покрытые густой сеткой морщин.
На этом фоне всеобщей дряхлости трое молодых людей казались незваными гостями, заглянувшими на вечерние посиделки своих бабушек и дедушек. Все они были непростительно-юными, их стройные, мускулистые фигуры просто излучали здоровье и силу, а сияющие улыбками лица выглядели в этом замшелом месте столь же неуместно, как громкий смех на похоронах. Звали их Барбаган, Лестер и Волай. Они были родными братьями, а с Лиросом связывали далеко идущие планы на свое великое будущее. А оно, конечно же, ожидало их всех, в этом не сомневался никто из троих.
Барбаган был самым высоким и широкоплечим среди братьев. Его круглое лицо, украшенное густыми, пышными усами, можно было бы назвать добродушным, но во взгляде карих глаз все же проскальзывала некоторая доля упрямства и еще властолюбия. Барбаган был старшим из всей троицы, а потому считал себя в праве командовать братьями. В нотках его гулкого баса частенько проскальзывала некая безаппеляционность суждений, а также снисходительное покровительство по отношению к младшим. Одевался он в яркие, броские цвета, преимущественно красного и желтого оттенков. За спиной Барбагана был приторочен огромный двуручный меч с украшенной драгоценными камнями и золотом рукоятью. Это было оружие сильного воина, бойца, рассчитывающего на всесокрушающую мощь своего могучего тела, разящим наконечником которого оно служило.
Лестер, конечно, уступал габаритами своему старшему брату, но и его слабаком назвать тоже было трудно. У него были огненно-рыжие волосы, черты лица слегка заостренные, а зеленые глаза хитроватые, с изрядной долей лукавства. Лестер никогда не спорил напрямую со старшим братом, но зато обладал удивительным умением исподволь навязать ему свое мнение, причем делал это настолько тонко и умело, что после разговора с ним Барбаган оставался в полном убеждении, что мнение это принадлежало именно ему, а не кому-нибудь другому. Одет был Лестер в зеленый камзол с желтыми вставками. На широком кожаном поясе юноши висел довольно-таки скромный по отделке меч, однако сталь клинка на самом деле была просто великолепна, да и сам он фехтовальщиком был тоже отменным.
Волай, младший из трех братьев, броской внешностью не отличался. Он никогда не старался выделиться, говорил редко, тщательно взвешивая каждое слово, одевался скромно, преимущественно в серые цвета, которые, однако, отлично гармонировали с его предельно странными серыми волосами, иногда, в свете луны, казавшимися даже седыми. Глаза Волая отдавали стальным блеском, но почему-то оставались неизменно грустными, даже в тот момент, когда сам он улыбался. Единственным украшением, которое просто сияло на этом невзрачном фоне, был великолепный меч. Меч перед расставанием подарила ему мать, Кайра, сказав при этом, что когда-то он принадлежал его отцу, а теперь пусть послужит сыну. Почему она отдала его именно Волаю, младшему из братьев, понять было сложно. Хотя, если уж рассуждать непредвзято, то матери часто любят младших детей гораздо больше, чем всех остальных. Кроме того, Кайра очень просила сына не говорить об этом подарке ни Лестору, ни, тем более, Барбагану, а это тоже в какой- то мере подтверждало, что Волай был ее любимчиком.
Эта тайна, тайна того, кто же на самом деле был их отцом, с раннего детства интриговала братьев. Да иначе и быть не могло, ведь Кайра была не просто женщиной, а богиней, причем богиней первородной, из плеяды Творцов Мироздания, что ставило ее в один ряд с самим Великим Мэлвином! Именно благодаря ее высокому положению братьям был отдан во владение Лирос, и теперь все они по праву считались его новыми богами.
Но с другой стороны, сам по себе Лирос не был таким уж лакомым куском, как могло показаться на первый взгляд. Мир этот был очень стар, его нужно было переустраивать по своему вкусу, аккуратно вносить новое, стараясь не повредить старое, а это гораздо скучнее и хлопотнее, чем создавать что-то заново. Вполне естественно, что эта тема постоянно обсуждалась братьями, а уж тщеславный Барбаган и вовсе считал себя незаслуженно обойденным. Он и сейчас не мог скрыть некоторой доли разочарования.
-Интересно, - брезгливым взглядом обведя свои новые владения, произнес он, - чем мы до такой степени прогневали Мэлвина, что он отдал нам во владение эту старую развалину?! Я могу перечислить десятка три Молодых Богов, значительно уступающих высотой своего рождения нам, сыновьям Великой Кайры, но получившим, однако, куда как более солидный куш! А ведь в Ассаане Мэлвин никогда не выказывал нам своего нерасположения! Больше того, мне даже казалось, что он искренне привязан к нам.
-А мне нравится этот мир, - задумчиво обведя окрестности взглядом, произнес Волай. - Здесь так тихо и спокойно...
-Это потому, что ты у нас всегда был отшельником, - фыркнул Барбаган. - К тому же у тебя напрочь отсутствует должное самолюбие. С твоими-то способностями нужно было переть напролом, а ты всегда стараешься держаться в тени нас, старших братьев. Вот и сейчас, вместо того, чтобы бурно возмущаться допущенной несправедливостью, молча глотаешь обиду. Но ничего, дайте только время, и я расшевелю эту дыру! Попомните мое слово, в Ассаане еще завидовать нам будут, когда мы расчистим все это залежалое дерьмо, подлатаем Лирос, наведем здесь должный лоск!
-Ты прав, брат, - вздохнув, поддержал Барбагана Лестер. - Менять здесь нужно многое, но старый мир - это как обноски с чужого плеча! Вроде уже и твое, а все равно чужое. Да и какие яркие заплаты на них не ставь, старье, оно старье и есть. Мне все же кажется, что таким унижением мы обязаны не Мэлвину, а нашему таинственному папаше. Может быть, именно он подпортил нам репутацию? Как вы думаете? Кто он? Почему так упорно скрывается и не хочет признавать нас? Почему вообще все вокруг настолько старательно обходят эту тему. Даже мать! Она ведь так и не назвала нам ни его имени, ни происхождения!
-Не стоит обижать Кайру недоверием, - укоризненно покачал головой Волай. - Мать говорила мне, что наш отец - великий бог.
-Что же он тогда не соизволил объявиться-то, 'великий бог'?! Неужели не понимает, как это унизительно для нас, его сыновей, не сметь назвать имени своего отца!
-Заткнись, Лестер! - прикрикнул на него Барбаган. - Я все же больше склонен согласиться с Волаем. Мне, к примеру, претит сама мысль о каком-то там худородном папаше. Не верю я в это! Да и гордая Кайра тоже никогда не снизошла бы до такого. Мне кажется, что дело тут совсем в другом. Нет никакого стыда в том, чтобы признать сыновьями таких бравых парней, как мы! Отец не объявляет себя лишь потому, что хочет обезопасить нас.
-Ты о чем это? - удивленно вскинув брови, спросил Лестер.
-А о том! - бросив снисходительный взгляд на хитроумного брата, усмехнулся Барбаган. - Скажи-ка мне лучше, кто заботился о нас с самого раннего детства? Кто учил нас магии созидания? Кто неустанно, день за днем, воспитывал и прививал вкус к божественному творению? Ну? Кто?
-Неужели, Мэлвин?! - пораженный догадкой старшего брата, воскликнул Лестер. Ему даже стало немного обидно, что подобная мысль пришла в голову не к нему, а к Барбагану, которого он всегда считал сильным, отважным, но не слишком-то сообразительным. - А что, очень даже похоже на правду! У него ведь всегда было много сильных врагов! Сначала Сварг Темный, затем переметнувшийся на его сторону Орикс! Да мало ли еще и тайных недругов?! Власть ведь всегда порождает зависть у тех, кто ее лишен. Да, но Сварг Темный повергнут, Орикс заточен в темницу. Чем они могут угрожать нам сейчас?!
-Сварг не повержен, а отброшен за пределы Мироздания, - многозначительно ответил на это Барбаган. - Его невозможно уничтожить, как и любого первородного бога. Он составляет одну из непреложных основ нашего мира, и без нее тот просто не сможет существовать. То же самое, кстати, касается и Орикса.
-Так, по-твоему, выходит, что мы обречены прозябать здесь вечно? - насупился Лестер. - Мы, сыновья самого Мэлвина?! Но позволь, признал же он своей дочерью тихоню Тиану? А ведь она приходится нам сводной сестрой по матери. Да и от своего первенца, рожденного от Эолины, этого кретина Глинда, тоже ведь не отказывается, хотя тот, как ты знаешь, очень сильно компрометирует его своей беспросветной тупостью?
-Тиана не боец, а такого, как Глинд, и потерять не жалко. Он и создан-то был только ради того, чтобы бросить в бой. Груда мышц и никакого соображения. Другое дело мы! Мы и воины хоть куда, и голова на плечах имеется! А насчет прозябания, то здесь у меня такое мнение: Мэлвин ждет того момента, когда мы наберемся сил, когда сами сможем противостоять его врагам и даже оказать ему поддержку. Вот тогда-то он
