Он намеревался арестовать ее отца. Значит, вскоре она возненавидит его, станет презирать. Дэн смотрел, как Рэйчел двигается и прижимается к нему. Неожиданно она открыла глаза. У Дэна остановилось на мгновение дыхание, когда он заметил, как исказились черты ее лица. Обхватив Дэна сзади за шею, Рэйчел опустила голову и поцеловала его в шею, ее язык коснулся сосков его груди. Руки девушки стали гладить тело Овертона и задержались в нежном пожатии его тугого, пульсирующего ствола.
Дэн издал хриплый стон и содрогнулся. Он почувствовал себя окруженным непреодолимой преградой, его рассердило, что ей удалось проникнуть сквозь этот барьер, которым он окружил свои чувства. Он отчаянно хотел эту женщину. Схватив Рэйчел за голову, он стал смотреть в ее широко открытые, испуганные глаза, потом наклонился и жадно поцеловал. Дрожь прошла по его телу.
Он хотел бы взять ее прямо сейчас и здесь, любить долго и яростно, чтобы ощутить, как ее мягкая женственность раскрывается ему навстречу и поглощает его, хотел, чтобы ее длинные ноги поднялись и обняли его плотным кольцом. Он долго вел одинокую, мучительную жизнь, поэтому теперь жаждал видеть ее радость, ее усердие в любви, теплоту и страсть. Но если он возьмет ее сейчас, то свяжет ее сердце со своим, уничтожит ее, когда арестует Эба. Дэн отстранил Рэйчел, повернулся и стал выходить из заводи.
— Обсохни и одевайся, — с трудом проговорил он. Голые, они стояли друг против друга и задыхались от пережитого. Оглядев Рэйчел, Дэн увидел, что она еще прекраснее, чем рисовало его воображение: роскошные груди конической формы с нежными розоватыми сосочками, бугорок каштановых волос в треугольнике между бедрами, длинные ноги, к которым хотелось прижаться.
Рэйчел резко повернулась и схватила свое кожаное платье, невольно предоставив Дэну возможность полюбоваться ее круглыми ягодицами. Девушка быстро оделась. Когда он обернулся, она уже стояла и встряхивала волосы, стараясь расчесать их пальцами.
Дэн поправил на себе набедренную повязку и уселся на камень. Он подождал, когда уляжется напряжение, его воображение рисовало буйные, завораживающие картины. Тело горело в тех местах, где Рэйчел целовала его, к которым она прикасалась. Дэн чувствовал себя разорванным на куски противоречивыми эмоциями: то ругал себя за то, что остановился в самый благоприятный момент, то — за совращение девушки, чего нельзя было делать. Инстинкт самосохранения говорил ему, что эта женщина может легко покорить его сердце и лишить рассудка.
Рэйчел же в это время била дрожь. Она жаждала ощутить его твердую напряженность, отдаться ему. Но как глупо и опасно было бы любить человека, который намеревался арестовать отца! Нет, риск был слишком велик. Когда Дэн вынес ее из ручья и поставил на берег, он стоял перед ней голый, с напряженным, готовым к любви мужским жезлом. Она никогда не забудет его взгляда в тот момент, его могучего тела и темного, толстого, готового к действию члена. Рэйчел жаждала прикоснуться к нему, уступить, дать ему любить себя — ей остро нужна была его сила, он сам, мужчина, предназначенный только ей одной.
Рэйчел оглянулась: Дэн сидел на камне и смотрел на нее. Их взгляды встретились. Рэйчел глубоко вздохнула. Он выглядел сердитым, когда выносил ее из воды.
— Стало прохладно, а мы оба еще мокрые. Садись сюда. — Голос Дэна звучал глуше, чем обычно. Но в остальном он был спокойнее, чем она.
Рэйчел придвинулась, уселась на бревно.
— Ты в целости и сохранности.
— Я — замужняя женщина, — проговорила она упрямо и получила в ответ ироничный, насмешливый взгляд, который испугал ее. — Прошло много времени, — добавила она и отвела глаза от его язвительного взгляда.
— Много времени с тех пор, как что? — спросил он. Голос его был жестким, и в душе Рэйчел пробудились прежние тревоги.
— Мне пора возвращаться, — сказала Рэйчел и встала. Дэн мгновенно оказался рядом, перед нею. Он широко расставил руки, не давая ей пройти.
— Я хочу тебя, Рэйчел, — проговорил он, приподняв ее лицо за подбородок.
Эти слова были для нее как бальзам. Рэйчел перестала дышать, она не могла ответить ему, только смотрела в глаза и трепетала, разрываясь между страхом и жаждой любви.
— Я замужем. Но даже если бы и была свободной, ведь я совсем не знаю тебя, — тихо проговорила Рэйчел, внимательно глядя на Дэна. Но она не могла понять выражения его лица. — Ты защищал нас…
— В следующий раз я не стану останавливаться, — сказал он сухо. Рэйчел испугалась: он снова стал тем же, жестким и деловым. Дэн явно был сердит, но по-прежнему желал ее. Отчего же он так рассердился и расстроился?
— Я не должна была позволять тебе вольностей.
Дэн бросил на Рэйчел циничный взгляд, который отрицал ее слова. Девушка нырнула под его руку и побежала к лагерю. Ее сердце билось в груди, как пойманная птица: она знала, что бежит сейчас от своего чувства к нему, бежит от него, от Дэна.
Весь тот день Рэйчел провела с женщинами племени, работала со шкурами, помогала готовить пищу. В ту ночь все в вигваме уже спали, только Рэйчел не могла заснуть. Дэн еще не вернулся, она знала, что он сидит в компании мужчин. Через отверстие в потолке вигвама она видела мерцающую звезду в небе и размышляла о том, что произошло утром.
Тело Рэйчел горело от тоски по Дэну. Теперь одного его взгляда было достаточно, чтобы у нее учащался пульс и возникало желание оказаться в его объятиях. Но настойчивое, мучительное подозрение не отпускало Рэйчел, терзало ее душу. Она не могла представить себе, чтобы Дэн помогал отцу и в то же время собирался арестовать его.
Девушка повернула голову и посмотрела на пустующее место рядом. Она вспомнила его темно-карие глаза, ласкающие руки. Он помогал им, не один раз спасал от опасностей, рисковал ради них жизнью. И все равно сомнения не уходили.
То-нзадал. Теперь его индейское имя казалось более подходящим ему, чем Дэн Овертон. То-нзадал или Дэн, охотник за беглыми преступниками? Азартный игрок? Кто бы он ни был, Рэйчел не должна поддаваться ему. Именно здесь таится угроза для всех них, а не только для нее самой. Если она потеряет свою независимость, если позволит ему любить ее, если он станет ей необходим, то это может погубить все ее надежды на мирную жизнь, которую она рассчитывала найти на Западе.
Рэйчел невидящим взором уставилась в темноту, но тело чутко помнило все ласки Дэна. Боль в нижней части тела молила о снятии напряжения. В состоянии ли она действовать, руководствуясь рассудком, здравым смыслом, а не губить все ради удовлетворения потребности плоти и заполнения пустоты в сердце?
На следующее утро, когда Рэйчел проснулась, в вигваме было пусто. Она уже даже не помнила, когда она просыпалась позже остальных членов семьи. Рэйчел это удивило: неужели она стала легкомысленнее относиться к своим обязанностям? Она чувствовала себя более беспечной, чем когда-либо.
Рэйчел надела платье, расчесала волосы и заплела косу. В этот момент в вигвам вошел Дэн. Казалось, он заполнял собою все пространство. Рэйчел старалась не смотреть на него, но остро ощущала близость его почти обнаженного тела.
Дэн прикоснулся к ее косе, взял в руку и стал заплетать волосы.
— Ты крепко спала, — сказал он и улыбнулся одними глазами.
— Здесь мне значительно спокойнее.
— Тут вовсе не так безопасно, как может казаться, — нахмурился Дэн. — Иногда на лагеря нападают солдаты, убивают женщин и детей. Но могу заверить, что сейчас лучше находиться в лагере, чем ехать по дороге, через прерии. — Овертон прикоснулся рукой к плечам девушки. — Теперь мне пора идти. Увидимся вечером, когда будут танцы по случаю удачной охоты на буйволов.
Рэйчел кивнула, проводила его взглядом. Выйдя из вигвама, она увидела, что Дэн свернул в сторону и исчез из виду. Рэйчел направилась к Утреннему Облаку. Они вместе вышли к ручью и занялись шкурами, разложенными на берегу. Укрепив шкуры, Рэйчел подошла к огню, на котором кипела дубильная жидкость — печень, жир, мозговое вещество.
Когда дубильная жидкость была готова, а шкуры очищены, женщины стали поливать ею разложенные куски кожи и втирать в них жидкость. Солнце палило нещадно, Рэйчел стерла с лица пот. Несмотря на жару, девушке нравилась эта простая работа, требующая лишь физического напряжения. Вскоре Утреннее Облако
