась слишком быстро, она не знала, что сборы на дискотеку – это ритуал. Поэтому ей ничего не оставалось, как сидеть и ждать, когда соберутся остальные. Девчонки красили губы и глаза – жадно, ярко, до безобразия безвкусно, слишком вульгарно для их еще детского возраста, но, как ни странно, эта безвкусица им шла.
На фоне разодетых и раскрашенных девочек Зина смотрелась бледненько. Ей бы достать из чемодана клетчатое платье с белым воротником, надеть белые туфли, высоко заколоть длинные волосы… И кто ей внушил, что надо одеваться как все? Теплые вельветки в сочетании с футболкой и босоножками выглядели как-то по-дворовому. А у других были настоящие покупные джинсы и заграничные футболки, заколки, туфельки… Кроме платьев, которые не котировались девочками, в гардеробе Зины была лишь одна стоящая вещь – носки. Нежно-розовые, с кружевом, они стоили дороже обычных и, в общем-то, ни к чему, кроме банного халата, по цвету не подходили, но бабушка купила их, чтобы побаловать внучку. Зина их берегла и надевала очень редко, они были для нее больше чем носками – символом дорогой одежды, которую она когда-нибудь будет носить.
И вот сейчас, глядя, как девочки одеваются во все модное, ей тоже захотелось надеть хоть что-нибудь этакое. Зина открыла чемодан и достала носки. Розовый цвет к коричневым штанам не подходил, к светло- синим босоножкам – тоже.
– Классные носочки! – прозвучало у нее над ухом. – Дай посмотреть!
Тонкая девичья рука уже подхватила носки и потащила примерять.
– Гуля! Как раз к твоему платью!
– Да… – Гуля оценивающе посмотрела на добычу в руках подруги. – Зина, ты их ведь не будешь сейчас надевать? Дай мне на диску.
Как тут откажешь? Гуля – лидер в их палате. Да и пусть берет, Зине не жалко.
Дискотека началась ровно в восемь, по расписанию. Ее грохочущие звуки пробирались во все корпуса. Девчонки, словно ожидая особого приглашения, выдвинулись в начале девятого. Так полагалось. Ибо к самому началу никто, кроме малышни, не ходит. И все равно они оказались в полупустом зале. Постояли в углах, пошушукались, группой сходили в туалет. Зина за всеми не пошла. Она как неприкаянная посидела в зале, наблюдая, как резво скачет младший отряд, и направилась к выходу. Зина еще не ушла насовсем, так, попить водички. Пусть не думают, что дискотека ей неинтересна.
Вот уже мальчики из ее отряда важно прошествовали наверх. Они знали толк в моде: одеты были в джинсы и яркие футболки и рубашки. За ними откуда-то из-за колоны, словно из засады, хихикая, высыпала гурьба девочек.
Неохотно, медленно Зина вернулась в зал. Может, теперь там стало поинтереснее? Все те же вспышки света в темноте, громкая музыка, народу больше, аж не протолкнуться. И на скамеечке не посидеть, все занято. Зина послонялась вдоль стен, во время медленного танца принимая безучастный вид, впрочем, как и большинство девочек, но они-то хоть изредка стреляли по сторонам подкрашенными глазенками, а Зина отвернулась на все сто восемьдесят градусов, заранее отвергнув потенциальные ангажементы, и при этом надеялась, что ее пригласят на танец. Чуда не произошло. Ни в тот раз, ни в последующие, когда она осмелилась не отворачиваться, а лишь опускала глаза в своем углу, ее никто не нашел и не пригласил. Оставаться совсем «нетанцованной» оказалось неприятно, еще хуже, чем не ходить на дискотеку вообще. Зина разозлилась и покинула зал. Девочка уныло спускалась по лестнице, окончательно поняв, что в лагере она – чужая.
Корпус встретил ее пустотой. «Вот и хорошо, – подумала Зина, – никто ее не увидит». Если что, она была на дискотеке – почти до конца. Но нет, у самого входа в палату она нарвалась на группу девочек, бегавших переодеваться.
– Зинка, ты чего, уже спать? – бросили они на бегу.
– Да нет, я так… – растерялась она, но ее ответа никто не услышал – девчонок уже и след простыл.
Дискотека закончилась быстро и неожиданно, когда ребятня только-только вошла во вкус: некоторые уже потанцевали парами, страсти накалились. И вот на тебе – ведущий поставил для средних отрядов заключительную композицию и пожелал всем спокойной ночи.
Всю ночь после дискотеки девчонки спали как убитые. Не было сил ни на страшные истории, ни на вылазки в соседние палаты. Зина, хоть и не плясала накануне, тоже крепко спала и проснулась раньше времени подъема. Солнце многообещающе заглянуло в окно. Если будет ясно, их, наверное, поведут к морю. Скорей бы, а то с начала смены уже прошла почти неделя, а у моря они были лишь однажды.
Она понежилась в кровати недолго, уже через пять минут динамик прогремел бодрой музыкой, извещавшей о подъеме.
– Уууу, уже вставать, – пробурчала Юлька.
– Неохота!
– Девочки, дайте поспать!
– Поднимаемся, сони! – в палату вошла вожатая Катерина. Веселая и свежая, в легком ситцевом платье. – Погодка сегодня отличная, так что после завтрака пойдем на пляж.
