открытых дверей двух каменных домов справа и слева от него казались черными провалами, ведущими в саму преисподнюю. Впереди показался свет – извилистый, смрадный переулок кончался…
И тут Фауст услышал чей-то незнакомый голос, прозвучавший возле самого его уха:
– Господин, постойте…
Алхимик остановился и оглянулся через плечо, готовясь дать отпор бесцеремонному прилипале, который попытался задержать его. Он заглянул в открытую дверь, но в полумраке тесного коридора ничего не смог разглядеть. Он уже собирался идти дальше, как вдруг за его спиной раздался подозрительный шорох. Острое чутье подсказало ему, что надо спасаться, но чувство опасности пришло слишком поздно – в тот самый миг, когда что-то твердое сильно ударило его в висок. На несколько мгновений перед его мысленным взором предстала удивительная картина – он увидел бездонное ночное небо, мириады неподвижных светил и огненные хвостатые кометы, несущиеся в неведомую даль. А затем глубокий обморок скрыл от него красоту сверкающих звезд своим черным бархатным покрывалом.
Глава 4
В это самое время у окон маленькой таверны под названием «Пестрая Корова»{3} над миской борща сидел светловолосый молодой человек, одетый небрежно и безвкусно, но с явной претензией на оригинальность. Он был высок и строен, гладко выбрит по итальянской моде; непокорные кудри соломенного цвета в беспорядке падали на плечи. Городской костюм, обтягивающий его мускулистую фигуру, был явно с чужого плеча и к тому же изрядно поношен и кое-где запачкан. Облюбовав один из столиков, выставленных хозяевами таверны на улицу, он зорко поглядывал по сторонам, поджимая губы и чуть прищуривая глаза; черты его лица при этом заострялись, придавая молодому человеку сходство с осторожным и хитрым лисом, вышедшим на охоту.
Таверна «Пестрая Корова» располагалась прямо напротив дома, где жил доктор Фауст. Это был скромный, недорогой постоялый двор, который облюбовали разного сорта бродяги и небогатые путешественники, стекавшиеся в Краков со всех концов Европы. В то время город процветал, переживая свой краткий золотой век между нашествием гуннов и жестокой битвой с венграми. Молва о нем разносилась далеко; Краков славился не только своей высокой культурой и успехами в области разных наук, привлекавших доктора Фауста, но и тонкими ремеслами, и богатыми торговыми палатами, куда привозили свои товары известнейшие германские и итальянские купцы.
В молодом человеке, с аппетитом доедавшем свой борщ, без труда можно было узнать одного из праздношатающихся авантюристов, переходящих из города в город в поисках приключений. Это был Мак по прозвищу Трефа; свою кличку он получил за ловкость в карточных играх. Колода карт была его постоянной спутницей, и он пользовался ею значительно чаще, чем подобает порядочному человеку. Никто не знал наверняка, откуда приехал в Краков этот нахальный выскочка – одни говорили, что он из города Труа, из земель франков, другие утверждали, что он явился из какого-то грязного лондонского притона, из далекой Англии, чтобы попытать счастья в здешних краях. Но что бы там ни болтали городские сплетники, в одном они были правы: Мак Трефа принадлежал к тому сорту людей, которые обращаются с судьбой, как опытные наездники с горячей лошадью. Он был продувной парень, смышленый, острый на язык, и к тому же получивший кое-какое образование: он обучался ремеслу писца в монастыре, но через год оставил душную келью, чтобы служить капризной богине Фортуне.
Прослышав об ученом докторе Фаусте, Мак стал шпионить за ним. Его привлекала репутация Фауста – знаменитого чародея и алхимика, имевшего весьма приличный запас драгоценных металлов, которые он постоянно использовал в своих колдовских опытах, а также то, что в свое время несколько могущественных королей щедро одарили доктора за чудодейственные мази и лекарства, которые он изготовил для них.
Мак задумал ограбить знаменитого ученого, рассудив, что человек, питающийся преимущественно духовной пищей, вряд ли уделяет слишком много внимания грубой пище земной. Он нашел себе сообщника – одного разбойника, оборванного, грязного латыша, который только и умел, что подстерегать указанную ему жертву в укромном месте, нанося ей из засады оглушительный удар в темя своей тяжелой дубинкой. В святой праздник Пасхи, когда горожане со своими семьями идут в церковь к воскресной службе, Мак решил избавить доктора от наиболее движимой части его имущества.
Целую неделю Мак со своим наемным помощником кружили возле квартиры Фауста, как коршуны вокруг наседки, следя за каждым движением доктора. Очевидно, Фауст был мрачным и нелюдимым человеком, ибо за всю неделю он лишь несколько раз отлучался из дому. К тому же у него не было определенных привычек, облегчающих ворам доступ в квартиры зажиточных горожан. Он просиживал в своей комнатке дни и ночи напролет, проводя таинственные опыты. Но уж если Фауст случайно выходил на улицу, можно было заранее угадать, куда он отправится – вниз по Малой улице Казимира, а там свернет на Тропу Дьявола, кратчайшую дорогу к Ягеллонскому Университету.
И когда солнечным весенним праздничным днем ученый доктор наконец-то вышел из своей квартиры, у Мака все уже было готово. Латыш, вооруженный увесистой дубиной, спрятался за одной из дверей в конце темного переулка, а Мак уселся в «Пестрой Корове», как раз под окнами того дома, где жил Фауст. Ему предстояла самая сложная роль в этом деле: проникнув в дом и быстро сориентировавшись в обстановке, он должен был вынести все сокровища, которые ему удастся забрать. План заговорщиков был таков: примерно через полчаса после того, как доктор скроется в узком переулке, Мак заберется в его квартиру. Если же случится что-то непредвиденное – скажем, латыш упустит доктора, или его жертве каким-то чудом удастся увернуться от удара, – сообщник предупредит Мака, заглянув в таверну и подав ему условный знак. Однако время шло, а латыш так и не появился на Малой улице Казимира.
Доев борщ и бросив трактирщику медную монетку, Мак зашагал прочь от «Пестрой Коровы», стараясь идти ленивой, плавной походкой, какой ходят по улицам и площадям больших городов праздношатающиеся зеваки. Подходя к дому Фауста, он как бы случайно обернулся назад, затем осторожно огляделся по сторонам. Убедившись в том, что все соседи доктора ушли в церковь, он направился прямо к крыльцу. Под мышкой Мак нес связку книг, испещренных непонятными письменами, якобы содержащими тайные колдовские заклинания – эти книги он стащил из монастырской библиотеки в Чвнизе. Если кто-нибудь поинтересуется, что, собственно, он делает у дома почтенного доктора Фауста, он ответит, что принес книги на продажу, ибо слышал, что доктор Фауст, ученый, врач, чародей и вообще загадочный человек, собирает редкие рукописи, надеясь почерпнуть из них формулу Философского Камня.
Взойдя на крыльцо, он постучал в дверь. Никто не отозвался. Четверть часа тому назад Мак видел, как хозяйка дома вышла на улицу с кошелкой в руке; ее платок был повязан не слишком аккуратно, и волосы выбивались из-под узорчатой ткани: всему кварталу было известно, что она большая любительница горькой настойки и частенько напивается в одиночку. Из ее плетеной кошелки торчали пучки лекарственных трав, которые эта добропорядочная горожанка брала с собою всякий раз, когда собиралась навестить свою больную тетушку.
Мак постучал еще раз, потом толкнул дверь. Она была заперта. Большой железный замок закрывался тяжелым длинным ключом довольно простой формы. У ловкого Мака был дубликат этого ключа. Вынув свою отмычку из кармана, он вставил ее в замочную скважину. Однако, несмотря на все усилия Мака, его ключ- отмычка ни на дюйм не поворачивался в узкой щели замка. Тогда Мак вынул свой ключ и смазал его жиром барсука из заранее заготовленной масленки. Это испытанное средство для открывания тугих замков помогло безотказно: не прошло и минуты, как Мак перешагнул через порог дома, в котором жил Фауст.
Коридор, ведущий в комнаты первого этажа, казался мрачным, словно подземелье, – особенно когда вы входили в него с залитой солнечным светом улицы. Осторожно притворив за собою дверь, Мак пошел по этому узкому темному коридору. После первого поворота налево он оказался перед низкой дверью, плавно закругленной наверху по моде тех времен. Мак был уверен, что она ведет в комнату доктора Фауста. Он толкнул дверь. Она плавно отворилась.
В рабочем кабинете знаменитого алхимика царил полумрак. Свечи догорали в оловянных шандалах; солнечный свет, едва пробивавшийся сквозь плотные занавеси, бледными пятнами лежал на стенах. Мраморный бюст Виргилия, казалось, следил из своего угла за высоким светловолосым парнем, крадущимся по комнате. Мак ступал легко и бесшумно; ни одна половица не скрипнула под его ногами. Воздух здесь был
