нукту, и выговаривать букву «р», и ещё много всякого…
Уляна набрала побольше воздуха и приготовилась начать рассказывать, но папа перебил.
— Знакомьтесь, это Уляна Игоревна, — сказал он кому-то позади себя.
Улянка не обиделась, а наоборот, страшно обрадовалась. Лучшего случая покрасоваться своей новенькой буквой «р» просто нельзя было и придумать.
— Местр-ра Уляна Игор-ревна Мар-риненко! — выпалила она громко и так солидно, как умеют только пятилетние дети.
Папа подивился и посмотрел с уважением искоса, а позади папы засмеялись певучим красивым смехом.
— Ой, какая вы серьёзная местра! А я просто тётя Тася.
Таисия Чигракова, ксенолог-дипломат Седьмой Терры, оглядывала лес. Чёрные глаза в тени теряли всякое живое выражение, на губах застывала каменная улыбка. Лилен хмуро думала, не принимала ли матушка местры Чиграковой во время беременности ментанол, как когда-то её собственная бабушка. Неестественно скупая мимика. Но если у мамы такая смотрелась родной и милой, то у этой…
Ей не нравилась Таис. Всем. От модного кожаного плаща, от испытующего, жёсткого взгляда, которым семитерранка смерила Лилен при знакомстве, до странной уверенности, с какой она шла по джунглям. Даже не уверенности — напора. Перед Чиграковой точно расступались ветки, раскатывались валуны… зверьё разбегалось совсем не фигурально. Пусть Игорь шёл первым, указывая почти неразличимую тропу, но горожанка Таисия обязана была устать пятнадцать минут назад.
Не уставала.
Больше того: как нукты излучают чувства, желая поделиться радостью или горем, так Таисия светилась бешеной энергией. Натиском. Нефизической силой. Лилен не понимала, зачем уралке было навязываться с ними, и подозревала, что просто из желания поразмяться.
Ни о чём хорошем это не говорило. Майк, при всей своей чокнутости и толстокожести — не напрашивался.
Лилен и Игорь шли прощаться с живым оружием.
…Малыш лежал на боку. Вытянув хвост и лапы, закрыв глаза обеими парами век, не шевелясь. Трава кругом казалась непримятой, тонкие вьюнки оплели конец хвоста и плечевые лезвия… Уже около двух недель он ничего не ел и не пил; драконы способны выдержать и более длительную голодовку, но эта, последняя, вела его туда, куда он хотел попасть. Малыш не собирался сворачивать с пути. После того, как тело Янины увезли, он ушёл вглубь леса, к скалам, и лёг на поляну — насовсем.
Он не только не двигался, но даже перестал мыслить. И вездесущие, неугомонные ящерята держались подальше от того места, где тихо угасал боевой нукта, лишившийся своего прайда. Один раз ещё Лилен подходила к нему, намереваясь наново задать прежний вопрос, но отшатнулась, только почувствовав состояние бывшего своего охранителя. Словно медленно, очень медленно, но неуклонно ослабевала пружина; неторопливо, градус за градусом, остывало солнце, истаивал свет; мир неспешно сужался в точку… Единственная дочь Малыша стала взрослой, не нуждалась в его помощи, и он оставлял её жить саму.
Игорь болезненно зажмурился и потёр пальцами веки. Он, старый профессионал, ощущал куда острее Лилен, и, к тому же, ещё не успел привыкнуть… примириться.
Лилен услышала, как он окликнул Нитокрис, и Старшая ответила.
«Ничего, — подумала девушка, — сейчас она скажет ему, что не заметила ничего…»
Мастер присел на корточки рядом с Малышом. Сцепил руки в замок, опустил голову. Повременил; поднялся и сказал вслух:
— Прощай, верный воин. Спасибо тебе за всё. С меня трассеры в небо. Для тебя, Малыш. Для экстрим-оператора Янины Хенце. Для мастера Дитриха Вольфа.
Лилен покосилась на Таисию. Та опустила веки и стёрла улыбку с губ.
Будто тоже почувствовала.
…как кончился завод у пружины, угасла точка, и некогда пылавшее солнце стало холодным камнем.
Молчали.
Потом Игорь, не глядя ни на кого, неловко, почти зло сказал:
— Он ждал меня, чтобы умереть.
— Дядя Игорь…
— Он боялся, что ты не поняла. Ни его, ни Нитокрис. Надеялся, я пойму.
Лилен закусила губу.
— Местер Игорь, — неожиданно подала голос семитерранка, — мы слушаем.
Лилен готова была её убить, но мастер и не подумал осаживать Чигракову. Кивнул и отвёл глаза, собираясь с мыслями. Даже не предложил сначала вернуться к дому. Беседовать над телом Малыша, проявлять неуважение к мёртвому воину…
Таис ждала.
«Зачем она здесь?» — задалась вопросом Лилен. Вначале решила, что Чигракова приехала просто как наблюдатель и представитель, коли уж обсуждается вопрос о создании второго питомника. Какая-то уполномоченная чиновница. Но Игорь готов рассказывать ей все подробности произошедшей трагедии. Даже — мысль казалась кощунственной, но ведь так и было — готов подчиняться.
Ксенолог-дипломат? Не оперативник ли? Неужели подозревают ещё какую-то технику чужих? Вроде анкайской? Если так, если что-то неизвестное… то возможно…
— Марлен, пожалуйста, опиши подробно, что ты наблюдала, и что тебе сообщили драконы.
Погрузившаяся в раздумья Лилен вздрогнула и нахмурилась. Опять ей? Что она может рассказать такого, чего не расскажет мастеру Игорю Великая Мать?
— Нитокрис сердита, — не дожидаясь её реплики, проговорил тот. — Именно из-за того, что ничего не слышала. Она пришла и увидела всё постфактум.
— Можно подумать, что-то слышала я! Мы с Майком пришли утром, и уже было… постфактум.
— Почему вы не ночевали дома? — спросила Чигракова. — Разве родители были против ваших отношений? И где вы провели ночь?
— Ваше какое дело?! — вызверилась Лилен. Наплевать, пусть думает, что она всю ночь трахалась в лесу с Майком, но что эта тётка себе позволяет?!
Бархатный, чёрно-колючий взгляд Таисии впился в неё.
— В полиции тебе не задавали этого вопроса?
— Нет!
— Провинция, и все знакомы друг с другом… — сама себе заметила семитерранка. — Хорошо. Пожалуйста, местра Лили, ответь на вопрос.
Лилен, ища поддержки, покосилась в сторону Игоря, но тот смотрел на Таисию — выжидающе и безгневно.
— Я пошла ночью купаться. А потом думать. В домик. На дереве, — каждую фразу девушка выплёвывала, как дротик из духовой трубки; сама не знала, почему всё-таки отвечает. Выдерживать безмолвный нажим Чиграковой было нелегко, проще сделать, что просят. — А Майк припёрся за мной. Он не умеет ходить по джунглям и не дошёл бы обратно. Я его оставила там спать. И мы вернулись утром.
— Ты что-нибудь ощутила? — перебив Таисию, спросил Игорь.
Лилен тяжело вздохнула.
— Ничего, — измученно, в тысячный раз повторила она. — Здесь ничего не было. И Нитокрис пришла, тоже сказала — здесь ничего не было.
— Неправильно.
— Что?!
— Неверно переводишь, — покачал головой мастер. — Правильно так: «Здесь было ничего».
— Не поняла.
— Надо было учить тебя… — досадливо проговорил Игорь. — Понимаешь… «Я ничего не слышал» — это нормально для человека. Нукта не может ничего не слышать. Он по-другому устроен и иначе
