ошиблась ли она в выборе места и персонажа.
– Александр Александрович хочет подарить мне какое-то изделие из изумрудов. Какое-то совершенно сногсшибательное. Я подсмотрела, как он разглядывает штук двадцать огромных изумрудов потрясающей огранки. Я такого еще никогда в своей жизни не видела.
– Вы что, с такого расстояния и рассмотрели их?
– Нет, я их потом рассмотрела. Ночью подкралась к сейфу и рассмотрела. А утром сегодня он их куда-то понес. Наверное, понес на фабрику отдать, чтобы там изготовили само изделие. Нет, Инночка, если бы ты видела, какие это изумруды!
– А вы уверены, что эти изумруды для вас?
– А для кого еще, как ты думаешь? У него что, есть любовница? Ты что-то знаешь? Говори! – Вероника возмутилась очень искренне.
– Ну что вы, какая любовница при такой-то жене, как вы! Я имела в виду, может, он их сделал по работе. Ну, например, на заказ для немцев?
– Если бы по работе, с чего бы он стал держать их дома? – с очень натуральной иронией в голосе парировала Вероника.
– И то правда. И что, он сегодня прямо с утра поехал на фабрику? Он ведь здесь еще не появлялся…
«Молодец, Инночка, – подумала Вероника, – очень правильный вопрос задаешь».
– Нет, он сказал, что ему нужно срочно встретиться с Рихтером по очень важному делу. А потом, наверное, поедет на фабрику. Но если бы ты видела эти изумруды! Но тихо! – Вероника приложила палец к губам. – Никому ни слова, ладно?
И женщины отошли от кабинета Рудина, непринужденно болтая о всякой женской всячине.
Рудин отошел от двери, сел на стул и рассмеялся, как человек, только что сошедший с ума.
– Как все просто, – сказал он себе, продолжая смеяться. – Так вот почему Рихтер смотрел на меня, как на козявку. У них уже все вась-вась с Бурмистровым. А как лихо прикидывался Сан Саныч лохом! Ну ничего, вы еще узнаете, что такое обманывать Рудина! Неужели вы думали, что вам это сойдет с рук?
Рудин достал из стола пистолет и загнал в него обойму. Он был готов действовать решительно и безжалостно.
6
Орел довез Белавина до работы, а сам поехал на Маросейку.
Дед, словно специально караулил его, сразу вызвал Никиту к себе в кабинет.
– Ну что там у вас? – нетерпеливо спросил он.
– Партию самоцветовской бижутерии мы изъяли, уже отправили на экспертизу. Это первое. Второе. Белавин сегодня получит ордер на арест Рудина – у них на руках показания, что Рудин получил на закрытом фармскладе пентанал натрия…
И в самый разгар его ликующего монолога в кармане у Никиты ожил мобильный телефон.
– Сейчас, Владимир Владимирович, извините. Алло, – сказал он в трубку и услышал знакомый женский голос:
– Привет, дорогой! Это Люба.
Она говорила совсем в несвойственной ей манере, с какими-то дурацкими игривыми интонациями. Что-то случилось, заволновался Никита.
– Помнишь, ты кое о чем говорил мне? Я теперь знаю, где это, и согласна с тобой туда пойти. Мне даже просто необходимо туда пойти!
– Люба, как хорошо, что ты позвонила. А я как раз думал о тебе. Ты с работы? Бросай ее к черту, что тебе там париться? Я хочу тебя сейчас же, давай встретимся через полчаса, хорошо?
Побледневший от волнения Орел спрятал мобильник в карман.
– Это что еще за Люба? – спросил Дед. – Что за шуры-муры в рабочее время?
– Да какие там шуры-муры?! Это мой агент из «Самоцветов»!
– Что случилось?
– Как я понимаю, она что-то узнала про объект «зет». Надо же, дуреха, прямо из своей лавки звонит! Как будто офис у них не нашпигован «жучками»! Так, Владимир Владимирович. Я погнал на встречу.
– Никита, может быть, тебя подстраховать? – Дед был по-настоящему обеспокоен.
– Нет. Я с ней встречусь и сразу перезвоню, – ответил Никита, уже вылетая из кабинета.
– Ребята! Телефоны не занимать! – крикнул Никита своим, на ходу заглядывая в комнату КОБРЫ. – Ждите моего сигнала. Деду я по дороге звякну.
Дед сразу же вызвал свою секретаршу Надю. Отдал ей какие-то распоряжения. Заглянул в «террариум», ткнул пальцем в Джексона и Поливайко.
– Женя и ты, Иван, давайте со мной. Остальные на местах.
Уже через минуту все трое покинули здание.
Дикая злоба жгла Рудина изнутри. Нет, он не может больше ждать, он должен действовать, и немедленно. Все эти сволочи получат свое, и теперь уже точно – его месть не остановить.
