К утреннему рейсу Барнаул-Москва Джордан успел впритык. Работники аэропорта были очень недовольны, но американский паспорт опять выручил: его все же провели на летное поле, когда трап уже убирали. Усевшись поудобнее в полупустом салоне, он заснул еще до того, как самолет начал выруливать на взлетную полосу.
Я скачу на коне по песчаному берегу. Вокруг меня много таких же всадников. Кони плещут водой из-под копыт, и на губах от этой воды соленый вкус. На нас кольчуги и шлемы, у каждого меч или копье. Жарко. Струи пота льются по лицу, стекают по спине вниз. Дует сильный ветер. Нестерпимо чешется голова под немытыми, слипшимися волосами. Солнце блестит на щитах и шлемах. Наши корабли с поднятыми парусами идут по суше, как по воде, на огромных деревянных колесах. Мы приближаемся к стенам большого города. За ними видны красивые дома на поросших зеленью холмах, дворцы из ослепительно белого камня и величественный храм с крестом на куполе…
Мы у городских ворот. Нам весело, мы поднимаем на дыбы коней, что-то кричим друг другу. Со стены испуганно смотрят на нас горожане. Из ворот выходят мужчины с седыми бородами, в дорогих одеждах. Они встают у стены. К ним подъезжает на коне высокий смуглый воин. У него властный взгляд и свирепо сжатые губы. Это наш князь. Не слезая с коня, он отдает приказ. Мужчины склоняются перед ним. Из ворот выезжают телеги, груженные золотом, серебром, тканями…
На холме у городской стены стоят два деревянных истукана. Один в короне, с длинной бородой. В руке у него острый жезл, а ногами попирает он змея. По правую руку от него второй идол. Он держит в одной руке меч, в другой крест. Вокруг горят костры, от дыма щиплет глаза.
На холм поднимается князь в ярко-желтой накидке, на голове его двурогий шлем. Рядом четыре воина удерживают ревущего быка со спутанными веревками ногами. Пятый воин пробивает сердце быка мечом. Кровь хлещет алой струей. Князю подносят чашу. Он зачерпывает рукой кровь и брызжет ею на идолов, потом омывает кровью лицо, обращенное к солнцу.
К воротам приставляют высокую лестницу. По ступенькам лестницы поднимается воин с княжеским щитом в руке. На щите высечены магические руны. Воин огромным молотом прибивает щит к деревянным воротам. Мы ревем, вздевая вверх мечи и копья. Наши боги довольны: теперь город будет принадлежать только им…
4. Москва, 13–15 июня
Для волков и вампиров
объявлен сверхсрочный набор.
Для ленивых и бледных
закончилось летнее время.
Из аэропорта Джордан поехал сразу к Вере домой. Он позвонил, и Юра открыл ему дверь. Из гостиной выглянула Вера. Она говорила по телефону:
– Да он просто меня кинул с этими лекциями, как последняя сука!
Ой, извини, я тебе перезвоню.
Сунув телефон в карман розового шелкового халата, Вера бросилась к Джордану.
– Ты что так быстро? – Она смутилась. – В смысле, я думала, тебя дня три не будет.
– Потом расскажу. Можно что-нибудь покушать?
На этот раз гренки с яичницей пошли на ура. Джордан рассказывал о своей поездке, все больше напирая на красоты алтайской природы и экзотические шаманские ритуалы. Об истории с Амиром он вообще не стал упоминать.
– Я решил, что нет смысла оставаться там сколько-то больше. О задании Азиза мне все равно никто бы не рассказал, зато я понял, что эти люди представляют собой. Все это много опаснее, чем мы предполагали.
– А ч-чем вы вообще занимаетесь? – закончив жевать, заинтересовался Юра. – Я д-думал, вы тут по науке…
– Тебе сколько раз говорить! – Вера не дала Джордану ответить. – Не фига лезть в чужие дела. Нечем заняться, почисти мне комп от вирусов, дефрагментацию сделай. Только не трогай программы и ничего без меня не удаляй.
– Г-где ты вообще взяла эту рухлядь, – недовольно пробормотал Юра, взяв в руки стоявший на полу массивный чехол с ноутбуком.
– А т-тяжеленный какой. У тебя же была н-нормальная м-машина…
– Не твое дело. И не бурчи, как старый дед, давай работай!
Вытолкав Юру в его комнату и закрыв за ним дверь, Вера обхватила руками шею Джордана и впилась в его губы. Наконец, оторвавшись, она схватила его за руку и потащила в свою спальню. Такой возбужденной он еще ее не видел. Повернув до щелчка ручку двери, девушка толкнула его на неубранную постель и, скинув халатик, сама упала рядом. Ни раньше, ни позже, а именно сейчас у Джордана зазвонил мобильник. На табло высветилось: F Dimitri. Он поднес телефон к уху.
– Слушаю, отец Димитрий.
– Джордан, родной мой, – послышался в трубке приглушенный голос священника. – Вы бы подъехали ко мне сейчас, а?
– Что-то случилось?
– Да нет пока, но есть важный разговор, просто неотложный. Вы в церковь приезжайте, помните, где это?
– Помню, помню, – ответил Джордан, косясь на Веру, которая без слов, только с помощью гримас и жестов, но очень красноречиво убеждала его отделаться от приглашения. – Но можно ли отложить до завтра, у меня, знаете, дела сегодня…
– Послушайте! – Голос отца Димитрия стал жестче. – У меня есть ответ на ваш вопрос, и из него следует, что вам грозит большая опасность. Приезжайте!
– Ну, хорошо, я сейчас приеду, – развел руками американец.
– Я сегодня исповедую, если будут прихожане, подождите обязательно. Обещаете, родной мой?
Увидев, что Джордан засобирался, Вера обняла его, пытаясь снова повалить на кровать.
– Это Силин, что ли? Да не езди ты к нему. Он же сдвинутый, вся Москва в курсе. Одни эти его книжонки почитать, такая бредятина! А ты и так уже все знаешь. Ну не уезжай!
– Я недолго, Вера. Отец Димитрий, конечно, немного странный, но мне его рекомендовали как человека, который может помочь.
– Кто рекомендовал? Ой, извини, это не мое собачье дело, – Вера быстро натянула одежду и отвернулась к окну. – Ладно, поступай, как знаешь. Но лучше б ты с Валерой посоветовался, а то накосячишь, потом хрен расхлебаем.
Джордан ничего не ответил. Выходя, он обернулся. Вера, не мигая, смотрела на него, и в ее глазах была тревога.
Было уже жарко. Тяжелая пелена смога вовсю накрывала город, и дышать становилось все труднее. Редкие прохожие шли кто в марлевой повязке, кто в респираторе. Такси как провалились, и Джордану пришлось пройти целый квартал, пока он сумел остановить попутку. Притормозила оранжевая малолитражка. За рулем была полненькая дама средних лет, ярко накрашенная, с пышной копной светлых волос.
– Ну, вы едете или как? – прикрикнула она на слегка опешившего Джордана, и тот торопливо забрался в тесноватый салон.
– Меня Клара зовут, – представилась хозяйка машины. – Что вы удивляетесь, мужа нет, вот и подрабатываю. Дочке на учебу, да на шмотки. Она у меня в университете…
За десять минут пути он столько узнал о Кларе, ее семье, проблемах и надеждах, как будто был знаком с ней всю жизнь.
– А я им говорю: Люська моя назло вам институт закончит… – это было последнее, что услышал Джордан, захлопывая дверцу. Не успел он отойти на два шага, как Клара, высунувшись в окно, закричала:
– Если вы ненадолго, я подождать могу!
