жизнеобеспечения, вдруг зашевелился и дернул рукой. Потом ногой. Затем все его тело забилось в конвульсиях, и он начал метаться по цилиндру обрывая провода. При этом его глаза оставались закрытыми, а на приборах контрразведчиков лини показаний заметались вверх-вниз.
– Он что, оживает? – переспросил Том Чарти, никогда еще не выполнявший подобных заданий.
У его командира опыта было немногим больше.
– Быстро сюда врачей! – рявкнул Сэм.
Когда прибыла команда дежурных медиков, уже второй пациент метался по цилиндру, обрывая трубки жизнеобеспечения. Пока врачи попытались утихомирить и спасти своих пациентов, Сэм, настороженно взирая на остальных, не подававших признаков жизни, медленно двинулся вдоль цилиндров. Остановившись напротив неподвижного тела Хегора Марсо, он стал напряженно вглядываться в его лицо и руки, пытаясь уловить сигналы возвращения жизни. Постояв так пару минут, не обращая внимания на крики дежурных врачей, он уже собрался отойти, чтобы узнать от них последние новости, как вдруг глаза на неподвижном лице открылись. И на него спокойно взглянул человек, отсутствовавший в этом теле больше пяти лет.
Глава девятнадцатая
– Что вы такое говорите, Сэм, – переспросил Уиттл, сидевший в мягком кресле своего кабинета и взиравший оттуда на него с помощью всевидящего ока космической связи – что значит, они все умерли во время исследований? Да вы понимаете, что с меня за это голову снимут, не говоря уже о погонах.
– Понимаете, господин ма… – Сэм осекся, вспомнив о недавнем повышении своего шефа, вызванном во многом и очень своевременно операцией по спасению людей с «Эвендора», – прошу прощения, господин полковник.
Уиттл против воли ухмыльнулся. Назначение было долгожданным, и он только вчера вернулся с банкета по этому поводу, который закатил офицерам своего штаба. Как ни крути, это должно было случиться, и лорды адмиралтейства, а также командование флота, все прекрасно понимали. Где это видано чтобы контрразведкой флота командовал хоть и одаренный, но мало того что самый молодой офицер, так еще и в чине какого-то майора. Полковник, хоть и не генерал или адмирал, но уже звучало гораздо солиднее.
– Никак нет, сэр, – продолжил Сэм, не зная, куда ему провалиться из этого чулана, выделенного Гамильтоном для организации пункта секретной связи со спутником, где он был сейчас один, – позволю себе заметить, вы не совсем верно прочли донесение.
– Что ты хочешь сказать, – немного расслабился Уиттл, откидываясь не спинку кресла, и переходя на официальный тон, – поясните, лейтенант.
Брюйер похолодел, но служба есть служба, и он повторил свое недавнее донесение почти слово в слово, опустив лишь пару незначительных деталей.
– В ту ночь двое из них умерло, Сэр, – закончил он, – а Хе…
– Двое из пяти? – перебил его Уиттл, нахмурившись, – странно мне показалось, что было написано обо всех.
– Нет, сэр, только двое, – подтвердил Брюйер.
– И кто эти двое? – слишком бесстрастным голосом уточнил полковник Уиттл.
– Капитан Гимс и капрал Эвори.
– Значит, Хегор Марсо… – протянул Уиттл, не окончив фразу.
– Жив, – поспешно закончил вместо него Сэм, – и находиться под наблюдением.
Полковник вздохнул с явным облегчением, что не ускользнула от Брюйера. Видимо, не только он переживал теперь больше всех о Хегоре Марсо. Ему было жаль и других ребят, но с родственниками других он никогда не встречался. А семья Марсо была слишком известной на Пангее, чтобы не обращать внимания на их сына. Впрочем, их дочь, которая тоже не выходила у Брюйера из головы, при всем желании не давала ему забыть о Хегоре.
– И как он? – будничным тоном спросил полковник, вновь стараясь казаться излишне спокойным.
– Он пришел в сознание и сейчас находится под нашим наблюдением, – ответил Сэм. – Чет Гамильтон даже разрешил выпустить его из цилиндра с биораствором, чтобы поместить в специальную палату. Парень сильно исхудал, но в остальном выглядит нормальным. Вкруг него постоянно находятся лучшие врачи и наши специалисты.
– Он… говорит? – подался чуть вперед полковник.
– Уже может, – кивнул Брюйер, – сказал пару слов, хотя едва слышно. Но врачи пока запрещают ему болтать.
– Что дали показания приборов? – напрягся полковник, – ты сделал слепок с «ангела»?
– Да, сразу после возвращения в сознание, – нехотя сообщил Сэм, которому было неловко заглядывать в чужую душу, но приходилось делать это по службе, – никаких признаков воздействия. Только обычная память, обрывающаяся в момент взрыва на борту. Во всяком случае, мы ничего не видим. «Ангел» не пострадал.
– Хорошо, – сказал полковник Уиттл, хотя по его тону, Сэм догадался, что должен был услышать «Странно».
Полковник замолчал надолго, погрузившись в свои мысли. Выждав некоторое время, Брюйер решился напомнить о себе.
– Разрешите спросить, – промямлил лейтенант Брюйер, – вы сами сообщите семье Марсо о случившемся или это сделать мне?
– Обождем пока, – неожиданно отрезал Уиттл, став серьезным, – дней пять, может шесть. Дадим возможность врачам подлечить его. А ты, тем временем, проведешь все необходимые пробы. Может быть, он сам расскажет тебе что-то интересное. И, кто знает, может быть остальные тоже очнуться. Если ничего не найдем, то вряд ли нам дадут второю возможность обследовать его снова.
Уиттл расправил плечи, вновь подавшись вперед.
– Все, конец связи.
– Вас понял, – ответил Сэм.
Вздохнув, он отключил кодированный канал.
Прошла уже неделя, а он все еще не мог сообщить об этом Аурис. Хегор Марсо быстро приходил в себя. Так быстро, что даже Чет Гамильтон, поначалу возмущавшийся уровнем секретности, – видимо, не один Сэм хотел сообщить семье Марсо радостную новость, – стал ненавидеть контрразведчиков немного меньше и даже разрешил пациенту разговаривать с Брюйером. Поначалу это было несколько коротких бесед, больше походивших на допрос, где Сэм задавал вопросы и получал от Хегора, лежавшего на пастели, короткие ответы. Затем он договорился с главным врачом о небольшой прогулке по закрытому крылу госпиталя, со стеклянной стеной, откуда было отлично видно озеро. Лейтенант Брюйер подумал, что первый взгляд на красивую природу Пангеи заставит Хегора быстрее прийти в норму, вспомнив свою прежнюю жизнь. Чет Гамильтон такой план поддержал, но всю ответственность за возможные результаты «допроса на природе» возложил на лейтенанта.
– Не стоит его волновать лишний раз. А вдруг он после ваших дурацких вопросов выброситься в окно? – резонно предположил главный врач госпиталя, когда они почти пришли к соглашению.
– Вы же сами говорили, что он почти в полном порядке, – возразил Сэм, – ест, пьет и говорит без проблем. Да и потом, док, окна там наглухо закрыты, а кругом полно врачей. Если что, успеют.
– Я приставлю к вам Джами, – заявил старик, нахмурив брови.
– Абсолютно исключено, – спокойно возразил Сэм, – вы же знаете, секретность.
– Ладо, – буркнул Чет, разворачиваясь в сторону двери, – но у вас не больше десяти минут.
Из первых «допросов» Сэм уже знал, что его «подследственный» помнит, кто он и как его зовут. Помнит свою семью, – родителей и сестру. В общем, помнит свою жизнь без некоторых деталей до того самого момента, как пошел служить во флот и угодил на эсминец «Эвендор».
– Здесь красиво, – глядя с высоты на огромное озеро, заметил молодой светловолосый парень с короткой стрижкой, успевший сбрить пятилетнюю щетину со своих щек. Он был чуть ниже Брюйера и более худощав, но в остальном они даже немного походили друг на друга.
Сейчас Хегор и Сэм вдвоем стояли у застекленного ограждения балкона, за которым начинался вход на длинную закрытую от посторонних глаз галерею.
– Да место выбирали специально, – подтвердил Сэм, старавшийся казаться естественным, – чтобы
