– Можно с вами поговорить? – стараясь казаться вежливым, спросил Верзила у Федора, попутно кое- что придумав. В голову ему пришла и другая мысль. Правда, она менее стоящая, чем первая. Но если с деньгами не получится, Верзила решил реализовать ее.
– Ну, давай. Попробуй, поговори, – согласился Федор, улыбнувшись. Но за внешней раскрепощенностью Туманова, скрывалось огромное внутреннее напряжение. Готов был опер ко всякого рода неожиданностям. А Верзила недооценил оперуполномоченного уголовного розыска.
– Давайте отойдем. Не хочу при этих говорить, – кивнул Верзила на трех сотрудников в гражданке и одного в форме с лейтенантскими погонами.
Федор не возражал против такого расклада. Все они, эти криминальные «бычки» одинаковы. Героев из себя строят, пока им не прищемишь одно место. Тогда они делаются добрейшими людьми и быстро соглашаются на дружбу с опером.
– Ну, давай, отойдем, – сказал Федор, на всякий случай, вытащив правую руку из кармана, и шагнул за Верзилой под тень близстоящего дома.
Когда они отошли шагов на десять, Верзила сразу преобразился. На лице улыбочка, похожая на оскал, а в глазах не столько просьбы, сколько деловитости пойти с ментом на компромисс.
– Слушай, гражданин начальник, давай это дело уладим по мирному. Я свой поступок готов загладить, ну скажем десятью тысячами долларов. Идет? Пять штук отдаю сразу. Сейчас с тобой заедем, тут недалеко, и получишь остальные пять. Штуку даю малолетке. Думаю, и тебе и твоим волкодавам хватит сполна. Согласен?
Но Федор был настроен на другое предложение Верзилы. Его интересовало только согласие на сотрудничество Верзилы. Сделать того своим бесценным агентом. И Верзила понял, такого твердолобого долларами не проймешь. В башке сразу возникла та, другая мысль, которую он отложил на потом. Вот сейчас, самое время пока они вдвоем.
– Ну, как знаешь. Я тебе предлагал лучший вариант, – без настроения проговорил Верзила и вдруг замахнулся. Но не сверху, как это в основном распространено, а снизу.
Удар у Верзилы был поставлен хорошо и предназначался Туманову в пуповину. Нож с выкидным лезвием Верзила выхватил из рукава пиджака. Когда его стали обыскивать, он нарочно поднял руки над головой. Только теперь Федор догадался об этом. И успел приготовиться к захвату.
Кожаная папка, набитая бумагами была у него в левой руке. Ее Федор и подставил под нож. Хотя как успел он заметить, для Верзилы было не главное, уложит ли он мента или всего лишь заставит испугаться на какое-то время. Главное – убежать. Две, три минуты замешательства оперативника, сыграют в его пользу.
Когда лезвие ножа воткнулось в папку, Верзила резко повернулся.
Такой прыти Федору еще не приходилось видеть. Рост у него не меньше двух метров, и так рвануть с места, не каждому дано. А рванул он как первоклассный бегун. Его подгонял страх за собственную шкуру. Попасть на нары по такой статье и быть потом опущенным? Лучше смерть. А еще лучше смотаться сейчас и исчезнуть из Москвы. Хотя бы на полгода. А потом все утихнет и он вернется.
Только не долгой оказалась дистанция прыткого бегуна. Пробежал он не более пяти метров, когда догонявший его Федор применил подсечку.
Верзила грохнулся на тротуар, услышал позади топот ментовских ботинок. Потом его окружили и немного поколотили ногами. Был повод забить до смерти, все-таки он покушался на жизнь капитана Туманова. Но Федор пожалел его.
– Ладно. Хватит с него. Вижу он уже осознал свою вину, – сказал он.
Лежа на асфальте с разбитой мордой, Верзила поспешил ответить:
– Да, да. Я все осознал. Только не бейте. Сдохну, какой вам прок будет тогда?
– Вот, – указал на него Федор, улыбаясь. – Правильно говорит.
Потом, когда Верзилу подняли с асфальта и повели к приехавшей машине, он обернулся к Туманову. Уже отошел от побоев.
– Ненавижу вас, ментов, – выплевывая остатки выбитых зубов, злобно произнес он. Обида брала, что с ним так поступили.
Федор на это не обиделся. Наоборот, чувствуя свое превосходство, расхохотался прямо в разбитое лицо Верзиле. Пусть позлится.
– А ты и воров ненавидишь, – сказал весело. – И знаешь почему?
В злых глазах Верзилы появилось смятение. Ох, и ловок этот мент. А Туманов продолжил его обличать:
– Потому что завидуешь им. Знаешь, что самому тебе вором не быть никогда. Так что лучше полезай в машину и не надо больше таких фокусов, – показал он порезанную папку. – А то я пристрелю тебя. И никто с меня не спросит за такого баклана. Лучше будь паинькой.
И Верзилу затолкали в «Уазик».
– Куда его? – спросил водитель милиционер.
– В больницу, на освидетельствование. Девчонку изнасиловал, – ответил один в штатском, поигрывая в руке резиновой палкой.
– Так может его лучше сразу на свалку отвезти? – полный сержант водитель был настроен пошутить. У него было хорошее настроение.
Верзила на это скроил обиженную физиономию и отвернулся.
А подошедший капитан Туманов, заглядывая в его обиженную физиономию, съязвил:
– Что ты? Такой товар на свалку? Ты его задницу видел? Это же сокровище. Кладезь. Давняя мечта для петушатников.
Верзила чуть не расплакался. Всю жизнь ему сломали мусора.
Глава 19
Федор сидел за столом, а перед ним на стуле – Верзила. Теперь уже в нем не было такой прыти, как вчера. Сидит и не отрывает затравленный взгляд от пола. Он ненавидел ментов. Но Туманов оказался прав, воров он ненавидел еще больше, зная какую неправильную они ведут жизнь. Для этих современных выскочек, которые иногда получали воровской титул за большие деньги, не было ничего святого и ничего общего со старыми ворами, для которых воровская честь была дороже жизни.
Знал Виктор Верзников одного такого. Довелось вместе чалиться. Потом умер старик прямо у него на руках. Это был настоящий вор, не фуфло.
А те, другие, которых он узнал позднее – отступники воровского мира. Сидят на шеях правильных пацанов и совсем забыли про понятия. Правят криминальным миром нечестно.
Туманов недолго рассматривал Верзилу.
– Ну что? Как жить думаешь дальше? – спросил он, пытаясь разговорить Верзилу. Но тот не отреагировал. Понимал, к чему клонит капитан, только тяжело переломить себя. А все же придется. И Верзила это знал. А еще он слышал, что Туманов мент – порядочный и слово держать умеет. Если обещает примять дело с малолеткой. Значит, так и будет.
– Ладно, гражданин начальник. Твоя взяла. Можешь записать меня в отряд сук.
Вот на это Федор обиделся. Так глянул на Верзилу, что у того внутри похолодело. Понял, не то сморозил. Только слово уже не вернешь.
– Ну, зачем же так грубо? – сказал Федор мягко, но тут же голос сорвался, погрубел. – Ты с малолетства только и делал, что воровал. Сначала обирал пьяных. Тайком выворачивая карманы, чтобы мама не узнала. Потом лазил в форточки на первых этажах. А подрос, грабить стал. Уже по крупному. И до убийства дошел. За это ведь мотал последний срок?
Верзиле не хотелось ворошить в памяти то, за что отсидел сполна. Он молчал, опустив голову, боясь даже взглянуть на капитана Туманова. Рассердил мента. Ляпнул, не подумавши как следует.
– Как ты думаешь, Верзников, чего с таким букетом заслуживаешь?
– Я за прошлые грехи ответил. Теперь никуда не лезу.
